Почти идеальная месть

- Матвей, только не пытайся меня убедить в том, что ты ревнуешь меня к Антону! - поморщилась я.

- Тогда к кому надо ревновать? - Матвей нарочито внимательно огляделся по сторонам.

- На меня смотри, пожалуйста, - приказала я Матвею. - Ты ведь со мной танцуешь.

- На тебя я могу смотреть вечно, но мне необходимо быть в курсе, кто ещё на тебя смотрит.

- Матвей, ты всё шутишь, а дело серьёзное. Ты зачем приехал?

- Сначала ты хотела, чтобы я приехал, значит, для этого была причина, - Матвей осторожно погладил мою спину, и я невольно поёжилась. - А потом ты передумала, значит, и для этого была причина. Я очень любознательный парень. Ты, наверно, знаешь об этом.

Мне не понравился ответ Матвея. Он хочет докопаться до истины, а я всерьёз рискую выдать себя и обнаружить план несостоявшейся мести.

- Матвей, это был просто каприз взбалмошной девчонки, - я старалась говорить максимально убедительно. - Забудь о нём. Я, к счастью, опомнилась вовремя. Ведь ты очень рискуешь, находясь здесь.

- Я не хочу быть трусом в твоих глазах, Милана, - хмуро ответил Матвей. - Это недопустимо.

- Да не считаю я тебя трусом, Матвей! - испуганно воскликнула я. - Только не тебя...

Не успела я договорить, как рядом раздался голос, который я сейчас хотела услышать меньше всего, несмотря на всю свою любовь к его обладателю:

- Белов?

Рядом с нами стоял папа и сверлил тяжёлым взглядом Матвея.

- Как видишь, Валера, - невозмутимо ответил Матвей, не выпуская меня из объятий, и смерил отца холодным взглядом.

- Как тебя впустили? Ты не должен был присутствовать на этом мероприятии. Тебя никто не приглашал.

- Меня пригласила Милана. Правда, девочка моя? - Матвей поднял бровь.

- Да, - слабым голосом ответила я, не в силах спорить с ним.

Лицо отца напряглось и приобрело даже какой-то сероватый оттенок. Я поняла, что он в бешенстве.

- Как только закончите танцевать, я жду тебя для разговора, Белов! Ты знаешь, где.

Отец отвернулся и пошел прочь. Я лихорадочно размышляла о том, как бы увязаться в кабинет отца вместе с Матвеем, но понимала, что он запретит мне идти с ним.

В конце концов, я сделала вид, что увидела старую знакомую, оставила Матвея одного, а сама что было сил припустила к дому. Я знала, где хранится запасной ключ от кабинета отца. Вскоре я была в кабинете, и даже успела запереться изнутри. Пока размышляла, где бы спрятаться, услышала приближающиеся шаги и голоса.

Едва я успела шмыгнуть за длинную штору из плотной синей ткани, как в замке повернулся ключ, и в кабинет вошли Матвей и папа.

- Выпьешь? - резко спросил отец и достал из бара бутылку виски.

- Нет, - покачал головой Матвей.

- Как знаешь, - отец достал один стакан и плеснул в него янтарного цвета жидкость. - Не боишься оставаться со мной с глазу на глаз?

- Нет, - Матвей усмехнулся и сложил руки на груди. - Тебе гораздо выгодней, чтобы я был жив и здоров.

- Почему? - отец сделал глоток из стакана, пристально глядя на Матвея.

- Мне кажется, я уже не раз говорил, но теперь расскажу более подробно. У меня есть душеприказчик - человек, который будет выступать от моего имени в случае... В случае наступления непредвиденных обстоятельств. Например, моего исчезновения. Или моей неожиданной кончины. Просто поверь, Валера, что такой поворот событий совсем не в твоих интересах.

- Как тебе удалось раскопать это? - хмуро спросил отец.

- Просто я был уверен, что найду компромат на тебя, Валера, потому рыл всё подряд, везде и всюду. Понимаешь, такой ты человек. Если ты непорядочно поступил по отношению ко мне, то с какой радости ты будешь честным и принципиальным в отношениях с другими людьми? И результат моих поисков не заставил себя ждать.

