Я все еще тебя (не)люблю

Она садится за руль, снова окатив меня злобным взглядом, и заводит мотор, а потом довольно аккуратно выезжает со двора. За всю дорогу до ее дома она ни разу не посмотрела в мою сторону, зато я любовался этой врединой все полчаса.

Заехав на подземную парковку, она аккуратно припарковала свою машинку между двумя другими.

— Приехали, выходи, — наконец-то удостоила она меня своим вниманием.

— Ну что, чаем угостишь? — спрашиваю, не надеясь особо. Ксю не разочаровала.

— А больше ты ничего не хочешь?

Хочу, ой как хочу. Но ты ж мне вмажешь, думаю я, и благоразумно держу язык за зубами.

3 глава

Ксюша

Всю дорогу Кирилл продолжает сверлить меня взглядом, не упуская ни одного движения, а я только молюсь о том, чтобы дрожь, которая ознобом проходит по всему телу, не была заметна и ему. Ситуацию усугубляет и аромат Кирилла в салоне, он не дает мне забыть о его присутствии.

Вот как мне себя с ним вести? Я совсем запуталась. Хочется на него злиться, только вот за что? Он ведь из благородных побуждений поехал со мной посреди ночи в другую часть города. Потому что, что? Беспокоится обо мне? Переживает? Тогда почему злюсь на него? Или это я на себя злюсь, за то, что всё ещё поддаюсь его обаянию? Боже, я совсем запуталась!

Нужно поскорее оказаться дома и тогда все прояснится. Когда он рядом и вот так пахнет и смотрит на меня, я не могу нормально думать. Словно мне опять тринадцать. А он мой идеал.

Нет, Тихомиров, я выросла.

Так за размышлениями я доехала до дома. Припарковав машину, я наконец решаюсь на него взглянуть:

— Приехали, выходи, — произношу на одном дыхании и стараюсь как можно скорее отвести взгляд.

— Ну что, чаем угостишь? — он словно издевается надо мной.

— А больше ты ничего не хочешь? — в секунду вспыхиваю я.

Рядом с ним не могу быть спокойной, хочется съязвить и уколоть побольнее.

— Я постепенно буду озвучивать свои желания, не переживай, они несложные, ты справишься, — говорит с наглой ухмылкой.

— Я не просила ехать со мной, и чаем поить не обязана.

— Ты что, боишься? — прищуривает он глаза и опять ухмыляется.

Делаю несколько глубоких вдохов. Спокойно Ксюша, он специально провоцирует, а теперь лови свой дзен, напои его чаем и ты будешь свободна. Покажи ему, что не боишься, что тебе вообще все равно.

— Ладно, будет тебе чай. Раз ты притащился в другой конец города ради него, надеюсь, он того стоил, — киваю я и натягиваю на лицо дежурную улыбку.

— О, да, я в этом даже не сомневаюсь! — Кирилл явно собой доволен.

Может, добавить ему соли в чай? Нет, Ксюша, ты выше этого.

Когда мы оказываемся в тесном лифте, все становится ещё хуже, потому что теперь я не знаю, куда мне отвести взгляд. Я же не могу пялиться на него так же нагло, как он на меня, поэтому отворачиваюсь лицом к дверям лифта.

Я оказываюсь совсем не готова, когда Кирилл подходит ко мне и обдает мою шею своим дыханием. Он не касается меня телом, как тогда, во время фейерверка, но от этого я чувствую его не меньше.

Наэлектризованный воздух лифта будто сгущается, я знаю, что с ним мне нужно быть благоразумнее, не попадаться на его уловки, для него это всего лишь игры, а я не хочу в них участвовать. Из этого странного состояния меня вытягивает звонок лифта, я делаю шаг и, оказавшись в спасительной реальности, наконец-то обретаю возможность твердо чувствовать землю под ногами.

Наверное, это была дурная затея все-таки согласиться пригласить его на чай, но теперь уже пути назад нет, пусть пьет свой чай и уезжает поскорее.

— Родители, наверное, уже спят, так что, будь так добр, веди себя тихо, — предупреждаю его перед тем, как открыть дверь.

