Завещание

Она на мгновение задержала его взгляд, прежде чем наклонилась и прошептала:

— Поторопись.

С этими словами она повернулась, распахнула дверь и вышла.

Джейк смотрел ей вслед.

Затем он схватил со стола ключи, вышел в спортзал и окликнул Троя, который занимался со скоростной грушей.

— Надо кое-что сделать. Напиши мне, если будешь уходить, а здесь никого не будет.

— Понял, — ответил Трой, не отрывая глаз от груши и не переставая молотить перчатками.

Джейк направился прямо к своему грузовику.

Затем он поехал прямиком в Лавандовый Дом.

Прошлой ночью он думал о своих детях. Их вопросах. Непонимании. Беспокойстве. Джози была с ними каждую ночь в течение нескольких недель. А теперь она исчезла.

Им это не нравилось.

Они были этим напуганы.

И у него не было веских причин объяснять им, почему ее нет.

Кроме того, что он был гребаным идиотом. Но он не сказал этого своим детям.

Он должен был рассказать ей все с самого начала.

А раз уж он этого не сделал, то, увидев ее с этими проклятыми письмами, он должен был признаться.

Но не признался.

Потому что был идиотом. Он не сделал этого из-за гордости. Он не сделал этого, потому что никогда не хотел потерять тот взгляд в ее глазах, которым она одарила его всего полчаса назад, лежа в его постели с распущенными волосами, с его спермой все еще находившейся у нее внутри.

Удовлетворенность.

Безопасность.

Счастье.

Любовь.

Когда она узнает, это будет похоже на то, когда твой ребенок впервые узнает, что ты не умеешь творить чудеса.

Например, когда бабушка твоей дочери умирает, а ты не можешь вернуть ее, и она знает, что ты хочешь исцелить каждую рану, и думает, что ты можешь свернуть горы, чтобы сделать это. И когда она понимает, что ты не можешь, у тебя все еще есть ее любовь, у тебя все еще есть ее сердце, но ты теряешь нечто драгоценное — это глубокое понимание того, что ты можешь всё.

А когда ты хочешь дать ей всё, видя это в ее глазах, но она знает, что ты не можешь, черт побери, это убивает.

Ему хотелось, чтобы это время с Джози длилось как можно дольше.

Он должен был просто сказать ей.

Теперь он собирался это сделать.

И слава Богу, он сможет это сделать, когда, подъезжая к Лавандовому Дому, он увидел перед ним припаркованный «Кайен».

У нее было несколько строений, одно из которых был гараж, который выглядел так, будто был построен в год выпуска первого авто. Его нужно починить, поставить приличную дверь, чтобы Джози могла парковаться там. Тем более, что погода собиралась ухудшиться.

Или же его нужно снести и сделать к дому какую-нибудь пристройку, чтобы ей вообще не пришлось выходить на улицу.

Он обсудит это с ней и разберется позже.

После того, как покончит с этим дерьмом.

Он вышел из грузовика, подошел к двери и повернул ручку.

Он уставился на нее, когда обнаружил, что она заперта.

Затем он нажал на звонок, потом отыскал на своей связке ключ.

Он уставился на замок, когда его ключ не подошел.

Иисусе.

Неужели она зашла так далеко, что сменила замки?

Он снова нажал на кнопку звонка и постучал.

Изнутри не доносилось ни звука, хотя эта толстая деревянная дверь и не выпускала их наружу.

Он снова попробовал ключ.

Бесполезно.

— Господи, — прошептал он на этот раз вслух, снова нажимая на кнопку звонка.

Ничего.

Он достал телефон и позвонил ей.

Его перебросило на голосовую почту.

— Черт, — пробормотал он, отключаясь, его сердце снова заколотилось. Он обошел дом, пробуя ключ в каждом замке и заглядывая в окна.

Она сменила замки на всех дверях, и ее нигде не было видно.

Оказавшись сзади, он вышел за пределы оранжереи и окинул взглядом пейзаж. Море. Беседка. Пустой сад.

Он повернулся и посмотрел на дом.

Он увидел ее в светлой комнате.

