Малышка на побегушках

* * *

На Кутузовскую мы приехали впритык. Прятаться в этот раз не стали, да там и негде, открытое пространство: лишь уходящий в небо обелиск, музей Великой Отечественной Войны и храм Великомученика Георгия Победоносца. Остановились около плещущего фонтана и стали с любопытством поглядывать по сторонам, ожидая нового сюрприза. А он не заставил себя ждать.

От музея отсоединилась сказочная карета похожая на тыкву, с тройкой белых лошадей, усатым кучером и дутой, закрытой повозкой, и направилась в нашу сторону. Мы с Алинкой от изумления даже раскрыли рты. Это все для нас?!

Подъехав к фонтанам, карета остановилась. Усатый парень, спрыгнул со своего места и распахнул перед нами дверь. Подав руку, помог забраться внутрь. А там нас ждал очередной сюрприз: улыбчивая девушка в костюме крестной феи, но вместо волшебной палочки у нее была бутылка отличного шампанского и целый поднос с закусками.

— Ничего себе! — Взвизгнула от восторга сестренка, которой тоже налили игристое вино. Я, конечно, предупредила ее, что школьникам пить нельзя, но забрать бокал не успела, он тут же был опустошён.

Карета дернулась, увозя нас в неизвестном направлении. Я тревожно выглянула в окно. Все же мы до сих пор не знали, кто и с какой целью устраивает нам эти сюрпризы. Но наша сопровождающая, улыбнувшись, попросила не тревожиться, пообещав, что ничего плохого с нами не случится, только хорошее. И мне, почему-то, очень хотелось ей верить.

Ехали мы довольно долго, но скучно не было. Аля много шутила, развлекая нас, а вовремя подлитое шампанское играло в крови пузырьками и повышало градус настроения. Когда карета остановилась, Алевтина передала нам с Алинкой по конверту.

Мне досталось очередное загадочное сообщение, которое гласило: «Ошибаться — человечно, прощать — божественно».

У Алинки была более понятная просьба: «Я прошу один час и один шанс». А Аля пояснила сестре:

— Мы с вами здесь подождем, а Олеся полетает, — хитро улыбнулась мне, и в это время раздался странный громкий шипящий звук на улице.

Мы с Алинкой выглянули в окно. На огромном зеленом поле стоял разноцветный воздушный шар, которого три парня готовили к полёту.

Ничего себе. Подумала я. Может не надо, я высоты боюсь?!

— Давай-давай, — подтолкнула меня сестра, заметив, что я испуганно замешкалась и прижалась попой к сидению. — Зря что ли мы сюда приехали? Полетаешь, посмотришь землю с птичьего полета. Воспоминания на всю жизнь, — и тут же обернулась к нашей сопровождающей. — Потом ее сюда вернут? — Поинтересовалась с серьёзным выражением лица. — Безопасность гарантирована? — Упёрла руки в боки.

— Безопасность гарантирована? — Поддакнула Аля. Хотя откуда ей знать, она же со мной не полетит.

Я не стала сопротивляться, отказываться и тянуть время. Выбралась наружу, вдохнула свежий аромат зелени и, не оглядываясь, потопала вперед. Раз я на это подписалась, надо доводить дело до конца. Где-то на уровне интуиции я чувствовала, что мне ничего не грозит, но волнение и какой-то странный озноб не отпускал тело и мысли, заставляя нервно осматриваться.

Когда я подошла к воздушному лайнеру, который уже был надут, симпатичный парень с большими серыми глазами и широкими плечами распахнул передо мной дверцу, впуская в длинную плетёную корзину, и вошёл следом. Предложил посидеть на табурете из ротанга, немного обвыкнуться перед полетом.

Я сделала так, как он сказал: опустилась на удобное сидение, закинула ногу на ногу и обвела спокойным взглядом умиротворенную природу. Вдали виднелась полоса зеленого леса, чирикали воробьи и носились юркие стрекозы. Но в следующий момент на поле влетел знакомый черный зубастый внедорожник и остановился недалеко от шара. А я вскочила с места и вытянула шею.

Кристиан?! Это он? Нет, не может быть! Что делать?

Внутри заметалась паника. С одной стороны я была до мурашек рада его видеть; с другой, мне хотелось бежать и прятаться; с третьей, неудержимо тянуло расцарапать этому гаду лицо за все то, что он со мной сделал. И что из этого было предпочтительнее, я пока не понимала.

Я схватилась руками за бортик, жадным взглядом впившись в мужчину, выходящего из автомобиля, а потом резко рванула на выход. Оставаться с Кристианом в замкнутом пространстве, да еще на огромной высоте было до паники страшно. Но француз поймал меня прямо у створки, заслонив собой проход, и шагнул в лайнер, оттесняя назад.

— Подожди, Одуванчик, не паникуй, мы только поговорим, — произнес ровно, словно в прошлом ничего плохого между нами не произошло. А я вскинула на него упрямый сердитый взгляд.

С чего это я должна его слушаться?

— Пусти, — произнесла сорвавшимся голосом, хотя очень старалась не выдать панику, словно цунами накрывавшую меня. Откашлялась в кулак и снова пошла в атаку. — Ты не имеешь права держать меня силой!

