Служить цели

Она остановилась и опустила паддл на пол у его ног.

На этот раз, когда она прижалась к нему, груди ощущались так же приятно, словно фруктовое мороженое. А вот его задница адски саднила. Она намеренно потерлась о пылающую плоть.

— Какой цвет, Бен?

Когда ее рука сомкнулась на его члене, ее пальцы были намного холоднее его напряженной эрекции, которая, вместо того чтобы сдуться от боли, стала ещё более мучительно твёрдой. Анна легонько погладила его.

Он сглотнул. Садистка. Он играл с садисткой. Помни об этом, тупица.

— Зеленый, Мэм.

— Храбрый солдат. Теперь ты жалеешь, что бросил мне вызов там, у входа?

Его задница определенно пожалеет об этом… завтра.

— Нет, Мэм. Я бы вынес куда больше, только чтобы почувствовать на себе ваши руки.

Тишина.

— Разве я просила дать развёрнутый ответ? — её тон был резким, и, будь он проклят, её пальцы двинулись ниже, чтобы обхватить его очень и очень уязвимые яйца.

— Нет, Мэм. Но я слышал, что честность между верхним и нижним приветствуется, — он не был уверен в определении Госпожа и саб, но чувствовал, что именовать себя так было бы, пожалуй, неразумно.

Он, в принципе, не был уверен, хотел ли он называть себя сабмиссивом или рабом.

— Ты очень смелый. Так что я позволю тебе выбрать. Хочешь получить три удара изо всех моих сил или же более лёгкие, но до тех пор, пока я не устану? — она потёрла большими пальцами его яички и надавила кончиками пальцев на местечко рядом с его анусом. Каждое движение посылало такие интенсивные электрические разряды к его члену, что он почти слышал шипение.

Выбор, выбор. И тогда он понял, какой ответ был правильным.

— Все, что угодно, если это порадует Госпожу, — странно, но слова звучали как нечто действительно правильное. Никакого выбора, отдать весь контроль ей.

Она прижалась лбом к его спине, и ее вздох образовал кружок тепла в районе лопатки. А затем она отступила.

Он напрягся. Готовый принять все, что она даст ему.

Она снова потянулась к нему, и ее холодная, скользкая рука обхватила его член, двигаясь вверх и вниз. Пальцы, покрытые смазкой, гладили его с таким мастерством, что он готов был взорваться уже через минуту.

Он сжал зубы.

— Госпожа… мне нужно…

— Еще пять поглаживаний, Бенджамин. Держись, пока я не скажу.

Он мог только хмыкнуть в ответ.

— Один. Два, — безжалостно схватив его, она скользнула от основания до самого кончика и большим пальцем обвела головку.

Боже. Никогда прежде он не был так возбуждён. У него было ощущение, будто яйца вжались в пах, а позвоночник вытянулся от напряжения.

— Три. Четыре. — Медленно. Скользя по каждому гребаному дюйму с крепкой хваткой гаечного ключа.

— Пять, — она потянула за член, и у Бена перед глазами замелькали звёздочки.

— Кончи для меня, Бен, — выдохнула она. Одной рукой она сжимала его яйца, а ее тело терлось о его горящую задницу, воспламеняя кожу, как лесной пожар, в то время как горячий кулак стал двигаться по стволу вверх и вниз, как отбойный молоток.

И он кончил. Господи, мать его, Иисусе, он кончил, выплеснув всё на её пальцы, спазм за спазмом, пока не оказался исчерпан настолько, что, он мог поклясться, кончал уже кровью, а не спермой.

Он обмяк на кресте, мечтая, чтобы это был настоящий крест, чтобы ему было, куда прислониться лбом.

Она все еще скользила рукой по его члену, очень нежно, позволяя ему благополучно пережить последний спазм.

— Славно, Бен. Постой там минутку.

К его глубокому сожалению, она отошла. Прохладный воздух обдувал его потную спину и подарил райские ощущения истерзанной заднице.

А потом она обняла его за талию.

— Шаг назад. Давай посмотрим, хорошо ли работают твои ноги.

— Как будто Вы смогли бы меня удержать.

Резкий шлепок по заднице чуть не заставил его взвизгнуть.

Бен фыркнул и усмехнулся. Она напомнила ему его любимого сержанта по строевой подготовке.

— Простите, Мэм, — его ноги прекрасно справлялись с задачей, когда она подвела его к скамье, на которую бросила полотенце.

