Его пленница

— А кто сказал, что я хочу свадьбу?

Витя на долю секунд теряется, он пару раз моргает, смотрит на неё так, будто видит в первый раз в жизни:

— Ну … Когда ты встретишь человека, в которого влюбишься … — как-то неуверенно говорит Витя.

— Не встречу, — тут же комментирует Мила.

Потому что уже встретила, вот он, танцует вместе с ней и задал идиотский вопрос. Она не настолько жестока, чтобы шантажом заставить его жениться на ней. Мила обещает себе отпустить его, когда он встретит ту самую девушку, влюбится в неё и решит завести семью. Только вот эгоистично надеется, что этот момент наступит как можно позже.

— Ты так уверена в этом? — интересуется Витя.

Почему он такой серьезный сейчас? Как будто это действительно его беспокоит. Какая разница, какую свадьбу она хочет, если у нее все равно её не будет?

— Да, Витя. Я уверена, — Мила отзывается уверенно, а затем спрашивает: — Ты мне лучше вот что скажи, как вам удалось заполучить такую квартиру?

— Не волнуйся. Никого не убили. Просто жильцов расселили.

— Хорошо.

Хотя их руки и так в крови. Но по крайней мере эта квартира не запятнана кровью. И свое жилье — это всегда хорошо. Она не представляет, что такое ютиться на съемных квартирах. Мила укладывает голову Вите обратно на плечо, не собираясь от него отходить, когда включается другая медленная композиция. Вряд ли кто-то будет против того, что она танцует с ним второй танец подряд. Да и Витя кажется не намерен её отпускать.

— Саша был не слишком доволен, что мы с тобой целовались, — признается он через несколько секунд.

— Почему? — Мила поднимает голову и смотрит на Витю. — Это всего лишь поцелуй,

— Он сказал, что я тот ещё ловелас, — с ухмылкой отзывается Витя. — И что я даже думать о тебе в таком ключе не должен.

Вот тут она не совсем понимает, что такое Витя имеет в виду, поэтому уточняет:

— В каком таком ключе?

— Как о возможном моем завоевании, — Витя продолжает ухмыляться. — Его угрозы не для твоих нежных ушей.

— Лучше ему тогда ни о чем не знать, — Мила ухмыляется в ответ и прикусывает губу, находя это все крайне забавным, если честно.

Она и так уже в этом списке завоеваний Пчелы. Сдалась ему сама, сама вписала своё имя в этот длинный список. И навряд ли на её имени все и закончилось. Она кратко оглядывается, но никто на них не смотрит. Часть людей либо достаточно пьяная, чтобы замечать вообще-то, а другая часть занята другими людьми. Витя не совсем понимает, что происходит, когда она на пару секунд от него отстраняется, зачем-то наклоняется вниз, а затем в его ладони оказываются её трусики.

— Это то, о чем я думаю? — его зрачки становятся широкими от возбуждения в тот самый момент, когда он понимает, что держит в ладони.

— Мы же должны сделать все возможное, чтобы новоиспеченная семья Беловых жила долго и счастливо, да? — Мила целует в его в уголок губ, а после отстраняется, подмигивает и направляется в сторону туалетов.

Конечно это не лучшее место для того, чтобы заняться сексом. В туалет ходят достаточно часто. Поэтому как быстро разойдется новость, что кто-то занимается сексом в женском туалете? С учётом того, что ресторан закрыт на специальное обслуживание под свадьбу Саши и Оли, то наверно очень быстро. Если их конечно поймают. А может никто и не поймет, что происходит в закрытой кабинке туалета, если они будут достаточно тихими. Хотя бы один раз за все время.

— Я уже говорил тебе, что ты сумасшедшая? — спрашивает Витя первым делом, когда заходит в кабинку туалета вслед за ней буквально через пару секунд после того, как она сама прячется здесь.

