Нарисуй мне в небе солнце

Часть 6

— И что это значит? Что ты тут делаешь? — Ярослав не смог скрыть возмущения в голосе, войдя в дом и застав отца за приготовлением ужина.

— Я тоже рад тебя видеть, сын! — Андрей Петрович накрыл крышкой шкворчащую в новенькой сковородке картошку. — Пять минут, и мы садимся ужинать, я селёдку почистил, а Дашка огурчики маринованные дала с помидорами. Водку из холодильника достань. Рюмки в шкафу.

Парень поставил на стол новые рюмки и бутылку из холодильника. Хозяйской посуды в доме больше не было. Всё старое магическим образом исчезло, а на его месте появилось новое, только что купленное.

С одной стороны, Яр вскипел, такое грубое и резкое вмешательство отца в его самостоятельную жизнь возмущало, нет — бесило. А с другой, он был рад. Просто безмерно рад. Ради него отец бросил всё: работу, молодую жену, маленьких детей и приехал на край света к нему, к Яру. Судя по наличию водки на столе, уезжать он сегодня не собирается, да и завтра, наверно, тоже. Никогда отец не садился за руль, если пил накануне.

— Объяснишь? Пап, ну что, я маленький, что ли?

— Ты взрослый! Я не спорю с этим фактом. К сожалению, ты взрослый. Похоже, я это не осознал. Прости, что вот так, не предупредив, примчался. Яр, ну душа-то болит. Отец я тебе, как-никак. Садись за стол, я ещё не всё тебе рассказал. Поедим, выпьем и поговорим… Ярик, я всю ночь думал, мы ж с тобой практически никогда и не говорили по душам. Проблем с тобой не было, а я бежал, да и бегу всё куда-то по жизни. Вчера с работы поздно вернулся, зашёл к тебе в комнату и только тут понял, что ты уехал совсем… Нет, представляешь, весь день, пока мне твоя мать мозг выносила, потом девица эта Лера приходила на работу устраиваться, я крутился, решал что-то, больных консультировал, а вот что домой вернусь и тебя не увижу — даже в голову не приходило.

— Ты сам-то садись, пап, я тоже о тебе думал ночью и скучал, хотя вроде только расстались. Давай ужинать, я такой голодный, ты себе не представляешь.

— Как же, не представляю! Я как в холодильник глянул, а там кефир и полкирпича хлеба. Так я за картошкой сгонял, ну и к картошке взял. Ты картошечку бери, не стесняйся. Ну что, давай, за тебя. Чтоб получилось у тебя всё, что наметил. А я помогу, чем смогу.

— Ага! И начал ты помощь с забора? Так?

Водка, попав в пустой желудок, разлилась теплом по телу и мгновенно ударила в голову. Ярослав почувствовал, как опьянел. Отец налил ещё, внимательно глядя на сына. Прекрасно понимал, что то, что он сделал, вызовет протест, возмущение, да что угодно, но главное, не переросло бы всё это в ссору. Яр спокойный и добрый, но молодой, а потому горячий. Он не примет такого вмешательства. На трезвую голову точно взбрыкнёт. А на пьяную, может, и пронесёт.

— Ты закусывать-то не забывай, — Андрей Петрович, улыбался, — вон как тебя развезло с голодухи. Но это сейчас пройдёт. Так вот, начал я не с забора, а с дома. Он же тебе нравится?

— Ага! Очень! Пап, я на земле всегда жить хотел. И чтобы лес и птицы, соловьи бы пели, понимаешь? — Ярик ещё не чувствовал подвоха и говорил искренне, что думал, то и говорил. Восторгаясь грибами и деревьями, озером, заросшим по берегам осокой, кваканьем лягушек и невероятным пряным лесным воздухом.

— Романтик ты, сын! Хотя тут действительно мило, и не так далеко от нас, два часа, ну, чуть больше, на машине. Вот построишься, будем к тебе в гости наведываться.

— Да тут придётся довольствоваться тем, что есть. Ой! Пап, хозяева же должны приехать, договор подписывать. А я выпивши, нехорошо.

Ярослав хотел вскочить и бежать, но ноги не слушалась. Голова ещё соображала, но усталость и напряжение этих двух дней дали о себе знать. Хотелось есть и спать.

— Ты теперь тут хозяин, куда рванул-то? Утром отдам документы на дом, скажешь, какой забор хочешь. У тебя явно свои предпочтения имеются.

— Я хозяин? — Яр не понимал, или не до конца понимал.

— Ты, сынок, ты. Это тебе подарок от меня к началу взрослой жизни. Чай налить?

— Погоди, ты шутишь, что ли? — Парень недоумевал. Ну не укладывалось у него информация, как это он хозяин, если ещё вчера о съёме шла речь. Но отец уже был в доме, когда он пришёл, значит, и ключи у него откуда-то имелись, понятно, что от хозяев бывших.

— Нет, не шучу. Хотел тебе машину купить, ага, и тут бы подарок с подвохом получился. Машину, чтоб на выходные ко мне приезжал. А с хозяевами встретился и понял, что жильё-то нужнее, и нечего деньги на аренду тратить. Ярик, тебе бы на еду хватило того, что получать станешь. Ты взрослый, но я отец, и руки подставить моя святая обязанность. Свои дети будут — поймёшь. Так тебе чаю или ещё по рюмочке? За дом выпить надо.

Ярослав рассмеялся.

