Влюбись в меня, Воробышек!
- Автор: Янина Логвин
- Жанр: Современные любовные романы / Юмористическая проза
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Влюбись в меня, Воробышек!"
Глава 20
Данил
Еще ранним вечером, согласившись увидеться с друзьями в «Маракане», я был уверен, что вернусь домой один. Прошло уже несколько недель с момента моего самого неловкого прощания с девушкой, а я по-прежнему ничего не отпустил. Ни ситуацию, ни мысли, что постоянно возвращались к белокурой девчонке и нашему с ней сумасшедшему знакомству, окончившемуся общей ночью.
Эта встреча никак не желала стираться из памяти, а постоянные мысли не помогали исчезнуть осадку, поселившемуся в груди. Словно песок перекатывался в легких. Я бы назвал его тоской, если бы поверил, что способен ее чувствовать.
Ерунда! Это не обо мне!
Но мне вдруг расхотелось размениваться и стало очевидно, что интерес и желание – не одно и то же. А скука и раздражение – два слова, которые первыми приходили на ум, стоило подумать о том, чтобы забыться с какой-нибудь подругой, как делал до этого. Выветрить сероглазую сказочницу из головы, мы ведь с самого начала не врали друг другу.
Так что к чертовой матери происходит?
Ответа не было, но к моменту, когда встретил Риту в «Маракане», я уже был близок к тому, чтобы найти ее самому.
А она меня не узнала.
Лгунья.
Нежная, романтичная скромница, зацепившая мое внимание, стоило увлечься нашей игрой и отыскать ответы на все вопросы.
Рита Воронова. Снова в моем доме и в моей комнате, но на этот раз по моему желанию. Полуголая Ева, способная утолить любой голод, если знать, как к ней подступиться.
Нет, я не верил, что она меня забыла. Слишком неординарная у нас случилась близость.
Серое с голубой дымкой платье, стройная фигура, светлые, белокурые волосы с вьющимися прядками, длиной до талии, и глаза – чуть раскосые и внимательные под темными ресницами. Такие же глубокие и чистые, как зимняя вода в реке. Гладкая кожа с легким румянцем на щеках и приоткрытые на вдохе светло-алые губы…
Сегодня эта девчонка могла кого угодно свести с ума, недаром Клим пустил слюну. Я хорошо его понимал, но все равно, двинься друг дальше – без объяснений набил бы ему морду. Я сам скучал по ней – по сероглазой Ромашке, которая однажды в своей спальне опоила меня сладким молоком. И, уж если нашел, не собирался никому уступать.
Она сидела в кресле, откинувшись на его спинку, и смотрела на меня, от волнения касаясь пальцами тонкой ключицы… Платье слегка приоткрывало красивые колени. А я не помнил, чтобы с какой-нибудь девчонкой заводился сильнее, чем сейчас. А ведь они очень старались, не скупясь на намеки и приглашение. Так что же будет, когда я сниму с нее это платье?
Я уже до зуда в пальцах хотел его снять.
Пришлось уйти на кухню и попробовать остыть – не вышло. Вскоре меня, как магнитом, притянуло назад в гостиную, так что пицца ни к черту не прогрелась – я никогда и не был силен по части кухни. Но я не соврал Рите, когда сказал, что хочу поговорить.
О чем? Да какая разница? У нас неплохо получается вести разговоры. И я точно не собирался спешить. Хватило и прошлого раза, когда я сам себя не узнал.
Я был с ней другим. Сразу почувствовал ее неопытность и все равно то, что Ромашка окажется девственницей – стало для меня неожиданностью. Ведь был же тот, кто сказал ей всю ту чушь о ее холодности?.. Но к моменту, когда я это понял, мы уже завелись и не смогли остановиться.
Или я не смог, а ей не дал очнуться. Это только с виду Ромашка тихий цветок, а разжигать желание способна так, что теряешь голову.
И способна отвечать. Надо только ласково перебрать все лепестки по одному – мне известен ее секрет.
Я стал ее первым, а она после всего сказала «пока».
К черту! Такие девчонки не спят ради удовольствия с первым встречным парнем только потому, что у него смазливая рожа. Она должна была ощутить то же самое притяжение между нами, что и я. Что-то большее, чем минутное желание. Иначе все закончилось бы уже скоро и дальше нам стало скучно друг с другом. А я…
А я бы просто ушел ночью, как уходил от других, и все забыл. И не думал о том, что если бы не ее первый раз, мы бы в ту ночь всё повторили.
