Клоунада фиктивного брака

Вечер, когда маски сняты

Торжество удалось: весь день и вечер прошли в весёлых хлопотах и суете, ночь встретили салютом, выпивкой и танцами. Сегодняшнее утро и день наши лицедеи отсыпались.

Наступил поздний вечер, делать было нечего. Нечего? Хм, всё же молодожёны нашли себе занятие: собирали свои вещи в чемоданы. И если у братьев был запланирован прекрасный отпуск, а у Марго возвращение к своему любимому мужу, то у Фёклы никаких пока планов особо не вырисовывалось. Подруга пригласила её к себе погостить, пожалуй, с того она и начнёт свою новую жизнь, а там посмотрит, куда путь держать с фотоаппаратом в походном рюкзаке.

С первого этажа послышался звонок в дверь. Фёкла встала с леопардовой кровати и пошла открывать: сборы она уже закончила, а начальники ещё были заняты.

Фёкла в маске Аделхеит открыла дверь и застыла: её муж оказался прав, когда говорил, что до самого отъезда расслабляться не стоит. На пороге стояла Вера, вся в мыле, со взъерошенными волосами и гневными глазами. Старшая сестрица семейства Втулкиных смерила невестку уничижительным, злым взглядом. Менеджер мило улыбнулась и поприветствовала гостью:

— Пливетствую. Чем обязаны в столь поздний час?

— Замолчи, гнида. — Вера прошипела не хуже разъярённой змеи. — Я пришла к ним. Прочь с дороги.

Женщина вознамерилась пройти мимо Бумажки, оттолкнув её, но, как всегда, что-нибудь, да и идёт не по плану. Трудяжка сей вольности не позволила: взяла да толкнула высокую женщину к стене прихожей, сама она хоть и ниже грубиянки, но в плане силы покрепче.

Вера словно невесомое пёрышко отлетела к стене, от такого резкого выпада Аделхеит она не сразу поняла, что произошло. Очухавшись от потрясения, Втулкина заверещала:

— Да кого ты пальцами своими тронула, залупа подзаборная! Место твоё тебе ещё не указали? Так я быстро тебя вразумлю, дрянь!

Вера буквально закипала изнутри, если хорошенько приглядеться, то получалось бы разглядеть, как пар дымился у неё из ушей. Трудяжка стояла со спокойным, безмятежным лицом, будто не её сейчас бранили, оскорбления оставались незамеченными, обтекаемо улетали прочь, не задевая никоим образом.

— Плости, я не понимаю тебя. Если у тебя нет никаких важных дел — уходи. Мы с пупсиками собилаем вещи. Скоро самолёт. Так что будь добла… М-м, не беси? А! не отвлекай? Да, думаю то слово.

Лицо женщины исказила ярость, она быстро занесла руку для пощёчины, но ничего сделать не успела: Фёкла её опередила, ударив кулаком по стене. В том месте куда пришёлся удар, висел деревянный ящичек для ключей. Участь постигла его незавидная: дверка проломилась под ударом, коробочка покосилась и упала на пол. Широкий коврик с надписью «Welcome» беззвучно принял осыпавшийся щепой ящичек в свои объятия.

Вера, быстро моргая, медленно опустила руку вниз. Выходка невестки по-настоящему напугала женщину с замашками командира. Довольная произведённым эффектом, Бумажка, тщательно выговаривая слова, произнесла:

— Комал. Такой жилный и шумный. Над ухом жужжал, достал совсем. — Улыбнувшись, продолжила: — Эти комалы плавда ведь несносные создания? Зачем они нам, если доставляют сто-о-олько неудобства? Знаешь?

— Нет, не знаю. — Без прежней спеси и яда: — Братья дома? Мне надо с ними парой слов перекинуться.

Аделхеит встала на цыпочки, взглянула на Веру презрительно и выплюнула:

— Они заняты. Уходи. Кыш-кыш! У меня аллелгия на непослушных кошек.

— Я…

— Ты-ы-ы? — спросила менеджер с насмешкой и издёвкой. — С пелвого лаза не понимаешь? Теперь здесь одна хозяйка. Я! Даже после смерти мой дух будет здесь летать и властвовать!

Фёкла отпрянула от присмиревшей женщины, открыла уличную дверь, вытянула руку в сторону сада:

— Плошу! Такси навелное Вас заждалось. Не класиво заставлять себя ждать.

Вера сдержала злые слёзы, против грубой силы она беззащитна — внутренняя энергетика Бумажки её угнетала и гнала прочь. Ох, как больно получать отпор от тех, кто сильнее тебя! Женщина вышла. Трудяжка победно, громко хлопнула дверью, улыбнулась, смотря через стекло на удаляющуюся в поражении спину.