Становится еще теснее. Но, по крайней мере, дверь скрывает их от всего остального мира полностью. И здесь, в женской туалетной комнате, они одни в данный момент.

— Как будто тебе это не нравится, — отзывается она, прижимая его к двери кабинки и целуя его.

Правда через несколько секунд уже он прижимает её к двери, и целует более страстно, задирает подол платья и просовывает ногу между её бедер. И Мила очень старается не тереться об него, пока они целуются, а его руки шарят по её бедрам и заднице. И как бы ей не нравилось с ним целоваться, они здесь не для этого. Поэтому она прерывает их поцелуй:

— У нас есть пара минут, прежде чем кто-то будет нас искать.

Она на самом деле не знает, кто будет её искать, кроме мамы. Чем больше Мила пила, тем пристальнее мама за ней следила. Кто будет искать Витю? Много кто может его искать. Главное только, чтобы Саша и Оля не заметили, что они исчезли. И лучше бы никто не понял, что они оба пропали одновременно, иначе многие будут нещадно подкалывать их, а у кого-то, у Саши, например, возникнут более серьезные вопросы и подозрения. А она не хочет, чтобы Саша начал что-то подозревать, потому что если он решит докопаться до сути, он это сделает.

— То, как быстро мы справимся, зависит от тебя, принцесса, — Витя особо не мешкает, достает презерватив из кармана брюк, а затем оголяясь ровным счетом настолько, насколько нужно.

Он вновь вклинивается между её бедер, хватает её за бедро, приподнимает его, и толкается внутрь, где уже давно скользко и жарко. Его губы оказываются на её шее, он целует влажную кожу, двигаясь быстро. Одна его ладонь удерживает её бедро на весу, другая у нее на пояснице. Она сжимается на его члене, отчего Витя стонет тихо, принимаясь толкаться глубже.

— Вот так, да, малышка, — их губы буквально в паре миллиметров друг от друга. — Твоя хорошенькая киска сводит меня с ума.

И от этого комментария по телу распространяется жар, который оседает на щеках пятнами и еще большим возбуждением между бедер там, где они сейчас так соединены. Из её горла вырывается сдавленный звук, когда его член полностью оказывается в ней. Витя прижимается к её плечу лбом и стонет:

— Ебать, принцесса.

А затем в общем-то открывается дверь и несколько девушек заходят в туалет, переговариваясь громко о том, с кем бы они переспали из гостей, составляют топ мужчин и конечно из уст каждой звучит имя Вити. Да, в этот момент она ревнует, но с большего ей хочется засмеяться. Потому что мало ли чего они хотят, им все равно ничего не достанется.

Мила цепляется за плечи Вити, чтобы было удобнее, да и ноги продолжают слегка болеть, поэтому её нужна опора, чтобы не упасть. И Витя в качестве этой опоры подходит как никогда кстати. Правда он не двигается, и ей приходится толкнуть его пяткой под задницу. Только тогда он смотрит на неё с немым вопросом: сейчас?. И она кивает, а затем целует его.

Девушки продолжают свое обсуждение, не догадываясь конечно о том, что происходит в одной из кабинок. Витя разворачивает её к себе спиной и заполняет опять, одной рукой удерживая за талию, а другой обнажая её грудь и щипая за соски. Она знает, что нужно быть тихой, что нельзя и вздоха лишнего сделать, но из её горла конечно вырываются стоны, которая она глушит тем, что кусает себя за запястье, оставляя на коже следы своих зубов. И, когда в туалете стихает, раздается скулеж. Она запоздало понимает, что это скулит она. Витя оставляет поцелуй на её шее, а затем скользит так глубоко, как это возможно, касается всех нужных точек, что её бедра мелко дрожат. Да и она вся дрожит.

— Лично в моем топе сегодня только твоя киска, принцесса, — рычит Витя ей на ухо.