Она сидела на подоконнике, глядя на него сверху вниз, и он начал было поднимать руку, но тут же осекся, увидев, как она встала, отвернулась и исчезла.

— Чтоб меня, чтоб меня, чтоб меня, — прошептал Джейк, но быстро двинулся к оранжерее, пытаясь открыть дверь, которая, как он знал, была заперта.

На кухне она не появилась.

Она не появилась и в гостиной, когда он проходил мимо.

Или у входной двери, когда он вернулся к ней и постучал.

Джейк набрал ее номер на телефоне, и когда услышал голосовую почту, его грудь горела, а челюсть была сжата.

— Детка, позвони мне. У нас есть, что обсудить. Сейчас я уеду, дам тебе время. Завтра мы встретимся в «Хижине» за омлетом. В девять часов. — Он глубоко вздохнул и закончил: — Дети скучают по тебе, Лисичка, и я тоже.

Он отсоединился, вышел на дорожку и оглянулся на дом Лидии.

Дом Джози.

Черт, он должен был просто сказать ей.

Потом он сел в свой грузовик, его грудь все еще горела, челюсти были стиснуты, в животе все сжалось, и уехал.

*****

На следующее утро в девять пятьдесят пять, выпив кофе и простояв в конце причала почти час, Джейк Спир ушел из «Хижины».

А Том смотрел, как он это делает.

Затем он задвинул стальной ставень на окне.

*****

— Я вас оставлю, — пробормотал управляющий банком, уходя.

— Спасибо, — ответила я, глубоко вздохнула и посмотрела на бабушкин сейф.

Стараясь не думать о том, о чем мне следовало бы думать, я открыла его.

Накануне, когда рылась в сумке, снова отвлекаясь от своих мыслей, с которыми должна была разобраться, я нашла ключ, о котором совершенно забыла.

Я делала почти то же самое, что и Донна.

Переживая драму, я приняла глупое решение, застряла на одном месте и отказывалась смотреть на факты.

Я любила Джейка, Джейк любил меня, мы были счастливы, и что бы ни было между ним и бабушкой, это было между ним и бабушкой.

Он хотел, чтобы все так и оставалось, и я должна была верить, что у него были на то свои причины. Он сказал, важно, чтобы я оставила это, и что это было не так уж и важно.

Эти две вещи противоречили друг другу.

Но даже если и так, я знала еще две вещи.

Бабушка любила меня.

Как и Джейк.

И в первый раз, когда он сказал мне это, я ушла.

Я просто не знала, как это исправить, хотя он сказал мне, как это сделать.

Позвонить ему.

Встретиться в «Хижине».

Я и этого не сделала.

В последний раз, когда я ссорилась с бойфрендом, все закончилось очень неприятно.

Джейк — это не он.

Я все еще не знала, как признаться, что вела себя глупо и извиниться.

Джейк не позвонил снова.

Он не позвонил и после того, как я не встретилась с ним в «Хижине».

И вот прошло уже больше часа с момента нашей запланированной встречи, и я перешла от чувства опрометчивости к страху.

Таким образом, на своего рода автопилоте, я продолжала заниматься несущественными вещами, в то время как должна была найти Алиссу и воспользоваться ее мозгами, чтобы разобраться в беспорядке, который я учинила.

— Сделаю это после, — пробормотала я себе под нос, просматривая вещи в бабушкиной ячейке.

Акционерные сертификаты. Их было очень много. Ювелирные украшения. Тоже очень много, все качественные и дорогие. Свидетельство о рождении. Ее. Мое. На удивление, документы на участок земли во Флориде, принадлежащие моему отцу и дяде.

А внизу — простой белый конверт.

Я вытащила его и увидела, что внутри не письмо, а что-то другое.

А на конверте рукой бабушки было написано «Для моего цветочка».

Я ощупала конверт и отметила, что содержимое похоже на одну из тех маленьких кассет для диктофона.

Либо у бабушки было для меня сообщение, либо это была запись, которая разоблачала личность Глубокой Глотки из Уотергейтского скандала.

Я подозревала, что это послание от бабушки.

О, Боже.

Я поспешно сложила все вещи в ячейку и сунула конверт в сумку. Подошла к двери, открыла ее и поймала взгляд управляющего банком.