- Доказать ничего не получится. Я непричастен к смерти дяди.

- Это официальная версия, Валера. Чья-то недоработка. Очень уж кстати не стало твоего дядюшки. До такой ли степени он был болен? И почему безвременно ушли в мир иной сиделка и повар, жившие тогда у твоего дяди? Слишком много совпадений, не находишь? Сначала дядюшка отдаёт Богу душу, потом сиделка неожиданно попадает в автокатастрофу. А потом на повара нападает какой-то психопат.

Я не могла поверить собственным ушам. Вытаращив глаза и зажав ладонями рот, я молилась только о том, чтобы не обнаружить своё присутствие раньше времени. Неужели всё это происходит наяву? Это не страшный сон?

- Однако я свято чту презумпцию невиновности, - невозмутимо продолжал Матвей. - Сейчас уже невозможно что-либо доказать, потому лично я смею предположить: вероятность твоей вины - пятьдесят на пятьдесят. И это гарантия моей безопасности. А для тебя - гарантия моего молчания при соблюдении тобой определенных условий.

- Будь моя воля, Белов, от тебя бы мокрого места не осталось! - в голосе отца звучала не просто неприязнь, а настоящая ненависть. - Самая большая ошибка в моей жизни - это то, что я отпустил тебя тогда, когда ты был ещё желторотым нищим студентишкой.

- Можешь попробовать уничтожить меня, - усмехнулся Матвей. - И увидишь, что будет.

- Да пошёл ты! Я слишком уязвим из-за своей семьи, этим ты и пользуешься. Что у тебя с Миланой?

- Тебя это не касается, - покачал головой Матвей. - Я в твою личную жизнь не лезу, а ты не лезь в мою.

- Милана моя дочь! - крикнул отец так, что я вздрогнула. - До тебя мне нет никакого дела, а до неё есть!

- Милане двадцать один год. Она уже по всем канонам совершеннолетняя и взрослая, так что поумерь любопытство, Решетников. Могу лишь успокоить твоё отцовское волнение: Милана - последний человек в этом мире, которому я способен причинить зло. Я никогда её не обижу.

- Почему я должен тебе верить, Белов? Особенно, после того, что произошло год назад?

- А у тебя нет другого выхода. Но если у тебя есть хоть немного мозгов, ты и сам поймёшь, что я не лгу. Так вот. Два условия моего молчания: моя безопасность и твоё невмешательство в наши с Миланой дела. А сейчас мне пора, меня Милана ждёт. Надеюсь на твоё благоразумие.

- А я на твоё. Давай, иди уже, я понял всё, - отец устало махнул рукой.

Я подождала, пока шаги Матвея стихнут, и лишь тогда вышла из-за шторы. Мне стало даже жаль отца - настолько он испугался и побледнел, увидев меня.

- Доча? - прошептал он.

- Да, папа, это я. И я всё слышала. Знала, что вы с Матвеем будете разговаривать здесь, пришла раньше и спряталась.

- Видимо, плохо я тебя воспитывал, недостаточно внимания уделял этикету. Не внушил, что подслушивать чужие разговоры нехорошо.

- Даже если разговаривают два человека, которых я больше всего люблю в этой жизни? Даже больше самой жизни?

- Не знаю, как реагировать на твои слова, дочь.

- И я не знаю. Но факт остаётся фактом, папа: я люблю тебя и люблю Матвея, и при этом вы друг для друга самые первые враги. Вы по-настоящему ненавидите друг друга.

- Зачем он тебе, доченька? Он старше тебя на тринадцать лет. Непонятно, где живёт. Непонятно, чем занимается.

- Ты тоже старше Ольги на тринадцать лет, папа. Почти на четырнадцать. Не забыл?

Отец плотно сжал челюсти, с яростью глядя на то место, где недавно стоял Матвей. Так, что если бы Матвей по-прежнему был там, то, наверно, превратился бы в горсть пепла.

- Я дал Ольге уверенность, благосостояние и семью. Что может тебе дать этот авантюрист и проходимец?

- Самого себя. А мне больше ничего и не нужно. Только Матвей способен сделать меня счастливой, только рядом с ним я живу полной жизнью. И вообще дышу.