В это момент огонь взметнулся ввысь к брезентовому куполу, и корзину потянуло в права. Я схватилась обеими руками за бортик, чтобы не свалиться, а Кристиан подхватил меня под локоть. Нас дернуло в сторону, и короб оторвался от земли. Воздушная повозка стала медленно набирать высоту, а я вдруг осознала, что теперь мне некуда деваться, на борту нас осталось трое: я, управляющий шаром и человек, который так жестоко полторы недели назад вычеркнул меня из жизни. И нам с Кристианом все-таки придётся поговорить.

Когда корзина выровнялась, я возмущенно выдернула свой локоть из руки Кристиана и сделала пару шагов назад, давая понять, что я не позволю без спроса себя касаться. Мужчина удерживать меня не стал и даже благосклонно позволил увеличить расстояние. Мы стояли и молчали, прожигая друг друга взглядами. Я — сердитым и немного испуганным, он — каким-то странным: теплым и задумчивым.

— Олеся, поговорим? — Кристиан первый разорвал тишину, когда пауза между нами затянулась, но с места не сдвинулся, давая возможность чувствовать себя спокойно и в безопасности. — Малышка, я виноват, — нервно потер лоб и прикусил нижнюю губу. — Я идиот, — на секунду зажмурился, собираясь с мыслями.

А я про себя обиженно поддакнула: да, так и есть! И покосилось в сторону невольного зрителя — парня, который занимался воздушным шаром. Но он, воткнув в уши наушники, даже не смотрел в нашу сторону, позволяя поговорить без свидетелей. А Кристиан продолжил изливать душу:

— Одуванчик, ты лучшее, что случалось со мной, а я все испортил, — он раскаянно опустил голову, проведя пятерней по темным, густым волосам. И пусть я была безгранично зла на него, но он в этот момент казался мне таким красивым и расстроенным, что сердце екнуло. — Я знаю, меня нельзя простить, но эти полторы недели я чуть с ума не сошел, находясь вдали от тебя. В каждой женщине видел тебя. Как долбанный гончий пес искал среди людей твой запах. Я не могу без тебя нормально жить, даже просто существовать не могу. Олеся, ты мне очень нужна. Ты моя единственная, моя исключительная. Моя самая лучшая. Самая искренняя, правильная, настоящая, — он сделал шаг навстречу, не сводя с меня глаз.

В груди все сжалось и жалобно заныло от его слов. А по щекам поползли крупные слезы. Но я тут же гордо смахнула их рукой, чтобы Кристиан не подумал, что я так просто его прощу.

— Малышка моя, — и тут Кристиан опустился на одно калено, а у меня перехватило дыхание. — Я очень тебя люблю. Ты выйдешь за меня замуж? — Раскрыл ладонь, в которой находилась маленькая алая коробочка. — Я, конечно, понимаю, это спонтанное предложение. Но мне хватило полторы недели без тебя, чтобы понять — только ты одна мне нужна. И я больше тебя не отпущу, — большим пальцем открыл крышку, демонстрируя нежное, элегантное кольцо, украшенное одним большим и несколькими маленькими бриллиантами. А я от изумления вцепилась ногтями в свои джинсы. Что он делает?

— Ты с ума сошел! — Вырвался из груди упрёк. Я отступила на шаг назад и уперлась спиной в край корзины.

Он думает, что приехал, устроил приключение, пропел симфонию о любви, и я растаяла. Снова бросилась в его объятья! Не тут-то было! Он очень меня обидел, растоптал и унизил. За это нет прощения!

— Это не дело, Кристиан, — серьёзным и уверенным тоном заявила я, чтобы он вдруг не решил, что я капризничаю, как маленькая девочка. Или набиваю себе цену. — Ты считаешь, что все так просто? Вернулся, навешал лапшу на уши, поманил кольцом, и я снова тебя приняла. Не будет этого. Поздно, нельзя починить то, что было разрушено. Ты своим поступком убил во мне все чувства. Ты все уничтожил! — На последней фразе голос предательски сорвался, выдавая обиду, все это время копившуюся во мне. Даже захотелось треснуть его кулаком по груди, но я удержалась от нападения.

Только вместо того, чтобы расстроиться или разозлиться, Кристиан хитро прищурился и шагнул навстречу так стремительно, что я не сразу поняла, что прижата к бортику. Опустил обе руки на перила, заключив меня в плен, и навис сверху. С лукавой полуулыбкой поинтересовался:

— Совсем разлюбила? Совсем, совсем ничего ко мне не чувствуешь? — Заглянул в глаза, завораживая пляшущими в зрачках игривыми огоньками, а потом стал приближаться, не отрывая взгляда от моих губ. Я инстинктивно сглотнула.

И что делать? Бежать некуда. Только если спрыгнуть вниз.

Зато сердце предательски затрепетало, и в животе взметнулся рой бабочек, прозрачными крылышками щекоча нервные окончания. Да уж, разлюбила, как бы ни так. Он, конечно, еще тот гад, но я так счастлива его видеть. Только вопреки своим чувствам, я уперто произнесла, правда каким-то охрипшим полусевшим голосом:

— Да, совсем, совсем.

А потом был поцелуй, такой сладкий и волнительный, что я потерялась во времени и забыла обо всем на свете. Даже сопротивляться не могла, так по нему соскучилась. Обняла за шею, пропустила сквозь пальцы густые темные волосы и втянула родной аромат. Прижалась всем телом и чуть не замурчала, от счастья, что он снова рядом и любит меня. И может быть неправильно и немного по-детски так легко его прощать. Но я подумала, что лучше один раз поступиться гордостью и принципами, чем потом сожалеть об этом всю жизнь.