Погонялово "Маньяк"

Каждый раз твердила себе, что нужно держаться от него как можно дальше, а сама…

Так и заснула, прокручивая в голове мысли, косвенно или напрямую связанные с Ником. Не давал он мне покоя.

Как итог, проснулась я в прескверном состоянии. Зато ничего не болело, и я более-менее нормально дышала. Уже неплохо, учитывая, что сегодня у нас по расписанию была физическая подготовка. А хлюпать носом на занятиях у Ларисы Матвеевны, было чревато больничным. Я его, между прочим, уже несколько лет не оформляла. Все свои простуды переносила на ногах. Потому что в поликлиниках такие очереди, что лучше тихо переболеть, чем лишний раз к врачу обращаться.

— Кристиночка, — когда все семейство утром оказалось за столом, заговорил отец, — мне вчера послышались из твоей комнаты подозрительные звуки…

— Послышались, пап, — перебила родителя, делая вид, что понятия не имею, о чем он говорит. — Может сосед стучал?

— И сосед стучал, — подтвердил отец. — И ты, вроде как, тоже.

— Да ладно, — подал голос Вениамин. Отхлебнул с шумом чай из своей чашки, и продолжил: — Молодежь, чего ты хочешь? Вот в ваше время…

— Разговорчики за столом, — возмутился глава семейства, слегка стукнув кулаком по столешнице.

У Веника получилось сбить папу с мысли, и темы моих перестукиваний с соседом пока больше касаться не стали. Странным было только то, с чего папу стало это волновать. Ничего такого не происходило, чтобы он так хмурился и… нервничал? Я точно упустила из виду очень важную деталь. Какую? Знать бы…

Времени было еще предостаточно, поэтому на учебу я собиралась, не спеша. Редкий случай, кстати. Обычно выходило так, что все приходилось делать в последний момент.

Наверное, я настолько сосредоточилась на сборах, что не услышала, как в комнату вошла Юлька. Присела на мою кровать, уперла о матрас руки, отведя их себе за спину.

Я как раз повернулась, чтобы взять с покрывала тетрадь-органайзер. Чуть заикой не стала, честное слово. Так пристально смотрела на меня сестра.

— Ты чего пугаешь? — спросила у Юльки, машинально прижимая тетрадь к себе.

— Да вот думаю, — медленно проговаривая каждое слово, пробормотала Юлия, — влюбилась ты что ли…

— В кого? — от такого заявления я, признаться, впала в еще больший ступор.

— Сама догадаешься или пальцем на объект интереса указать? — проворчала сестра.

— Не стоит, — я передернула плечами, живо представляя себе такую перспективу.

— Вот и я решила, что пока не стоит. Так это правда?

— Глупостей не говори, — поспешила откреститься от ее предположений. — Ни в кого я не влюблена.

Кривила, конечно, душой. Рома мне нравился сильнее, чем просто симпатичный парень, на которого приятно смотреть. Однако, когда в мою жизнь буквально влетел наглый птах Гоголь, о Романе мне больше не думалось. Интерес резко пропал. Словно и не нравился он мне никогда. Оттого было странно, с чего вдруг Машка Дворова решила потащить меня в клуб, куда якобы должен был прийти и Рома. То, что Мария оказалось девушкой наблюдательной, я еще понять могла. Но какое ей было дело до моих симпатий?

— А тот симпатичный парень, наш сосед, с которым ты целовалась у подъезда… — продолжала прыгать на моей нервной системе Юля, — никаких эмоций не вызывает? Положительных, я имею ввиду.

— Одну положительную эмоцию, — заметила, жестом прерывая дальнейший поток вопросов со стороны старшенькой. — Жажду убийства. В отношении к этому конкретному парню, эту эмоцию можно считать положительной.

— Но…

— На этом разговор окончен.

Я не часто специально не давала сестре договорить. Только когда нервы были на пределе. И я не хотела, чтобы в моей голове и душе кто-то рылся. Я сама боялась своих эмоций и мыслей, касающихся Гоголя.

