Вакансия: муж. И все очень прилично

Глава 26

Я по брату соскучился. Очень. Тосковал по нему безумно, хоть и прятал дикую нехватку сам от себя.

Обнять бы его. Стиснуть. Да так, чтобы кости хрустнули…

Но сейчас, почему-то, руки чешутся совершенно иначе: хочется дать ему по мордасам. Да так, чтобы зубы звякнули. А потом уже обнимать, по-братски…

– Ну, попробуй.

От рукоприкладства удерживают несколько аргументов: родители, Кирилл, Милана. Никому из них не нужно смотреть на то, как горячо я умею встречать долгожданного близнеца.

– Я свой выбор давно уже сделала. Успокойтесь, пожалуйста.

Самая мудрая женщина в моей жизни сейчас – не мама. И самая любимая – тоже не она.

Мама не имеет права говорить такие вещи. А вот Милана – да.

– Вы просто еще не знаете, как много пропустили в этой жизни, прекрасная дама! – Вадик продолжает ездить наждачкой по больному месту. Нарывается, гад!

– Я и знать не желаю. Вадим, вы зачем специально Ваню злите? Вам же Янина понравилась? Вот идите, демонстрируйте ей все свои достоинства и душевные богатства.

Милана улыбнулась так, как лишь она одна умеет: вроде бы, очень по-доброму, очень тихо… Но каждый, кто эту улыбку видел, ощутил, как поднялись волоски на загривке – почуяли предупреждение.

И только один дебил в этой квартире полностью потерял инстинкт самосохранения. Хотя, он и раньше им не мог гордиться.

– Вы – намного лучше Янины, зеленоглазая феечка! Это она мне понравилась, пока я вас не видел!

Гнусная ухмылка на лице Вадика – предвестник многих пакостей. И нервотрепки для всей семьи.

– Звать меня феечкой имеет право только Ваня. – Она сказала, как отрезала. С достоинством обернулась ко мне. Бросила Вадику из-за плеча: – А вам, кстати, не советую в таком виде в метро ходить…

– М? – Вадик почесал макушку. Не смог переключиться. – Это в каком смысле?

– Металлоискатели не пропустят. Будете звенеть, как мешок с гвоздями.

Брат окинул взглядом свой прикид, увешанный какими-то железными цепями, заклепками и прочими цацками…

– А, так вам, Милана, мой внешний вид не понравился? Не в вашем вкусе?

– Да. Я люблю завязывать мужчинам галстуки… – Она прижалась к моему боку, глянула исподлобья на злополучную удавку, украдкой поправила узел… Я весь напрягся: не дай Боже, догадается, что я его за порогом сам перевязывал. С тем шедевром, что утром состряпала мне Милана, нельзя было идти в приличные люди.

Но она так старалась, так мило прикусывала язык… Так гордилась полученным результатом… Не смог ей честно сказать, что ничего хорошего не вышло…

– А, так вы не переживайте: это я снял костюм с одного идиота. Обычно такое не ношу…

– Вадим?! – Мама ахнула и приготовилась падать в обморок. Она до того стоически молчала, следя за нашей перепалкой. Но тут ее выдержка оставила. – Ты кого-то ограбил?!

– Да ну, мам. Ты что? – Брат, как обычно, отмахнулся. Переключился на родичей, дал нам с Милой передышку на время. – Просто чувак валялся… А моя одежда испачкалась и порвалась немного. А он лежал и никуда идти не собирался. Вот я позаимствовал. Но скоро верну, обещаю!

Мама начала белеть, взгляд поплыл… Она уже, наверняка, представила все самые страшные кары, которые ждут Вадима…

– Нина Ивановна, как так получилось, что у вас оба сына – с придурью? И готовы в этой дури еще и соревноваться?

Мила аккуратно высвободилась из моих рук, крепко обняла маму. Теперь понятно стало, почему родители все время грустили о дочери, с которой не сложилось: кто-то должен был их жалеть и оберегать, пока мы с Вадиком сходили с ума и делали нервы предкам.

– Она себе мужа выбрала по такому принципу, Милочка. И теперь уже поздно удивляться, что яблоки упали ровно под ноги яблоне.