— Садись на него.

Он сел и стиснул зубы, чувствуя каждую жесткую нитку проклятого полотенца. Анна положила влажную салфетку ему на бедро, и ощущение прохлады на горячей коже просто ошеломило.

— Ты можешь вытереться, Бенджамин.

Она уже очистила руки, заметил он, проводя по ним пальцем.

— Очень хорошо, — стоя прямо перед ним, она гладила его по волосам, и, черт возьми, он чувствовал её запах — невероятно сексуальная женщина. Мгновенье она изучающе смотрела на него стальными голубыми глазами, прежде чем вручить бутылку с водой с уже открученной крышкой.

— Пей до дна.

Он отпил немного, размышляя. Как далеко он мог зайти?

Как далеко он хочет зайти?

— Спасибо, Мэм. Мне понравилось, — она присела рядом с ним, прижавшись к нему теплым бедром, взялась маленькой ладошкой за его подбородок и развернула лицом к себе. Воспользовавшись моментом, он прикоснулся губами к ее ладони и легонько поцеловал. Уголки её губ дрогнули, впрочем, улыбку она тут же подавила, а вот пальцы сжались крепче. Если он не внемлет предупреждению, несомненно, останутся синяки.

— Тебе понравилась боль, Бен?

Черт, она должна была об этом спросить. Вытянув ноги, он прислонился спиной к стене и глотнул воды, пытаясь сформулировать свой ответ.

— Я почти уверен, что сама по себе боль меня не заводит. Но когда она смешана с…

— Возбуждением? В сексуальной ситуации?

— Все так. Ага. — Она погладила пальцами его подбородок, и стало слышно, как поскрипывает его щетина. А что бы она почувствовала, если бы его жесткая однодневная щетина коснулась ее шелковистых бёдер? — Уже много лет так сильно не кончал.

— Понимаю, — на мгновение воцарилась тишина. — Что ж, думаю, это даст тебе некоторую пищу для размышления.

Черт, она уходила. Чувство разочарования было острым и немного нелепым. Неужели он ожидал, что она на него западёт, она — эта Домина, которая может заполучить любого мужчину, стоит ей только захотеть?

Тем не менее, ей нужно было дать понять, что он… хотел большего. Повернувшись, он оказался к ней лицом к лицу, и накрыл её руку своей, чтобы удержать на месте.

— Госпожа Анна, могу ли я в свою очередь оказать Вам ответную услугу?

Ее зрачки слегка расширились, и он услышал, как у нее перехватило дыхание. Она точно понимала, что именно он предлагает. Затем ее губы изогнулись в легкой улыбке, показывая одну ямочку.

— Я должна попросить тебя помыть мою машину?

— Я не это имел в виду, Мэм, — с упреком ответил он.

В её глазах заплясали смешинки. А он-то всегда думал, что она такая серьезная.

— Ты действительно восхитителен, Бен. Но мне ничего не нужно, — она убрала руку от его лица, несмотря на его попытки удержать ее. — Ты допил воду. Как самочувствие?

— Прекрасно, Мэм.

— Тогда я хочу, чтобы ты оделся и очистил оборудование, которое испачкал.

Она поймала его взгляд, ожидая реакции.

Как будто того, кто жил в казарме, можно смутить видом спермы… где бы она ни оказалась.

— Да, Мэм.

Раздался низкий довольный смешок.

— Тебя это не слишком расстраивает, не так ли?

— РПГ[2] и СВУ[3], вот что расстраивает. А все остальное — не особо.

— Ты настоящий мужик, сторожевой пёс, — она провела ладонью вниз по его плечу, скользя по бицепсу так, как это делали женщины, примерно так же мужчины наслаждаются женской грудью. Ей нравилось его тело. Нравился он.

И она, тем не менее, уходила. Блять.

Он набрался смелости и коснулся её волос. На ощупь те оказались такими же гладкими, как драгоценный шелковый платок. Если бы Анна была сверху, вся эта масса струилась бы по его плечам, как ласковый поток прохладной воды.

— Просто чтобы вы знали, Госпожа, моё предложение остаётся в силе. Дайте знать, когда решите им воспользоваться. Оно бессрочное.

Не только бессрочное, но даже если она не примет его предложение, что ж, всегда есть запасные варианты достижения поставленной цели. Анна стоила того, чтобы добиться ее, не жалея на это времени.