Юлька посидела еще немного, молча наблюдая за моими сборами. Потом, видимо поняв, что разговора у нас больше не получится, она встала с кровати и вышла из моей комнаты. Вот и поговорили… И что за черная полоса у нас в семье началась? Сначала Юлька, со своими сердечными ранами, потом Веник… Теперь и я сама не знаю, куда от тягостных мыслей деваться. Легко сказать: «Я выброшу его из головы». Легко… Проще простого. А на самом деле нельзя просто так взять и в один миг забыть о человеке. О воспоминаниях, связанных с ним. Пусть мы с Никитой мало знакомы, но он уже, птах наглый, не дает мне покоя.

Сегодня я решила не надевать джинсы. Погода радовала солнцем, дождь обещали только к ночи… В общем, выбрала платье из плотного, темно-синего материала. Небольшое декольте, рукава три-четверти. Плотно облегая талию, оно волнами спадало до самых колен, не стесняя движения. Под такое ботинки или кроссовки не наденешь. Придется остановить выбор на черных ботильонах. Каблуки я надевала редко, но сегодня, почему-то, хотелось выглядеть если не эффектно, то хорошо. Волосы заплела в косу, потянула за пряди, чтобы она выглядела более пышной. Ну и косметику не обошла стороной, пряча за тональным кремом синяки под глазами и бледный цвет лица. Пусть болезнь быстро отступила, но последствия от нее пока давали о себе знать. Я чувствовала легкую слабость. Вид был далеко от «свежего огурчика». В общем, если ты хочешь обмануть всех вокруг, то косметика тут играет одну из важнейших ролей.

Удобную, просторную куртку, которая шла под джинсы, тоже пришлось оставить дома. Вместо нее надела кожанку. Повязала на шею шарф, схватила сумку и помчалась на учебу, пожелав перед выходом всем хорошего дня.

На этот раз Никита не выскочил из своей квартиры, со словами «Привет, Лисичка». Стало немного, самую малость, обидно за то, что он не увидит меня такой… не в носках с усами. Хотя, не думаю, что он бы обратил на это внимание, даже если бы я была только в них.

Черт, ну вот о чем я снова думаю? Какие к черту носки? И с какой стати меня должно волновать, что Гоголь не выскочил сию же секунду из своей берлоги и не стал сыпать комплементами, как из рога изобилия?

Из-за столь противоречивых мыслей начинала болеть голова.

Быстро спустившись на первый этаж, распахнула входную дверь и, шустро перебирая ногами, стала спускаться по ступеням крыльца. Тут то я и заметила уже знакомую машину, стоящую чуть в стороне, у бордюра.

Замедлила шаг, сомневаясь в том, что внедорожник мне не мерещится. Зрение у меня было стопроцентное. Солнце припекает еще не столь сильно, чтобы было возможно получить солнечный удар. Значит, это не плод моего воображения. Не последствие беспечности, которое ведет к, собственно, к солнечному удару. Никита на самом деле сидел за рулем своей машины и, потягивая сигарету, смотрел прямо на меня.

Сомневалась я не долго. Контроль над телом полностью вернулся, и я шустро припустила в сторону метро. Кристина, выкини его из головы! Такие как он не встречаются с такими, как ты. Они ими пользуются. Раз или два, если понравится. Но даже имени твоего он не вспомнит, как только получит желаемое. Это еще один повод не подходить к нему. Потому что, как показала практика, я не могу себя контролировать, когда он… меня целует. Этого допускать никак нельзя.

— Нет, я не понял, это что такое? — услышала знакомый хрипловатый голос за спиной.

Меня ухватили за край кожанки и потянули за него назад.

Из-за того, что на мне были каблуки, пусть и устойчивые, я пошатнулась и стала заваливаться. Никита, кажется, только этого и ждал. Принял меня в свои распростертые объятия и сомкнул руки на талии, прижимая к своей груди.

— Ты куда собралась и без меня? — продолжал возмущаться сосед, касаясь губами моей макушки.