Отец, до того активно звенящий кастрюлями на кухне, незаметно выбрел. Наверное, чтобы мамулю поймать, если она решит падать.

– Мам… Это что, получается, у тебя малыш родится такой же, как папа? – Кирюха долго хлопал глазами из глубины коридора. Совсем на него не похоже – прятаться подальше от взрослых, когда вот такое происходит.

– Кир, у нас родится девочка! И она будет похожа на Милану! – Я даже передернулся, представив, как волосы начнут выпадать клочьями, если у нас появится сын – такой же, как мы с Вадиком.

Мы, на самом деле, хорошие. Даже классные!

Но предкам нужно поставить памятник при жизни.

А я как-нибудь и без памятника обойдусь…

– Вань, никто еще точно нам не сказал про пол ребенка. Так что, лучше не гадай заранее.

– О! Парень! А ты кто у нас такой?

Вадик нашел себе новый объект внимания.

Выглядел при этом еще большим недоумком…

– Я – Кирилл. – Самый рассудительный из собравшейся компании человек протянул взрослому дяде руку. – А ты зачем сюда пришел? Хочешь поссорить мою маму и папу?

– А кто – твой папа, если не секрет? – Вадим переводил глаза с меня на Кирыча и обратно. Похоже, что-то подсчитывал в уме…

– Так вот же он! – Сбить с толку этого пацана не под силу оказалось даже Вадику.

– Ванька? Твой отец?

– Ну, не ты же… – Кирыч победно поднял голову. Он, таки, уделал этого противного мужика! Ни слова нехорошего не сказал, но на мордашке все было и так написано…

– А чем я тебе не угодил?

– Ты маме не нравишься. А еще привел эту противную Ягиню. Мой папа так никогда не сделает…

Вадим поднялся с корточек, на которые присел, чтобы быть ближе к парню. Посмотрел на меня как-то странно… Даже как будто с обидой…

– Вань, а ты когда успел-то?

– В каком смысле?

– Ну, пацан-то взрослый уже. Меня здесь не было лет пять. А до моего отъезда у тебя никаких детей не намечалось, вроде…

Понятно. Обиделся. У нас с ним раньше не было почти никаких секретов. И факт, что я умудрился изготовить себе сына в тайне от него – очень серьезная претензия. Огромный такой, тяжеленный камень в мой огород…

– Мы по ускоренной программе с Милой. У тебя все равно так не выйдет.

– Черт! – Он, кажется, что-то понял. Или притворился, что поймал суть происходящего. – Милана. Все-таки, я настаиваю: выходите лучше замуж за меня! Я помоюсь, побреюсь, переоденусь в Ванькин костюм… И вы не сможете найти даже пару отличий!

– Я вам сейчас сломаю сковородкой нос. И тогда, поверьте, проблем с узнаванием никаких не будет! – Она за словом в карман не полезла. А вот за чем-то тяжелым потянулась.

– И почему вы меня так не любите, а?

– Я Ваню люблю. Вам просто не повезло…

– Короче, брат. Ты не расстраивайся. – Даже стало жаль близнеца отчего-то. Такого на вид одинокого и несчастного. У которого нет Миланы, его любящей, нет Кирыча, и даже дочки в ближайшей перспективе!

– Да ну, блин… Снова ты меня во всем обогнал!

– Я тебе покажу хорошую подворотню, братишка. Поверь, она делает людей счастливыми!

– Мам. А мам? – Вадик внезапно переключил внимание. Да так жалобно заговорил, как даже Кирюха не смог бы.

– Что, сынок? – Мамуля, кажется, уже успела устать от нашей долгожданной встречи и бесконечной перепалки. Вздохнула тяжела, но руки к сыну протянула.

– Хоть ты-то меня любишь, а?

– Люблю, мой хороший. Всегда любила и буду любить. – Она обняла нашего пропащего засранца со всей силой, на которую была способна. И заморгала, так, словно хотела согнать слезинки.

– И даже без подворотни?

– А в подворотне ты будешь жить, понял? Если не вспомнишь, как правильно себя вести! – Отец все эти сопли и слюни обычно никогда не любил, старался прекратить их еще на подходе.

