Андрей

Вася значительно поднял кулак и оглядел "подопечных".

— Молодец, — похвалил Васю Андрей. — Всё верно. Продолжай, Вася. Я тоже на тебя надеюсь.

Андрей кивнул ребятам, отдал Васе свой пиджак и побежал к дому.

— Влада, — крикнул он. — Немедленно выходи!

От дома исходило устрашающее тепло, раздавался глухой треск, а запах гари смешивался с сырым, затхлым запахом давно не жилого помещения.

— Ещё два где-то, не могу их найти, — дрожащий голос Влады звучал глухо.

— Немедленно выходи! — заорал Андрей так, что в доме дрогнули остатки стёкол. — Через окно выходи!

Половина окон в доме были выбиты, однако двери открывать не следовало: полыхнуть могло в любой момент.

Вскоре Влада появилась у одного из окон первого этажа. Лицо её (всё, кроме глаз) было закрыто мокрой олимпийкой. Влада передала Андрею двух визжащих щенков, а потом выбралась сама.

Андрей увидел, что Влада плачет, даже плечи вздрагивают. Она никогда до сих пор не плакала. Во всяком случае, Андрей её плачущей не видел.

— Не смогла найти из-за дыма. А они где-то скулят, — всхлипывала Влада, снимая с лица повязку, сооружённую из мокрой олимпийки.

Андрей увидел, как на стадион вбежали две учительницы из начальной школы. И тут же подъехал УАЗ Хантер Семёна Аркадьевича. Вдали раздался нарастающий вой пожарных сирен.

— Быстро пошла к ученикам! — рявкнул Андрей, сунул в руки Влады щенков и забрал олимпийку.

— Андрей, нет!.. — попыталась возразить Влада.

— Выполнять! — процедил Андрей, и Влада рванула в сторону стадиона.

Если щенки с той стороны, где горит, их уже не спасти: Андрей физически не сможет попасть туда. Стараясь не задумываться о том, что дом может начать рушиться в любой момент, Андрей быстро обмотал лицо олимпийкой и протиснулся в ближайшее выбитое окно.

Из-за шума и треска он почти не слышал щенков, но, к счастью, один из них, видимо, окончательно испугавшись и отчаявшись, начал не скулить, а визжать. Щенки обнаружились за старым креслом, до которого огонь ещё не добрался.

Глаза слезились, а дышать было всё тяжелее, но Андрей успел выхватить из-за кресла двоих толстых щенков. Откуда только у смешной и тощей Лейки такие красавцы родились, интересно?

Андрей кинулся к окну. Как выбрался — не помнил потом. Краем глаза увидел две огромные красные машины, остановившиеся у дома. Бросился к стадиону, на ходу срывая повязку свободной рукой.

Успел увидеть облегчение в глазах остальных учителей и Семёна Аркадьевича. Услышал восторженные крики детей и радостный визг Лейки. Кто-то забрал у Андрея щенков. А потом на него бросилась плачущая Влада, целовала, ощупывала на предмет выявления повреждений и причитала, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Из её бессвязных слов и Андрей, и все окружающие поняли, что Андрей — настоящий герой, а она, Влада, его очень любит и гордится им. Андрей неловко обнимал Владу и прятал лицо в её пахнущих гарью волосах. Началась запоздалая реакция: руки и ноги дрожали, по телу разливалась противная слабость, а сердце колотилось с невероятной скоростью и силой. Больше всего Андрею хотелось устроить Владе настоящий разнос за то, что полезла в горящий дом. Ну ничего, весь вечер впереди! Успеется.

Глядя на Андрея и Владу, ученики многозначительно переглядывались и подталкивали друг друга локтями, а учителя прятали улыбки.

Вскоре приехала скорая. Андрея, Владу и — на всякий случай — всех учеников осмотрели. К счастью, никто не пострадал.