Дернулась, мотнула головой. Разозлилась из-за того, что предательское тело сразу отреагировало на эту, по сути, невинную ласку. Щеки снова потеплели. Да и уши с шеей тоже. Сейчас меня, скорее всего, даже слой тонального крема не спасет. Никите сразу станет ясно, что я смущена.

— Отпусти, Гоголь! — чуть повысила голос. Черт его знает, может он не слышит меня не потому, что у него характер вредный. Возможно, причина в плохом слухе. А я тут… возмущаюсь.

— Потише, — опровергая мои предположения, сказал парень. — Я все слышу.

— Ты слышишь, но не понимаешь, да? — продолжала злиться.

— Малышка, когда ты рядом, я вообще себя не контролирую. И лучше, черт побери, тебе не надевать пока юбки!

— Почему? — А вот это последнее его высказывание снова вогнало меня в ступор.

— Потому что моя фантазия подбрасывает такие яркие картинки, что я могу ослепнуть.

Фыркнула, отворачиваясь и пряча тем самым возникшую на губах улыбку. Смешной птах. Смешной и самоуверенный.

— Я опоздаю, если буду и дальше стоять тут и болтать о всякой ерунде, — а теперь я ворчала.

— Ну, давай поговорим о чем-нибудь серьезном, — никак не хотел оставлять меня в покое Никита. — Например, о большом адронном коллайдере.

— Чего? — У меня что, слуховые галлюцинации?

— Только не говори, что ты понятия не имеешь, что это такое.

— Так, все, — раздраженно проговорила и снова предприняла попытку самостоятельно добраться до метро. Если бы меня еще кое-кто рукастый и наглющий отпустил, было бы просто замечательно. А так со стороны это больше походило на своеобразные ролевые игры. Я предпринимаю вялые попытки высвободиться, а сосед, того и гляди, заржет.

— Полегче, крошка, — стискивая меня еще сильнее, заговорил Ник, — иначе ты рискуешь потерять честь в ближайшие полчаса.

Я снова замерла. Встала, как вкопанная, медленно осознавая только что сказанное.

— Еще слово, и я прихлопну тебя сумкой, — пригрозила. С трудом получилось развернуться. И теперь я смогла смотреть в смеющиеся глаза Никиты и еще больше озверевать.

— Лисичка, мне может понравиться, — предупредил молодой человек, все-таки убирая руки с моей талии. — Поехали, — кивок головы в сторону внедорожника, — подвезу. Мне, кстати, сегодня в ту же сторону. Поэтому я и подумал, что можно и тебя прокатить с ветерком. Если, конечно, ты не трусиха. Хотя… судя по тому, что в моей машине тебя укачивает…

— Это стечение обстоятельств, — почему-то появилось острое желание оправдаться.

— Вот и проверим. Если ты, повторюсь, не трусишка, — сказав это, он наклонился к моему лицу, и заглядывая в глаза, продолжил: — Ну же, Лиса, соглашайся. Я не буду приставать.

— Точно? — признаться, были у меня сомнения, что слово он не сдержит.

— Да-да, — заверил Ник.

Перед тем, как давать свое согласие, посмотрела на наручные часы и прикинула, сколько времени я потрачу на проезд в метро. Толкучка, шум, суета, давка. Время сейчас было такое, что без веской причины туда лучше носа не совать. Весомой причины, чтобы оставаться дома, у меня не было. Да и, если что-то пропущу, потом придется нагонять. Никого не будет волновать на экзамене, с какой стати я не знаю ту или иную тему, прописанную в билете.

— Уговорил, — наконец, сдалась я, взвесив все «за» и «против».

Не будет же Никита тянуть свои загребущие руки ко мне, управляя автомобилем? А потом самое главное — вовремя выскочить из машины.

Оказавшись в салоне внедорожника, сразу накинула на себя ремень безопасности.

— Ты напряжена, — посматривая на меня, сказал Гоголь. — Крошка, я бы сделал тебе массаж, но лучше приходи сегодня вечером ко мне. Места больше, и никто не помешает.