— Я закончила.

Он кивнул, вошел, схватил ячейку, и мы вернулись в хранилище, где он вставил ее на место. Он повернул ключ в замке. Я повернула свой.

— Спасибо, — сказала я.

— Конечно, — ответил он.

Я слегка улыбнулась ему и сразу же ушла.

Я осторожно поехала домой, думая о бабушкином столе. Я не рылась в ящиках, но не припоминала, чтобы видела там диктофон.

Однако, если она записала что-то для меня, где-то он должен был быть.

Мне просто нужно его найти.

Эти мысли были у меня на уме, когда, проезжая по переулку, на подъездной дорожке я заметила довольно ухоженный, но тем не менее очень старый белый пикап. Остановившись за ним в своем «Кайене», я увидела высокого, крепкого, немного пожилого мужчину, отходящего от парадной двери. Ветер трепал его серебристые волосы и куртку, глаза на его (надо сказать) довольно обветренном лице щурились на солнце.

Я никогда в жизни его не видела, и хотя он выглядел дружелюбным, мне не хотелось с ним встречаться.

Мне нужно было найти диктофон, прослушать запись, позвонить Алиссе, спросить ее, как признаться своему мужчине, что была идиоткой, а потом найти Джейка и… разобраться с ним.

Тем не менее, поскольку для выполнения первой части плана требовался доступ в Лавандовый Дом, мне пришлось выйти из машины и подойти к дому.

Так я сделала, сказав:

— Привет.

— Джози, — ответил знакомый голос.

Он знал меня.

Но при ближайшем рассмотрении я снова отметила, что не знаю его.

— Простите, мы встречались? — спросила я.

— Том, — ответил он.

Я моргнула.

Том?

Таинственный Том из «Хижины»?

— Джейку не хватало тебя сегодня утром у «Хижины», — продолжал он.

Ой.

Это был уже не таинственный Том из «Хижины».

У моей двери, чтобы сказать мне, что Джейк был там, а я нет.

О Боже.

— Эм, — начала я.

— Это был я, — заявил он.

Я снова моргнула, глядя на него.

— Прошу прощения? — спросила я.

— Я, — повторил он. — Я сказал Лидии, что ты должна быть с Джейком.

Услышав эту шокирующую новость, я сделала такой глубокий вдох, что была вынуждена отступить на шаг, чтобы сделать это.

— Прошу прощения? — задыхаясь, спросила я.

— Она беспокоилась о тебе. Все время. Хотела, чтобы ты была счастлива. Хотела, чтобы кто-то присматривал за тобой. Заставлял тебя смеяться. Дал тебе хорошую жизнь. Чтобы часто приходил в «Хижину». Чтобы ему нравился мой кофе. Мы поговорили, и она рассказала мне. Рассказала мне, что тебе нужно. Сказала, что он должен быть высоким. Красивым. Умным. Заботливым. Неистовым. Сказала, что он должен жить здесь, чтобы она могла быть рядом с тобой, но в основном, чтобы у тебя были Магдалена и Лавандовый Дом. Она рассказала мне все это, а я рассказал ей о Джейке.

Боже мой.

Он продолжал говорить.

— Джейк тогда был женат на Слоун, но я все равно рассказал ей о нем. Вероятно, это была больше надежда, но я не думал, что у них со Слоун это долго продлится, видя, какая она нехорошая женщина. Она выглядела хорошо. Могла обратить на себя внимание мужчины, не так как ты, конечно, — сделал он комплимент, улыбаясь и кивая в мою сторону. — Но она была достаточно хорошенькой. Влюблена в Джейка в начале. С другой стороны, они всегда такие. Видишь ли, с таким мужчиной, как он, с его внешностью, с его характером, думаешь, все будет гладко. Такой сильный мужчина, как он, сгладит все твои жизненные неровности, и все, что тебе нужно сделать, это сидеть сложа руки, наслаждаться жизнью, которую он тебе дает, и позволить ему делать свое дело. Но, знаешь, жизнь есть жизнь и, прости мне мой французский, но дерьмо случается. Дерьмо, которое даже такой мужчина, как Джейк, не может заставить не произойти.