Оказавшись в квартире, я избавляюсь от обуви и несусь на кухню. Не хочу даже оборачиваться, боюсь, что рядом с ним эмоции снова выйдут из-под контроля, а по его правилам я играть не собираюсь.

— Чувствуй себя как дома, — стараюсь звучать максимально беззаботно, будто между нами не сгущается воздух каждый раз, когда мы смотрим друг на друга.

— Но не забывать, что я в гостях, да, Бэмби? — спрашивает с усмешкой в голосе.

— Именно! — говорю с улыбкой и ставлю чашки на стол. — Черный, зеленый, красный? — перечисляю разновидности чая.

— Черный.

Кирилл уже вальяжно сидит на стуле, будто это его законное место. Ну и ладно, лучше промолчу, чем затевать с ним словесную перепалку, всего лишь чашка чая и он уйдет.

Аромат чая наполняет кухню и клубы пара тянутся из наших чашек. Я почти спокойна, насколько это может быть рядом с Кириллом. Он так расслабленно улыбается и смотрит на меня, сейчас я даже могла бы поверить, что действительно нравлюсь ему. Но нет, я не поведусь на него. Обида все ещё живёт во мне. Я все ещё помню, как мне было больно по его вине. Я же умная, уравновешенная, знаю, чего хочу… Ещё уверенная в себе и не позволю с собой играть. Да? Да! Все правильно, Ксюша.

С этими мыслями я тянусь к чашке, чтобы сделать глоток, и проливаю горячий напиток на руку. Жмурюсь от обжигающей боли. Кирилл подскакивает ко мне, осматривает руку. Потом хватает кухонное полотенце и, намочив его в холодной воде, прикладывает к ожогу.

И так смотрит на меня… В глазах искреннее беспокойство. Почему-то сейчас он выглядит таким уязвимым, будто сам обжёгся и это ему больно.

Я уже не чувствую боли, только его дыхание, когда он дует на покрасневшую кожу. У меня бегут мурашки по телу. Не могу отвести от него взгляд, когда он касается моей руки губами и мягко целует. Меня будто током прошибает, я вскакиваю со стула, выдергивая руку из его захвата, и убегаю в ванную. Хочу побыть одна, хочу прийти в себя.

Несколько раз умываюсь и выхожу. В квартире слишком тихо. Когда захожу на кухню, понимаю, что мои догадки верны. Кирилла нет. На столе так и осталась чашка с его недопитым чаем и из нее все еще клубится пар. Она — словно немое напоминание о том, что он был здесь всего минуту назад.

Мне становится грустно. Это нерационально и глупо, но это так. Я так долго бегаю от своих чувств, и ведь у меня почти получилось. Если бы Игорь меня не бросил, я уверена, Кирилл бы не имел надо мной такой власти. Мое сердце не ускоряло бы бег рядом с ним, его запах не вызывал бы желания прикоснуться.

Я коснулась кончиками пальцев своих губ, вспоминая наш единственный поцелуй. Глаза защипало, и я отдернула руку. Вылив уже остывший чай, я отправилась в душ и спать. Как там говорила Скарлет О'Хара? Я подумаю об этом завтра? Вот и я подумаю об этом завтра.

4 глава

Кирилл

Из квартиры Ксю не уходил — убегал. Побоялся своей реакции и не был уверен в своей выдержке. Как-то она трещит по швам и держать руки при себе становится все сложнее.

Такси вызывать не стал, было тепло, и я решился пройтись, подумать.

Итак, что мы имеем? Что меня к ней тянет — это понятно. Я уже почти смирился. А ее от меня воротит. Почему? Раньше я ей нравился. Что теперь не так? Крутит своим хорошеньким носиком. Дразнит. Интерес к себе подогревает? Так не нужно, я уже готов. Ещё чуть-чуть и сгорю. Не понимаю.

О том, что я ей помог, если можно так сказать, она не в курсе. А то пришлось бы мне на своей шкуре испытать, чему она на своих боевых искусствах научилась. Одна надежда, что ни рука, ни тем более нога у неё на меня не поднимется.

Хочу эту девочку, прямо челюсть сводит.

