Бывшие. Мой секрет

Глава 5.1. Мой диагноз печален

— Привет, — вваливаюсь я в квартиру к Лизке на следующее утро, затаскивая за собой чемодан.

— Привет, сестренка, — удивленно тянет она, закрывая за мной дверь. — Ты чего так рано? Я тебя раньше воскресенья не ждала.

— По дочери соскучилась.

Сестры мы не родные, но дружим с детства. Лиза мне и сестра, и лучшая подруга, и мудрый советчик, и поверенный всех тайн. Поэтому только с ней я могла оставить своего ребенка, отправляясь с Димой в круиз по Итальянской Ривьере. Тащить дочь с собой мне показалось неразумным, хотя Димка предлагал. И поначалу я даже загорелась этой идеей — круто же побыть всем вместе, на море, на яхте, побыть семьей, но потом я вдруг передумала. И как же хорошо, что я не совершила этой ошибки! Будь Ева там со мной, я бы психовала еще больше. Я будто знала, чувствовала, что ей не стоит ехать.

Аха, чувствовала…

Если бы я знала, что, точнее, кто меня ждет в тех Лазурных водах, и сама ни за что бы туда не сунулась!

— Дочь спит, вообще-то. Ты же не собираешься ее будить?

— Спит? — бросаю взгляд на часы — действительно, еще рано.

На нервах я совсем потеряла счет времени. И это неудивительно. То, что я пережила за эту ночь, кого угодно выбьет из колеи.

Невероятная, невозможная встреча с бывшим и тайным отцом моей обожаемой дочери в одном лице, новость о его скорой женитьбе, его подозрительный интерес ко мне, а в довершении — вишенка на торте — не очень приятный разговор с Димкой, который так и не понял, почему я бросила его одного. Сойти на берег со мной он не мог, его держали дела.

— Пойдем чай гонять. Расскажешь, как ты соскучилась. — Откатив чемодан в угол, Лиза подталкивает меня в сторону ее крохотной кухни.

Мне всегда было трудно что-либо утаивать от Лизки, и сейчас тоже не удалось обмануть. Сестрицу мой ответ не удовлетворил, а значит, допроса не избежать. И скормить ей ту же бессвязную чушь, что и Димке на яхте, не получится. Поэтому, хоть чаю я не хочу, послушно перебираю ногами.

А следующие пятнадцать минут, сидя на стуле с высокой спинкой и по-домашнему подложив под себя ногу, я смотрю, как младшая дочь брата-близнеца моей мамы свершает священный ритуал заваривания чая. В полной тишине — она занята, а я не тороплюсь исповедоваться — Елизавета Андреевна шуршит пахучей железной банкой, скрипит чаинками по дну и стенкам фарфорового заварника, журчит кипятком и тихо дзынькает крышкой.

Только потом усаживается напротив и сходу задает единственно верный вопрос:

— Что за черта ты увидела на той понтовитой яхте, что сбежала с нее раньше времени?

— Кирилла, — признаюсь на выдохе.

Нет смысла скрывать — на ужине были журналисты и фотографы, — да и не хочу. Кому, как не Лизе я могу все рассказать? С ней одной могу обсудить эту судьболомную — для меня однозначно — встречу.

— Твоего Кирилла? — округляет и без того огромные глаза.

— Уже нет, — криво улыбаюсь. — Он был там со своей невестой.

— Вот же гондольер… — от души.

Обычно я ржу над ее креативными ругательствами, но сегодня мне не до смеха. Кирилл купировал мое чувство юмора.

— И как он? — спрашивает серьезно и осторожно, явно, боясь, что разбередит мои раны.

Они и так уже вскрыты.

— Он… Кирилл, — просто отвечаю. — Такой же, как всегда.

— А ты так же, как всегда, в него влюблена.

Это не вопрос, поэтому я не отвечаю.

— Как он повел себя при встрече?

— Странно. Правда, странно, Лиз. Непонятно. Нелогично. По-дурацки. Сначала гадостей наделал и наговорил, а потом пошел за мной на палубу и сказал, что хочет поговорить. Почти обнимал, по щеке гладил…

Я машинально поднимаю свою руку и повторяю его жест. Но от моего прикосновения коленки не подкашиваются.

— А ты?

— Ты же уже поставила мне диагноз: влюблена.

— Как ты вела себя при своем диагнозе?

— Я сбежала.

Лиза замирает на секунду, потом наклоняется ближе ко мне через стол:

— Ты, надеюсь, за Евой приехала не чтобы бежать с ней еще дальше?..