Фёкла не мстительная. Никогда не нападала на тех, кто не может дать сдачи, постоять за себя. Но сегодня, в этот момент, ей захотелось подарить начальству прощальный подарок: отвадить старшую, деспотичную сестру от их дома. Даже когда весь мир узнает о разводе или смерти Аделхеит, Вера не посмеет опять распространять на этот дом своё влияние: память о позорном поражении и будет сидеть в ней и на физическом уровне гнать её отсюда подальше.

— Кто там приходил? — на лестничный пролёт спустился Денис.

— Да так… Ерунда. Вы закончили? — спрятав руки за спину, Бумажка поднималась к кареглазому шуту.

— Да, всё готово. Евдоким ждёт в кабинете.

Она довольным тоном произнесла:

— М-м-м… Вот и наступил этот сладостный момент.

— Так ждала расторжения контракта? — со смехом Втулкин продолжил: — Обидно, знаешь ли! Неужели я такая плохая партия для тебя?

— Хм, даже не зна-а-аю… Я ведь теперь вполне состоятельная дама. Завидная невеста! Зачем мне балласт в виде тебя?

— Что-о-о? Балласт? Ах, вот как! — неформал нахмурился, в притворной обиде. Догнал Бумажку и накинулся на неё с щекоткой.

Хохоча и уворачиваясь от проказливых рук Дениса, менеджер ввалилась в домашний кабинет гендиректора. Евдоким сидел за журнальным столиком на диване. Смеющаяся парочка села на свои места: креативный директор сел на пол, трудяжка села на диванчик напротив. За чаем и неторопливым разговором они решали последние нюансы. В основном говорил Евдоким:

— Последние выплаты по контакту уже зачислены на твой счёт.

Фёкл покачивала ножкой, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Отлично.

— Вот твоя копия договора. Также копия об увольнении. Не передумала перевестись к нам в офис?

— Нет. Менять жизнь, так менять!

— А может с нами махнёшь в круиз? — предложил Денис, жуя печенье.

— Спасибо, но откажусь. Или вам нужна телохранительница, когда вы погрузитесь в плавание с акулами? А-ха-ха, роль охранника ваших королевских поп меня не прельщает.

— Жаль. — Казалось креативщик правда расстроился, однако тут же продолжил, сверкая клыками: — Помни, что мы твои друзья и в случае чего непременно тебе поможем.

Евдоким подтвердил слова брата:

— Звони, если будут проблемы.

— Мальчики, какие проблемы, когда я от вас наконец-то съезжаю? — Денис подкол оценил, посмеялся. — Что на отдыхе с фотографиями будете делать?

— Дело не сложное: пририсуем тебя аккуратно. Фотожаб никогда не подводил.

— А репортёры?

— Туда, куда мы летим, их камеры до нас не доберутся. А ты как? Всё же решила на поезде ехать? — поинтересовался Евдоким.

— Да. Мне деньги ляжку не жгут. Экономию из меня никакими деньгами не искоренить.

— Мы тебя подвезём. — Предложили братья.

— Хм, опять вынуждена отказаться. Вам бы мелькать в моём обществе не желательно. Вызову такси. Как ваша интуиция? Кто-нибудь ещё к вам в гости нагрянет? Мне бы пойти умыться и переодеться.

Гендиректор ответил:

— М, да, конечно. Можешь идти. Контракт официально выполнен. Тебе больше не надо так выглядеть.

— Ах, как печально! Мы больше не увидим нашу чудесную Аделхит!

Дурачась, Денис выжал из себя слёзы.

— Где ты этому научился? Пустить слезу, как по волшебству.

— Этому меня научила жизнь. Поработала бы у нас и не такому бы научилась. — Похвалился неформал.

Друзья испили чаю, поболтали ни о чём и обо всём, скоротали время перед разлукой. Друзья. Звучит не плохо, но от этого Фёкле не легче. Снимая в ванной макияж, вместе с тушью она в раковину роняла печаль. В груди что-то щемило, губы напряглись, а глаза пощипывало. Однако много времени на сентиментальность позволить себе не могла. Может быть, она и поплачет в подушку, где-нибудь в двухстах километрах отсюда, но не сейчас, когда клоунада закончена, а главные герои разъезжаются. Актёры покинули сцену, но и за кулисами надо продолжать играть. Играть уже для самой себя, для своего душевного равновесия.

Крашеные в шоколад волосы собраны в высокий хвост, оливковые глаза свободны от линз. Любимые очки и удобная одежда, та самая в которой она приехала в этот хороший город, город в котором разыгралась её персональная драма.