Вот и сейчас решительно все обрубил.

– Значит, ты меня не любишь, отец, да? – Брат, само собой, не сильно-то испугался и расстроился. Не с нашим опытом – пугаться таких угроз.

– Люблю. Но не позволю вести себя так, как ты себя ведешь.

– Ладно, пап. Я больше не буду хулиганить.

И он снова был заключен в объятия, теперь уже отцовские.

– Извиниться не забудь за свои выходки. На тебя тут подрастающее поколение смотрит. Какой ему привет подаешь? – Наш Иван Иванович тоже растрогался, но свои сантименты прятал под недовольным бурчанием.

Вадик удивленно уставился на Миланкин живот. Даже брови нахмурил. Опять дурачился.

– А оно меня точно оттуда видит, это поколение?

– Дедушка про меня говорит, понял? – Кирюха возмутился. И рассердился. Ему, похоже, новый родственник до сих пор не начал нравиться. – А малыш тебя слышит, между прочим. Так что – давай, извиняйся!

И ногой притопнул, для убедительности. Но мать взял за руку. И чуть-чуть спрятался за ее спиной.

– Простите меня, люди добрые! И ты меня, Ванькин наследник, прости! – Тут оставалось только хлопнуть ладонью по лбу. Этот великовозрастный идиот бухнулся на колени, запричитал, как тетка из старой комедии. Только что поклоны бить не начал.

– Все. Достаточно. Мы все уже поняли, что ваш театральный талант гораздо лучше, чем у Вани. Вставайте и пойдем ужинать.

Милана, похоже, одна осталась в своем уме и в адекватном состоянии. Ее нисколько Вадькины выкрутасы не тронули.

– И все же, Милана… – Брат моментально забыл, как только что голосил.

Встал на ноги, отряхнул колени, поправил волосы.

– Что?

– Я бы очень хотел на вас жениться. Вы ведете себя идеально! – И в этот раз он уже не шутил, не играл, ничуть не прикидывался. Говорил весьма и весьма серьезно.

И это не могло не напрягать.

– Вы можете побыть свидетелем у нас на свадьбе. Если, конечно, Ваня не против. Больше у меня для вас нет никаких предложений, простите.

Я реально по нему скучал, хоть никогда и никому не признавался в этом.

И очень ждал, когда брат вернется в лоно семьи.

Но теперь, отчего-то, пожалел о своих желаниях. Захотелось, чтобы Вадик исчез. На пару годиков еще, и как можно дальше.

Кулаки сжались. Зубы скрипнули. Из ноздрей, наверное, вырвался клуб пара, пахнущего серой…

– Вань. Ты ужинать будешь? Или так и будешь здесь торчать, прожигать стенку глазами?

Вся семья, во главе с Кириллом, уже убрела на кухню, чтобы шумно и бестолково накрывать на стол. Мама причитала о чем-то своем, отец низким басом выговаривал советы непутевому потомку, Кирюха уже пытал Вадима, расспрашивая о путешествиях и приключениях в дороге…

И только Милана осталась рядом со мной. Прижалась всем телом, положила голову на грудь.

– Ой!

– Что такое? – Я тут же забыл обо всем. Она так сильно ойкнула, схватившись за бок, что в голове остался только номер «Скорой помощи» и расстояние до ближайшего приемного покоя.

Да, я фанат, придурок и перестраховщик. Но уже заранее все изучил и просчитал, подготовился везти ее в роддом!

– Похоже, малыш решил толкнуться. В первый раз, представляешь? – Она улыбалась счастливо, загадочно и немножко глупо… Я, наверное, выглядел так же.

– Это… Это хорошо или плохо?

– Это нормально. Ребенок шевелится. И уже настолько подрос, что я ощущаю его движения…

– А я?

– Что ты? Будешь так дергаться – и тебя он тоже ощутит. Может, потому и зашебуршился, что папа нервничает и грустит…

– Это из-за меня, что ли?

– Вот же… Послали небеса жениха, умного да сообразительного… – Она положила мою ладонь на свой живот. Только особенно внимательный взгляд мог бы заметить, что ее тонкая талия стала чуть шире, чем была. Ну, и на ощупь, конечно же, было все понятно…