Госпожа сочинитель

5

Нельзя сказать, что Даниэль сильно мучился угрызениями совести. Но и то, что он не испытывал их совсем, тоже было неправдой. Поначалу, пока они ехали в автомобиле по спящим улицам города, смутная тревога тяготила его; когда же полутемный салон сменился светлыми помещениями гостиничного зала, Элинт вовсе будто потерял самого себя. Он попал в сказку, где его уважали и любили. Лишь здесь молодой человек смог по-настоящему осознать, насколько богата и могущественна эта чудаковатая леди. Несмотря на скромность в выборе одежды, при желании она могла кутаться в парчу и шелка, украшать себя золотом и жемчугами. Из распахнувшейся двери номера навстречу новоприбывшим выскочил персиковый кокер-спаниель, который принялся вертеться под ногами хозяйки и с любопытством обнюхивать незнакомца.

– Бесси, прекрати! – смеясь, воскликнула женщина. – Когда-нибудь я растянусь на полу по твоей милости!

Сказав это, она будто о чем-то вспомнила, и тень печали коснулась ее черт.

– Мне нужно тебя осмотреть, – озадаченно промолвила Экла, памятуя о падении Даниэля.

Услужливый шофер довел юношу до ближайшего стула и, пользуясь моментом, поспешил прошептать ему на ухо:

– Вижу, вы бежите не от хорошей жизни… Мой вам совет: держитесь отныне госпожи Суаль. Она ши-ирокий человек!

Даниэль плохо понимал, что говорит ему этот полный мужичок с кустистыми бровями. Роскошная обстановка номера и присутствие Эклы заставляли его трепетать от восторга. Экла тем временем услышала хвалебную речь шофера. Ничуть не смутившись, она обратилась к нему с лаской, какой останавливают фантазии детей:

– Густав, позволь мне самой всё объяснить Даниэлю. Своими стараниями ты меня пересластишь.

Несмотря на возраст, она сама выглядела ребенком. Одно только согласие Даниэля вселило в старую деву больше энергии, чем что-либо на свете.

О, она отнюдь не была старой девой – по крайней мере, Даниэль не хотел так считать. Для него Экла стала волшебницей, которая помогла ему вырваться из будничной жизни. Элинт был одинок так же, как и она – быть может, это поняла Экла. На первый взгляд раскованная и смелая дама решилась сделать то, что прежде доверяла лишь страницам своего дневника: пойти наперерез законам морали. Она осмелилась позвать за собой мужчину, к которому сразу прониклась глубокой симпатией. Пусть ей исполнилось тридцать два, а ему пошел двадцать первый. Госпожа Суаль не стремилась к плотской любви. Она нуждалась в друге. Да, для своего возраста Экла мыслила весьма своеобразно. Выхоленное в атмосфере достатка дитя совсем не знало жизни. Высокие стены родительского дома оградили ее от реальности, только вот от одиночества они ее не спасли. Окружение слуг да невинные забавы – это всё, чем располагала госпожа Суаль.

Собачка скакала вокруг Даниэля, игриво облизывая ему руки.

– Бесси разделяет мои симпатии, – заметила Экла и заглянула Элинту в глаза, после чего виновато осведомилась, не испытывает ли он боли после падения. Опьяненный переменами, Даниэль вряд ли помнил, что такое боль. Он был счастлив. Счастлив вопреки чувству вины. Джоанна и господин Рэмбл по-своему любят его, однако с ними он никогда не будет самим собой.

В нерешительности остановившись подле Даниэля, Экла выглядела смущенной, как и он. Было очевидно, что ее самоуверенность есть не что иное, как действие самовнушения и выпитого вина. Она тоже боялась сделать что-то не так, нечаянно отвратив от себя нового друга.

– Брюки нужно заштопать, – послышался рядом чей-то голос. Подняв взгляд, а затем посмотрев на свою одежду, Даниэль увидел сначала блеклое лицо девушки со строго убранными в косу волосами, а после – дыру на одной из штанин.

– Познакомься: моя горничная Люси, – со счастливой улыбкой пояснила Экла. – Она очень усердна… А это господин Элинт. С этой минуты он твой хозяин наравне со мной.