Она не просила, я сам не хотел ее отпускать. Понимал, что это моя игра завела нас за грань, куда бы сама она не шагнула. Продолжал обнимать, потому что мне нравились ее улыбка и голос. И то, как она отвечала. Нравилось не думать о завтрашнем дне. Все казалось правильным и единственно возможным… пока мы не уснули, а на утро все закончилось.
Что я делал сейчас – думать не хотел. Делал, как чувствовал и как знал, чтобы не жалеть завтра.
Если друзья и не поняли меня, то спрашивать не стали. Только Клим с сожалением ударил по плечу, бросив, что и тут всех обошел Воробышек.
Плевать. Сейчас я не готов был им ничего объяснять.
…Я все-таки не сдерживаюсь. После шумного концерта и многолюдного кафе в моей квартире слишком тихо– самое время вести разговор. И ожидаемо уединенно. Я пытаюсь отрезвить себя мыслью, что не должен спешить… Никаких игр, мы просто поговорим. Я на самом деле рад ее видеть и, если понадобиться, выдержу еще один наглый разговор с ее отцом. Но…
Кому я вру – себе? И навязчивая мысль, что мы вновь одни, толкает меня к ней раньше, чем получается остановиться.
Я открываю ее губы своими, чтобы поцеловать глубже, сжимаю пальцы на спине и пробую ее языком – сладкое нёбо, такое же, как сама Ромашка. Я бесстыжий сукин сын, который должен сказать себе «стоп», но мне это слишком нравится – заставлять ее чувствовать и отвечать. Мне отвечать, поднимая ладони на мои плечи и доверяясь, – её первому мужчине.
Я на секунду отрываюсь от нее, смотрю в серые глаза и вновь возвращаюсь к губам. Целую нежнее, давая нам обоим возможность перевести дыхание.
На ней очень красивое платье, которое ей очень идет, но сейчас оно мешает к ней подобраться, и я стараюсь контролировать руки, помня о своих словах.
– У тебя сегодня вкус мяты, Рита. Даже и не знаю, что мне нравится больше – мята или молоко?
Она тяжело дышит, держась за меня, словно не чувствует под ногами опоры, и не сразу поднимает ресницы.
– Лучше скажи, что ты задумал, Даня? – спрашивает тихо, и я так же тихо отвечаю, коснувшись губами нежной щеки и прижимая её к себе сильнее:
– Всё.
Сейчас у Ромашки полыхают щеки и поднимается грудь. Пора от неловкости переходить к стыду, но лучше ей не знать о моих мыслях.
– А если я скажу нет?
– Тогда мы вернемся к чаю и будем до утра смотреть кино.
– А потом? – она спрашивает не очень доверчиво и правильно делает. Этим моим обещаниям верить нельзя.
– А потом придет твой отец с обоюдоострым кинжалом и попытается отрезать мне язык, как обещал. Тебе станет меня жалко, ты передумаешь и скажешь «да». Но лучше, – я понижаю голос, – скажи сейчас, Рита. Думаю, мой язык нам еще пригодится.
Я провожу им по щеке Ромашки длинным мазком, веду ладонь от ее талии к затылку, забираясь пальцами под волосы, и она под этим прикосновением застывает. Но мне не трудно помочь ей очнуться и, улыбаясь, я отрываюсь от нее.
– О господи, Даня… – она выдыхает изумленно, встретившись со мной взглядом. – Ты ведь…
– Да, это именно то, о чем ты подумала. Развратница!
– Что?.. Нет, я не подумала! Я вовсе не… не о том! И вообще…
– Вруша!
– А ты – невозможный! – отвечает она на мой смех. Опускает лицо и утыкается лбом в мою шею. – Неужели ты со всеми такой? Я еще ни с кем так сильно не краснела!
– Не помню, – отвечаю почти честно.
– А я тебе не верю!
– Значит, ты не скажешь» нет»? Я все равно не дам тебе сказать.
Сейчас мои губы касаются светлых, мягких волос, а руки живут своей жизнью. Она сама уже знает ответ, но признаться не хватает смелости. Лишь поднять взгляд и спросить:
– Так почему я здесь, Даня? Ты ведь однажды уже ушел.