Ей хочется спросить: только ли сегодня и что насчет других дней, но он начинает двигаться быстрее и резче, и у неё не хватает сил говорить, только тихо стонать, но и этой возможности он лишает её, перемещает свою ладонь на её челюсть, удерживает её закрытой:

— Тебя и ресторане услышат, если будешь так продолжать, — говорит Витя, замерев в ней. Она подается назад, и Витя цокает: — Не шуми, — приказывает он, и Мила затихает и замирает. — Хорошая девочка, — он оглаживает её бедро, а затем перемещает ладонь между её ног, скользит пальцами по клитору, продолжая трахать её, уткнувшись носом в ей в висок.

Она не знает, как долго он трахает её: секунды или минуты, она только ощущает жар, исходящий от него, жар, который идет изнутри, и голова начинает кружиться. Но ей так хорошо сейчас, очень-очень хорошо. Его пальцы ласкают клитор, и когда он шепчет:

— Можешь кончить, малышка, — она подчиняется, кончает, дрожа всем телом и прикусывая его ладонь.

Он вбивается в неё еще какое-то время, продолжая ласкать её клитор, а затем толкается так глубоко, как это возможно, сжимает её талию, оставляя несомненно синяк, и кончает сам с тихим стоном.

— Я лично пока не готова составить свой топ, — Мила говорит негромко, когда Витя выходит из неё, и она принимается поправлять платье.

Наверно её макияж размазан немного, волосы точно растрепаны. Но какой идеальный макияж и укладка после нескольких часов праздника?

— Милка, — Витя рычит угрожающе.

— Что? — она смотрит на него с прищуром, весело улыбаясь и наблюдая за тем, как он одевается. — Я не могу просто так поставить тебя на пьедестал, не сравнив с кем-то еще.

И она особо не ждет его реакции на эти свои слова, выбегает из кабинки, а потом и из женского туалета, слыша за собой его быстрые шаги.

Ну и если кто-то замечает, как из-за поворота, ведущего в туалет выбегает вначале она, а затем Витя, то Мила очень надеется, что этому никто не придает особого значения.

Она наблюдает за толпой танцующих с полузакрытыми глазами. Ну как за танцующими, она больше смотрит на Витю, который собрал вокруг себя парней и девчонок и что-то рассказывает им оживленно, периодически кидая взгляды в её сторону. Они просто мастера игр в гляделки, если честно. И от Вити она отводит взгляд только тогда, когда рядом с ней усаживается Катя. Катя ничего не говорит, молча наливает ей в бокал еще шампанское, себе водочки, и только потом спрашивает:

— Ты не хочешь мне ничего рассказать?

— Кать, ты о чем? — Мила вообще не понимает, о чем она должна рассказать.

— Ой, не строй из себя дурочку, Милка. Я не первый год живу, — и Катя наклоняется к её уху: — Так что у тебя с Витей?

Все внутри замирает от страха. Откуда Катя знает? Она видела их где-то? И почему решила поговорить об этом именно сейчас?

— Как будто ты не знаешь, что мы дружим с детства, — спокойно отвечает она, но выпивает залпом бокал шампанского.

И ногой начинает дергать тоже.

— Да? — Катя усмехается, рассматривая её. — А от таких взглядов, которыми вы друг на друга смотрите, потом появляются дети.

— Катя! — Мила восклицает, оглядываясь, потому что не хочет, чтобы кто-то услышал её слова.

— Что, Катя? Я уже сорок шесть лет Катя. Может это твоя мама и не замечает ничего, но уж точно не я. И эти взгляды, ух, я тоже была молодая когда-то, — Катя смотрит на неё с широкой улыбкой, а затем переводит взгляд на Витю, и обратно на неё.

Катя очевидно ждет ответ, хотя бы какой-то комментарий.

— Я не хочу говорить об этом, — в итоге говорит Мила, и лицо у неё становится хмурым.

Она действительно не хочет об этом говорить. С лица Катя сходит улыбка.

— Саша не знает об этом, насколько я понимаю, — тихо говорит она.