На непроницаемом лице служанки промелькнуло удивление – но только на секунду. Уж слишком счастлива была сегодня госпожа, и это доставляло преданным ей людям не меньшую радость.

Даниэль же был поражен. Ему и в голову не приходило, что он может кем-то повелевать. Слуги в доме Джоанны привили Элинту чувство опаски. Они вечно следили за ним по приказу жены, докладывая ей о малейшем его проступке. Эти же люди охотно стали бы его друзьями, ибо в услужении у Эклы не могло быть иначе.

– Забудь о штопке, – сказала Экла Люси. – Нашему очаровательному денди мы купим новый костюм, – она задорно подмигнула Даниэлю. – Вернее, он сам выберет себе то, что ему понравится. Пусть даже это будет малиновый пиджак.

Невзирая на горячие протесты Даниэля, госпожа Суаль опустилась на пушистый коврик у его ног и изловчилась засучить до колен изрядно пострадавшие брюки. Даже когда смоченный йодом ватный тампон осторожно скользил по свежим ссадинам, это не доставляло пострадавшему дискомфорта. Лишь одно повергало его в грусть: он не хотел, чтобы Экла питала к нему жалость, как многие другие до нее. Еще он не хотел выглядеть в ее глазах нахлебником.

Пока Экла была занята перевязкой, Даниэль изучал содержание комнаты, чтобы как-то отвлечься. Стены здесь были бирюзовых тонов, способствующих успокоению. Под ногами лежал толстый мягкий ковер, гармонирующий по цвету со стенами и поглощающий звуки шагов. Украшенный инкрустацией диван уместно пристроился в уголке перед входом в спальные апартаменты. На столе, рядом с окном, громоздилась ваза с роскошными цветами.

– В гостях у моих родственников будет хорошо. Просто и хорошо, – уверенно сказала Экла, проследив за направлением его взгляда. – Настало время познакомиться с ними, ведь я почти ничего о них не знаю. Да и они обо мне тоже.

Даниэль зачарованно наблюдал, как она суетится, собираясь в дорогу, а Люси со знанием дела помогает ей в этом. Черное обтягивающее платье из атласной ткани приятно шуршало и лоснилось в мягком освещении комнаты. Растрепавшиеся волосы госпожи Суаль были длиной чуть ниже плеч. В каждом жесте этой женщины не обходилось без грации и некой кошачьей мягкости. Она была дружелюбна и внимательна, и всё же, когда восторженный пыл поостыл, Даниэль возвратился мыслями к тем, кого оставил. Как он будет смотреть им в глаза? Что за безумие! Где была его голова, когда он давал свое согласие на авантюру?

Один вопрос мучил нашего героя. Когда Экла остановилась возле зеркала, чтобы поправить прическу, он не удержался:

– Зачем вам я?

Экла вздрогнула. Ее рука застыла в воздухе в тот самый миг, когда вправляла в прическу непокорные пряди. Не оборачиваясь, так как видела Даниэля в зеркале, она тихо ответила:

– Каждой даме нужно сопровождение. Ты не представляешь, как это для меня важно!

Она обернулась. Когда их взгляды пересеклись, Даниэль почувствовал вину – настолько грустным показалось ему лицо Эклы.

– Одиночество утомляет, – пожаловалась она с кислой улыбкой, которая совсем не шла к ее облику, в коем радость была единственным украшением.

Даниэль молчал. Она же, по всей видимости, покорно ждала его окончательного решения.

– Нам следует поторопиться, пока за тобой не пришли, – напомнила Экла. – В случае чего всю вину я возьму на себя, и если тебе дорог твой брак, ты сохранишь его… Обещаю.