Причины пожара удалось выяснить достаточно быстро: оказалось, что двое пацанов из третьего "а" после уроков испытывали линзу, спрятавшись у заброшки. Огонь извлекали. Испытания завершились успешно, в том плане, что огонь извлекли. В остальном юных естествоиспытателей ожидали совсем не приятные разборки и последствия. К счастью для школы, родители хулиганов когда-то сами написали заявление о том, что дети будут уходить домой без сопровождения взрослых, иначе администрации школы грозили бы настоящие неприятности. А так грозили только неприятности средние.

Лейку вместе со всем её потомством забрала пожилая и одинокая учитель математики, которая работала в главном корпусе школы. У неё жили три собаки, но она всё равно решила оставить у себя Лейку и одного из щенков. На остальных пятерых щенков выстроилась очередь. Осталось лишь дождаться, когда они подрастут.

Вести о пожаре и геройском поведении молодых учителей быстро разнеслись по всему селу. Баба Шура успела оповестить Тамару Константиновну ещё до прихода Пашки из школы. А вечером, когда уже вся семья была в сборе, приехал Семён Аркадьевич, привёз торт к чаю и огромную коробку конфет для Влады. Рассказал о том, что схлопотал выговор и предупреждение, но не расстроился. Рад был, что всё обошлось без пострадавших, а остатки надоевшей, как бревно в глазу, заброшки теперь точно разберут.

После ужина Андрей не пошёл на стройку, как обычно. Проводил Семёна Аркадьевича до машины, потом посидел на скамейке с бабой Шурой и тётей Томой.

А потом решил вдруг съездить до супермаркета. Официальной версией была покупка продуктов, но в самом деле, цели у Андрея были совсем другие.

Андрей нарочно задержался, покатался немного по трассе за селом, успокоился (почти) и приехал уже в начинающихся сумерках. К счастью, не прогадал: скамейка уже пустовала, ежевечернее подведение итогов завершилось.

Тётя Тома всегда ложилась спать довольно рано и рано вставала. Вот Пашка, скорее всего, ещё не спит, тем более, завтра выходной. Однако сын в это время из своей комнаты практически не выходит, играет в компьютере. Он даже может не услышать, что Андрей вернулся, потому что наверняка сидит в наушниках.

Рабочие тоже давно ушли. Так что увидеть, какой букет Андрей привёз, могут только баба Шура (если она на посту) и пёс Мишка. Ну и, конечно, та, кому букет предназначается.

Если Андрей всё правильно понимает, Влада должна сейчас быть в пристрое, ждать его, Андрея, возвращения. Но Андрей всё равно очень волновался: вдруг он ошибся? Вдруг понял неправильно? И Влада не ждёт его?

… Влада была в пристрое. Сидела у окна, не включая свет. Понятно было, что тоже очень волнуется, потому что в окно смотрела слишком напряжённо и внимательно. А что там можно увидеть, если на улице почти стемнело, а окно пристроя выходит на стройку?

Волнуется, конечно, но платье надела то самое, которое накануне раскритиковал Андрей. Поняла, что в самом-то деле Андрею очень понравилось, как она выглядит в этом платье.

Андрей закрыл двери на замок и остановился.

— Я уже начала переживать, Андрей! Почему тебя так долго не было?

— Ездил по трассе за селом, думал.

— На что-то решался? — осторожно спросила Влада.

В её обычно бойком взгляде сегодня читались нерешительность и огромное волнение. Андрею захотелось оградить Владу от переживаний, защитить.

— Нет, просто хотел поразмышлять. Решение я принял намного раньше. Хотя, если честно, всё равно непростительно долго буксовал и творил всякую ерунду. Прости меня, Влада!

— За что? — удивлённо спросила Влада, встала и подошла к Андрею.

— За то, что слишком многих принимал за тебя. Это не я сказал, это стихи. Правда, их сочинила женщина, Анна Ахматова. А ещё прости за то, что обманул тебя: это я взял твою открытку. Мою открытку. Ведь она предназначалась мне.

— Да, тебе, Андрей. Это ты — лучший в мире парень. Я знала, что ты её взял. И я никогда не считала её незначительной мелочью.

Влада нерешительно улыбнулась.