Вывеска какого-то бара привлекла мое внимание. Я ведь сегодня и не пил за день рождения Пташки, всё караулил Бемби. Теперь она дома в безопасности, и главное — одна. Можно и мне расслабиться.

Бар встретил русским роком и приятной атмосферой. Присел за стойку и заказал пива. Завел разговор с барменшей. Симпатичной смуглой девчонкой, лет двадцати пяти. К пяти утра в баре остались только я и она.

Не смог позволить ей идти домой одной. Проводил девушку до дома. Она, кстати, сама на чай пригласила, не пришлось напрашиваться, как к некоторым. Чай мы пили в ее спальне. Сек…, ой, чай оказался неплохим. Можно будет ещё разок попить. Но не больше.

— Позвонишь? — спросила барменша, пока я обувался.

— Конечно, — улыбнулся самой очаровательной своей улыбкой, и, поцеловав на прощание, отправился домой.

Впереди рабочая неделя, а отец все больше грузит меня работой. Если ему удастся выдать Наташу за Матвея, работы будет ещё больше. Я вообще удивляюсь, как его хватает на его жуткую Камиллу.

На нас с мамой у него времени не было. Хотя нам был нужен он сам, его любовь и внимание, а не количество денег. У Камиллы совсем другие предпочтения. Она красивая, спору нет, и молодая, из чего возникает вопрос: что ее держит рядом с отцом, который потерял свою привлекательность, и все что его интересует — это бабло? Или именно это их и держит вместе? Любовь к деньгам?

Отмахнулся от этих мыслей. Возвращаться в дом отца не очень хотелось, но пока там Пташка, вариантов у меня нет. Не могу оставить ее одну в том доме. Я чувствую свою ответственность за неё. Она совсем мелкая была, когда папаша стал гулять, а мама всеми силами пыталась спасти молодость и стала забывать про неё. Мне было уже тринадцать, и по мне это так сильно не ударило. Да и отношение отца ко мне, как продолжателю его дела, было совсем другим. Пташке досталось больше, а она ведь девочка, а девочкам априори внимания и любви надо больше.

А потом случилось то, чего я так долго ждал. Отец объявил Наташе о том, что у нее есть жених. Конечно, новость была принята в штыки, чего ещё можно было ожидать.

Сам я об этом узнал раньше, полгода назад, наверное. Возражал, защищал сестру как мог, но кто бы меня слушал. Веса я ещё не имею. И раз не удалось договориться с отцом, то я поехал к Матвею на разборки. Оказалось, что это он Наташу себе в невесты выбрал. Говорит, любит ее, просил ей об этом не говорить. Мол, хочет ее добиться без чужой помощи. И если честно, считаю его реально хорошим кандидатом в мужья для Наташки. Наверное, будь на его месте кто-то другой, я бы помешал отцу с этой затеей. В итоге мы с Матвеем неплохо сдружились.

Сегодня, после встречи с Матвеем, мы ужинали дома и Пташка как могла сопротивлялась отцу. Сколько раз ей говорил, помолчи и сделай по-своему. Зачем тратить нервы на пререкания. Нет, она не могла молчать. Но больше всего взбесило, что отец ее ударил. Такого он никогда себе не позволял. Защитить сестру я мог только будучи послушным сыном, и мне пришлось высидеть до конца ужина.

А после ужина зашёл на кухню к Тамаре Петровне, она собрала в бумажный пакетик пирожки, и я отправился к Пташке. Не сразу, но она впустила к себе. Попросил рассказать, что произошло. В общих чертах я и так уже всё узнал. Но ни отец, ни Матвей подробностями делиться не стали.

Наташа тоже, как мне показалось, рассказала только часть истории. За что отец ее ударил, я так и не понял.

— И что, совсем не понравился? — уточнил я.

— Да что там должно понравится? Он старый, мелкий, перекаченный… — она так и не подобрала слово. — У нас с ним даже общих тем не найдется. У нас вообще ничего общего с ним быть не может.

— Ему же тридцати нет, почему старый? — встал на защиту друга. Наташка тут же прищурила глаза.

— А ты откуда знаешь?

— Пташка, успокойся. Я справки навёл, — выкручиваюсь я.