Ее доброта и кротость умиляли. Она умела подобрать слова, чтобы расположить к себе даже закоренелого упрямца. И теперь, увидев Эклу – такую хрупкую, беззащитную, одну среди холодного великолепия роскоши, – перед глазами Даниэля будто промелькнула вся ее жизнь. Он впервые узнал, что значит сострадать кому-то…

Воцарившееся молчание прервал стук в дверь. Люси, которая до этого делала вид, будто совсем не интересуется разговором господ, вопросительно взглянула на Эклу. Та растерялась. Пожалуй, она только сейчас поняла, сколь дика ее затея. Черное пятно интриги надолго заклеймит ее имя, ведь Экла, немного-немало, увезла с собой чужого мужа; более того – больного человека, чье шаткое здоровье висит на волоске.

Даниэль судорожно вздохнул. Он так и знал, что это невозможно… Джоанна найдет его и воротит назад – она так просто не расстанется со своей властью! Однако гордость не позволила госпоже Суаль прятать голову в песок. Кивнув служанке, она приготовилась достойно встретить скандал, ведь это, конечно же, явился кто-то из опекунов Даниэля.

Четко отрепетированным жестом Люси распахнула дверь. Не обременяя себя вопросом о позволении войти, в номер ввалился неопрятный господин, от которого явственно пахло перегаром. Его пиджак был вывернут наизнанку, измятая рубашка – частично заправлена в брюки, шарф рисковал угодить хмельному джентльмену под пятки. Его физиономия не поддавалась описанию: это была смесь свеклы и карнавальной маски.

– Добрый вечер! – заплетающимся языком промямлил незнакомец, делая косолапое подобие книксена, что Бесси не преминула прокомментировать возмущенным лаем. – О, вы не одни…

– Господин Райд, прошу побыстрее. Мы опаздываем, – железным тоном объявила Экла. Вид алкоголика привел ее в негодование, но она продолжала держаться достойно, и Элинт в который раз почувствовал гордость за то, что эта женщина – его друг.

Пьяный напряг извилины. Он говорил невнятно, впрочем, его намерения были просты: он остался должен, играя в карты, и теперь просил у щедрой дамы взаймы.

– Это вопрос жизни и смерти! – оттопырив нижнюю губу, заверил он. – Мы виделись с вами всего однажды, но даже одной встречи хватило, чтобы вы признали во мне приятеля. «Отныне мы друзья! Ваши беды всегда найдут отклик в моей душе!» – говорили вы. Нет-нет! Не отпирайтесь! Вы говорили это при свидетелях! – развязно пригрозил новоявленный «друг».

Экла отвернулась к зеркалу. Она держалась превосходно, но всё-таки Элинт заметил, как дрожат ее плечи и брезгливо кривится лицо. Госпожа Суаль вынула из расшитого бисером кошелька несколько бумажек и безучастно положила их на край столика.

– Я отвечаю за свои слова, – сказала она с видом величайшего одолжения. – А теперь уходите. В следующий раз идите куда угодно – только не ко мне.

Было видно, насколько неприятна ей эта сцена, насколько пьяный человек ей омерзителен. Никогда прежде Даниэлю не случалось видеть столь мертвенно-сухого выражения лица, какими стали добрые черты Эклы.

Незваный гость приблизился к столу и жадно сгреб добычу растопыренными пальцами. Деньги обжигали ему руки: даже не пересчитав полученной суммы, он исчез, чтобы продолжить кутить вплоть до опустошения карманов. С его уходом Экла вздохнула свободно. Она расправила поникшие плечи и с прежней улыбкой обратилась к Даниэлю – невольному свидетелю ее переживаний.

– Подумать только, ведь еще утром я разговаривала с этим человеком так же, как сейчас разговариваю с тобой! – воскликнула она. – Сейчас я понимаю, почему на протяжении всей нашей беседы его так упорно интересовали доходы моих фабрик… Я видела в нем друга – он видел во мне источник легкого обогащения.

Погруженная в свои мысли, Экла на цыпочках прошлась по мягкому ковру.

– Довольно одной этой причины, чтобы никогда не выходить замуж, – тихо призналась госпожа Суаль. – Претендентов было предостаточно, среди них были люди разных социальных слоев. Только всех их одинаково интересовал размер моего приданого, количество комнат в моем доме, расходы и прибыль. Но почему-то никто не интересовался состоянием моей души! Никто из них не утруждал себя любовью! Никто из них не любил меня! А это отвратительно…