— Тебе не за что просить прощения, Андрей. Если бы каждый мог сразу всё понять, принять единственно верное решение и сделать безошибочный выбор, человечество было бы лишено девяноста девяти процентов произведений живописи, поэзии, прозы, музыки. Не было бы создано львиной доли кинофильмов и телесериалов. Стены театров пустовали бы. Всё строится на несовершенстве жизни. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот.

— Наверно, ты права, но всё равно прости.

— А что теперь, Андрей? Что ты понял?

— Понял, что именно ты нужна мне навсегда. Именно ты сможешь быть только моей всегда. И я надеюсь, что ты не передумала: я тоже нужен тебе навсегда.

— Я и так всегда твоя, Андрей. С тех пор, как увидела. Ничего не изменилось за эти годы, потому что ты один такой, никто не сможет ни заменить тебя, ни сравниться с тобой. Знаешь, я ведь даже пыталась заинтересоваться кем-то другим, излечиться от любви к тебе…

— Да ладно? — нахмурился Андрей. — Надеюсь, ты в полной мере оценила бессмысленность подобного эксперимента? И не захочешь его повторить?

— В полной мере оценила. Повторить не захочу. Мне нужен только ты, навсегда.

Наконец-то Влада смотрела на Андрея по-прежнему весело и бойко.

— Если эти прекрасные розы для меня, может, отдашь? Или тебе нравится так вот стоять с ними?

— Для тебя, конечно, — смутился Андрей. — Прости. Совсем я что-то…

— Спасибо. Какой фантастический букет! Жаль, что у нас нет подходящей вазы, придётся поставить такую красоту в ведро.

— Ты ж учитель, привыкай! Тебе часто будут дарить много цветов. Так что необходимо запастись подходящей вазой.

— Может, и будут дарить. Но с этими розами не сравнится ничто и никогда.

— Спасибо, Влада. Ведь это не просто розы. Это слова, которые мне так сложно подобрать.

Андрей вновь забрал букет из рук Влады и положил на стол. Взял Владу за руки, притянул к себе.

— Значит, ты согласна выйти за меня замуж? Я правильно понимаю?

— Конечно, согласна, Андрей! Если бы ты так и не решился сегодня, сама бы сделала тебе предложение.

— Решился бы. У меня и кольцо есть, только переживаю, не велико ли. Давай примерим?

— Ничего страшного, если велико. Дедушка Петя всегда говорил: "Вели́ко — не мало́". Обязательно примерим чуть позже.

— Позже? Точно? — Андрей спросил это, почти касаясь губами губ Влады.

— Точно.

Влада обняла его, прижавшись к нему всем телом, а Андрей, наконец, перестал сдерживать себя и осторожничать. Она сказала, что согласна навсегда стать его, а это значит, что теперь Влада принадлежит ему вся, полностью. Её чуть угловатая фигура, её длинные тёмные волосы, её огромные чёрные глаза, её стройные ноги. Её прекрасная, добрая, цельная душа. Её любящее сердце.

… Андрей и Влада поженились в августе. Через год у них родился первенец, которого назвали Константином. Ещё через три года у Константина появился младший брат, Пётр.

Андрей построил дом, воспитывает с любимой женой троих сыновей. Когда Семён Аркадьевич вышел на заслуженный отдых, Андрей взял в свои руки руководство школой села Заречное. Теперь в планах супругов Сайдаковых родить дочку. Пашка, Костя и Петя полностью поддерживают родителей, мечтают о маленькой сестрёнке.

Тамара Константиновна, всё же поддавшись на уговоры Семёна Аркадьевича, перешла жить к нему. Расписываться они не стали, сочли, что в их возрасте это уже не имеет особого значения. Тем более, оба с большой теплотой хранят память о своих ушедших супругах. Живут дружно, сохраняют активную жизненную позицию, много времени посвящают внукам.

Бабе Шуре исполнилось девяносто. Не сказать, что она полна сил, сдала, конечно, но до сих пор очень самостоятельная, рассудительная. Природной любознательности не утратила, и по-прежнему в курсе всего происходящего в Заречном.