- Романтический бред, дочь! А его на хлеб не намажешь.

- Не переживай за нас, папа, мы найдём, что намазать на хлеб.

- За вас?!

- Кстати, папа, ты тоже авантюрист, и далеко не всегда действуешь в рамках закона и совести. Взять хотя бы историю с Матвеем. Но я верю в то, что ты непричастен к смерти твоего дяди.

- Спасибо, дочь, - горько усмехнулся отец. - Знатно вы с твоим великовозрастным кавалером припёрли меня к стене.

- Подожди, - я подняла ладонь. - Но я записала ваш с Матвеем разговор...

Я отчаянно блефовала, потому что не сообразила сделать запись. Я блефовала, а отец верил! Он во все глаза смотрел на меня, а лицо его стало почти зелёным.

- Записала и успела переслать кое-куда. Поэтому, папа, если хоть один волос упадёт с головы Матвея по твоей вине... Ты понимаешь?

- А ещё говоришь, что любишь меня, - папа покачал головой, в изнеможении опустился на один из стульев и плеснул в свой стакан ещё виски. - Предательница и шантажистка. Да и дружок твой наверняка сделал запись, куда ж без этого?!

- Не бросайся такими громкими обвинениями, папа! Я всего лишь борюсь за свою любовь, так, как это когда-то делал ты. Только, в отличие от тебя, я никому не причиняю зла и никого не обездоливаю. И я меньше всего заинтересована в том, чтобы моя запись увидела свет. Просто предупредила. Мало ли, тебе вдруг покажется, что я вовсе не должна быть с Матвеем, и ты решишь убрать его с дороги. Мне нужны гарантии, что этого никогда не произойдёт.

- Можешь быть спокойна, Милана. Этого никогда не произойдет. Я слишком дорожу тем, что имею.

- Вот и отлично, папа! Я рада, что мы с тобой опять находим общий язык, прямо как в старые добрые времена. А теперь я пойду, а то Матвей, наверно, уже обыскался меня.

Я поцеловала папу в щеку и выскочила из кабинета. Потом вышла из дома через кухню, сделала ещё небольшой крюк и появилась в саду со стороны беседки.

Вскоре я увидела Матвея, и сердце моё бешено забилось.

Он стоял возле музыкантов, исполняющих живую музыку, а в руках у него был шикарный букет.

Проклятье! Со всеми треволнениями сегодняшнего вечера я совсем забыла о своём третьем задании. Раз уж Матвей самовольно выполнил второе, то...

Я приближалась, умоляюще глядя на улыбающегося Матвея.

"Пожалуйста, не надо!" - кричали мои глаза.

Но Матвей либо не понял моей мольбы, либо не захотел понимать. Едва я приблизилась, как он сделал знак музыкантам, и те замолчали.

- Дамы и господа! - громко сказал Матвей. - Прошу минуточку внимания! Извините за то, что столь бесцеремонно отнимаю ваше драгоценное время, но думаю, вы простите меня, когда узнаете, с какой целью я это делаю.

Гости остановились, с любопытством глядя на Матвея. Разговоры стихли.

- Я очень хочу разделить с вами этот поистине судьбоносный для меня момент, - продолжал Матвей.

Я увидела, как из дома вышел отец и остановился неподалёку от музыкантов.

- Чуть больше года назад, на празднике в этом доме я встретил прелестное создание, - продолжал Матвей. Теперь он смотрел на меня. - Эта девушка оказалась чудесной, самой лучшей, и ей единственной удалось сделать меня по-настоящему счастливым. Не буду вас томить: я говорю о Милане Решетниковой, дочери хозяев этого гостеприимного дома. И сегодня я хочу официально сделать предложение Милане.

Матвей повернулся ко мне и встал на одно колено. Помимо букета, в руках он держал шикарную атласную коробочку серебристого оттенка. Она сама по себе была шедевром, и я боялась даже представить, какое в ней кольцо. Однако действительность превзошла все мои ожидания: кольцо из белого золота с огромным бриллиантом было фантастическим, необыкновенным.

- Прошу тебя, Милана, стань моей женой! Провести всю жизнь с тобой - моё самое огромное, самое сокровенное желание.