— А я думаю, зачем ты водку купил, и не припомню случая, чтоб мы с тобой раньше вот так сидели и огурчиками закусывали. Смешной ты, пап. Дом в подарок. Зачем? Думаешь, я бы не справился?

— Я в тебе не сомневаюсь, сынок. Нисколечко не сомневаюсь, но жизнь с чистого листа начинать трудно. Я начинал, тоже вот так в Москву приехал, в институт поступил, да не с первого раза. Армию отслужил, только потом взяли. Жил в общаге, как все иногородние. Влюблялся. Всё было. Кстати, вкус у тебя дурной, я про Леру твою.

— Она не моя, можешь не беспокоиться. Что она к тебе приходила? Расскажи, что ли.

Отец налил чай в чашки и поставил на стол зефир с конфетами. Водку отправил обратно в холодильник, она свою задачу на сегодня выполнила.

— Пришла, сказала секретарше, что твоя невеста. Та и доложила.

Яр смеялся в голос, представляя эту ситуацию. Яркую, надменную Лерку, считающую, что её слово решающее и последнее, ещё год назад вбившую себе в голову, что Ярослав очень выгодная партия, и приложившую массу усилий, по приручению парня. А ведь он клюнул, купился поначалу.

— А ты что, пап? — сквозь смех произнёс он.

— Ничего, вышел поглядеть, что за птица, да и сказанул, что если б ты собирался жениться, то я знал бы об этом раньше, чем она. Как она раскудахталась. И обещал ты ей место в моей клинике и вообще все блага. Слушал я и жалел её. Она рядом с тобой была, а кто ты — не поняла, да и не стремилась, пожалуй. Ты для неё был средством, самовлюблённость и душевная слепота не дали ей возможности разглядеть тебя, осознать, какой ты на самом деле. Хорошо, что она бывшая. Я гораздо старше тебя был, когда влип с твоей матерью.

— А уж как я с собственной мамашей влип… Звонила она, подарок Косте требуется.

— Есть у Кости подарок от тебя. Я ему по интернету заказал и организовал доставку от твоего имени. Имей в виду.

— Спасибо, пап. Ты представляешь, позвонила в управление, чтоб меня на работу не брали. Сука.

— Она твоя мать. Ярик, я не хочу обсуждать это. Да, мы развелись, и ты остался со мной. Я счастлив такому решению. Но она всегда будет твоей матерью, по праву твоего рождения. Я не её оправдываю, это факт.

— Ты её простил? — Ярослав наконец встал из-за стола, хмель отпустил, голова прояснилась. Хотелось помыть посуду и уйти от нежелательного разговора. Отец всегда о ней говорил правильными словами, а не как было на самом деле. Зачем? Ярослав не понимал. Чтобы у него была мать? Он и так признавал её наличие, был вежлив с ней и терпел встречи, звонки, разговоры, но только ради отца. Он убеждал себя, что всё это делает ради отца, чтобы мать ему скандалов не устраивала и не делала попыток забрать сына.

— Не знаю. Не думаю об этом, она есть и есть, и чем дальше, тем лучше. Я бы и не вспоминал о ней никогда, если бы…

— Если бы она сама не напоминала, так? — продолжил мысль отца Ярослав.

— Так! Сын, в любом разрыве виноваты двое. Ты винишь мать, но и я не святой.

— Да конечно! — Ярослав не сдерживал эмоций. — Это ты изменял, это ты нагулял ребёнка, это ты пришёл и сообщил одиннадцатилетнему сыну, что у него скоро будет братик или сестрёнка и другой папа в довесок. Только сейчас она меня забрать не может, потому что не знает, как отнесётся её любовник к наличию уже имеющегося сына. Она о любовнике думала, когда меня бросала, нас с тобой бросала?! А потом потребовала, чтобы я её Диму папой называл и обожал Костика.

— Яр! Она полюбила другого. Так бывает.

— Из-за великой любви к мужчине она отказалась от меня, предала, понимаешь!

— Она заботится о тебе, как умеет. Давай прекратим обсуждение этой темы. Ты ненавидишь мать только потому, что любишь её. Ревнуешь к Косте. Я не осуждаю, я понимаю тебя. Но она твоя мать. Жён меняют, матерей — нет. И закроем тему. На сегодня так точно. О работе лучше расскажи.

— Да всё окей. Завтра грудничковый день. Мне бы параметры и коридоры эти повторить. Сейчас в компе гляну.

— Я книги привёз. В шкафу.

— Ты надолго ко мне?

— Ну, пока тут хозяйством займусь: забором, туалетом, дровами… До выходных, скорей всего.

— А работа?

— Подождёт, сейчас важнее ты.

— Пап, а как ты относишься к усыновлению?

— Вопрос конкретный или абстрактный?

— Абстрактный. Просто там девица одна родила, ребёнка бросила и сбежала. Вот думаю, каковы его шансы обрести семью.

Ярослав спрашивал, расстилая свою постель. Посуда уже была помыта и вытерта, учебник педиатрии лежал около подушки, а отец обустраивался на ночь в соседней комнате.

— Яр, сложный вопрос. Помнишь, когда я женился во второй раз, у неё был ребёнок?

— Помню конечно.

— Так вот, я отцом ему стать не смог. Просто понял, что могу любить только собственных детей.

В комнате отца погас свет, а Ярослав углубился в изучение нормальных показателей развития детей до года.