– Потому что ты первая девушка, кто выбросил номер моего телефона.
– А если серьезно?
Рита
А серьезно, он вряд ли ответит. Этот парень не привык объясняться и делает только то, что хочет. А мне поздно говорить «нет», когда застежка-молния на платье расстегнута, сердце бьется как сумасшедшее, а мужские пальцы гладят голую спину, стягивая платье к плечам.
Снимая его с моих плеч.
Освобождая мои руки и туманя голову близостью Воробышка. Его умелыми прикосновениями и словами, не скрывающими желания.
Его вдруг ощущается так много, словно он обернул меня собой, и я прошу:
– П-подожди, Даня.
Он не сразу отрывает свои губы от моих и останавливается. Поднимает осоловевший взгляд.
– Чего ты? Испугалась?.. Я не сделаю то, чего ты не захочешь.
– Я знаю. Просто…
– Рита, не проси меня снова выключить свет. Мы с тобой не дети, чтобы играть в прятки. Тем более, что я тебя уже нашел.
– Но, я не смогу. Ты… ты такой откровенный!
Он выдыхает тяжело и с грустью. Зажмурившись на секунду, набирает в легкие воздух и проводит по лицу ладонью, словно сбрасывая с себя морок.
– Ясно. Значит, все-таки кино? Потому что домой я тебя не отпущу. Съедим пиццу, включим телевизор… – И сам договаривает то, что мы оба и так знаем. – И все закончится тем, что я все равно сниму с тебя платье. Черт, Рита! Да, я хочу тебя видеть! Это нормально. Тебе нечего стесняться.
Для него нормально, но в нашу прошлую встречу я словно провалилась в другую реальность. И в той реальности не было мыслей об утре, только настоящее. Наверное поэтому, когда мы после прощались, было так трудно смотреть ему в глаза. Потому что ночью их скрывала от меня темнота.
Я убираю руку, которой придерживаю платье, и оно спадает к талии. Говорю самое смелое за сегодня, сама удивляясь прозвучавшей правде:
– Я не хочу смотреть кино, Даня. Мне нравится быть с тобой, просто… мы можем не торопиться?
Данил улыбается. Качнув головой, сдергивает с себя футболку с длинными рукавами и отшвыривает ее на диван. Легко вскинув меня все-так же под ягодицы, приподнимает над полом и кусает зубами край обнажившегося бюстгальтера.
– Я дурак, Ромашка! Но исправимый, вот увидишь!
– Ой, что ты делаешь?!
– Пока еще ничего, но это не точно!
Он несет меня в спальню, оставив дверь открытой, и опускает у постели.
Здесь гораздо уютнее, чем в гостиной, и пахнет им. Его парфюмом. Данил горячий и сильный, и обнимать его приятно. Мне так не хочется разжимать руки, и мы снова долго целуемся. А еще я почти не смущаюсь, наконец, оставшись без платья. А вот Воробышек без джинсов – красивое зрелище для девичьих глаз, даже в полутьме.
Я падаю плечами на его подушку, и он тут же нависает сверху. Просит, будоража своим голосом бабочек в моем животе. Легко касается губами моих губ, подбородка… шеи.
– Знаешь, Рита, ты на самом деле похожа на Золушку. Будь мы в сказке, я бы украл тебя у принца и заставил выбрать меня. Они все такие дохляки. Вроде того типа из кафе. Терпеть таких ушлепков не могу.
– Ты меня и так украл. Мне кажется, мой отец в шоке от твоей наглости. И девчонки, кстати, тоже.
– А ты?
Синие глаза блестят в темноте, им легко признаться:
– И я.
Теперь Воробышек не спешит. Его жаркое дыхание пробуждает мурашки на моей коже, а глубокий поцелуй наполняет огнем каждую клеточку тела. А еще я чувствую то, чего никогда не было, когда меня обнимал Стрельбицкий. С Авдотием я все равно оставалась одна, а с синеглазым все иначе. Возможно, дело в его ауре, но сейчас я словно укрыта ею. Вот почему в нашу первую встречу ушли страх и сомнения. И я снова думаю о том, что уже поняла: Воробышку сопротивляться невозможно.