Тайны старой аптеки

«Кровь! — пронеслось у Джеймса в голове. — Это кровь!»

Но даже если в свертке было что-то, что истекало кровью, не это показалось Джеймсу самым страшным. Лемюэль пробормотал: «Ну что за беспорядок! Развел грязь…» — и направился к ширме, видимо, за тряпкой.

Джеймс похолодел. У него не было оправданий, почему он забрался в комнату кузена. С таким трудом он завоевал доверие Лемюэля, и так глупо попался!

В шаге от ширмы Лемюэль неожиданно остановился. Что-то отвлекло его. Не сразу Джеймс понял, что это было царапанье в окно.

Аптекарь развернулся и, шумно проглотив вставший в горле ком, двинулся к окну. Подойдя, он открыл створки и отпрыгнул в сторону.

Джеймс почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.

На подоконник с карниза перебралось нечто громадное, черное, покрытое длинными редкими щетинками.

Это нечто сползло с подоконника и тяжело плюхнулось на пол, а затем, переставляя шесть тонких ног, двинулось к аптекарю.

Джеймс от ужаса распахнул рот. Блоха! Гигантская блоха из Фли!

И все же он был не совсем прав. В комнату Лемюэля проникла не совсем обычная блоха — ведь даже у гигантских блох из трущоб по ту сторону канала не бывает усеянных длинными острыми клыками пастей!

— До-добрый день, м-мисс Карина… — запинаясь, произнес Лемюэль. — Я получил «блошиную метку» от вашего Хозяина.

Блоха, никак не отреагировав, все приближалась — медленно, угрожающе, царапая кривыми изогнутыми шпорами на ногах дощатый пол… Мелкие черные глазки блестели. Тварь широко раскрыла пасть, и меж клыков натянулись тонкие бурые нити слюны.

— У меня тут… кое-что для вас…

Лемюэль развернул сверток и, продемонстрировав блохе, здоровенный кусок сырого мяса, швырнул его ей. Блоха остановилась и, склонив голову, оценила угощение, после чего, видимо, посчитав его приемлемым, вцепилась в мясо, разрывая его. Комната наполнилась довольным урчанием.

Аптекарь осторожно подошел к блохе и вытянул руку. В первый миг Джеймсу показалось, что кузен хочет погладить эту жуткую тварь, но внезапно понял, что тот тянется к ее ошейнику. Быстро отцепив висевший на нем небольшой кожаный тубус, Лемюэль попятился к двери. Оказавшись подле нее, он открыл тубус, достал из него свернутое трубочкой письмо и начал читать вслух:

«Дорогой мистер Грей!

Спешу сообщить, что мне удалось добыть недостающий ингредиент. Уверен, вам будет любопытно узнать, что найти его было невероятно сложно — ради вашего дела мне пришлось лично отправился в джунгли Кейкута, где я и отыскал редкий вид — жука-светлячка Лампиридае Ворловитца, чьи лантерны так вам необходимы для создания лекарства.

Напоминаю вам, что я жду от вас ответную услугу. Тот, о ком мы с вами говорили, прибывает в Габен на поезде “Дурбурд” утром перед туманным шквалом. Я сообщил ему ваш адрес. Ожидайте его завтра, ровно в десять часов вечера. Он сам расскажет, что ему требуется.

Как только вы исполните его заказ, я тут же предоставлю вам жука.

С уважением,

Мистер Блохх»

Дочитав, Лемюэль едва не подпрыгнул на месте от охвативших его чувств.

— Да! — возопил аптекарь. — Он его раздобыл! Скоро ингредиент будет у меня! Мы близко, Хелен! Мы так близко! Мисс Карина, передайте мою признательность вашему…

Он глянул на то место, где только что стояла блоха, но там уже никого не было. Лишь на полу растекалось оставшееся от мяса уродливое кровавое пятно.

***

В аптечном подвале в воздухе висел зеленоватый пар — клубился над полом и столами, плыл вдоль шкафов с лекарствами, медленно поднимаясь к темному потолку.

Скрипели и тряслись провизорские механизмы, бурлила жидкость в стоявших на горелках колбах, сотрясались и пульсировали раздувающимися червями резиновые трубки.

В зеленом пару время от времени появлялись и тут же исчезали круглые изумрудные стекла защитных очков.

А еще в подвале сейчас жило бормотание.

Бормотание создавал хозяин аптеки, Лемюэль Лемони, и сейчас он совершенно не походил на себя обычного: тихого, уставшего и очень печального человека, которого утомляет даже сам факт его существования.

Лемюэль надел грубый рабочий фартук, а на руки — перчатки с латунными суставами и какими-то поршнями на пальцах.

Аптекарь суетился в облаках пара, сновал от одного стола к другому, что-то взвешивал, что-то измельчал, то и дело заводил ключом механическую ступку. Глядя на него в эти мгновения, нельзя было усомниться в том, что он и правда безумен. То, с каким возбуждением и упоением он отдавался своему делу, лишь подтверждало слова доктора Хоггарта. Лемюэль был не в себе, и все же сейчас в подвальной провизорской под зданием аптеки происходило настоящее таинство.

После всего, что Джеймс узнал, он был настороже, и тем не менее боялся поверить своему счастью: его наконец допустили в сердце аптеки, вот-вот ему все покажут, он узнает, как создается невероятное, чудодейственное лекарство! Лекарство, которое, по словам некоего важного господина, мог создать лишь мистер Лемони из «Горькой Пилюли». Да и сам кузен, прежде, чем взяться за работу, сказал, что пришло время открыть кузену «страшную аптекарскую тайну».

То, что творилось в провизорской, для Джеймса было чем-то поразительным, если не сказать — мистическим. И все же поучаствовать в создании чудодейственного лекарства Лемюэль ему не разрешил: «Слишком рано, кузен, но у меня есть для вас не менее важное и ответственное задание!»

«Ответственное задание», к огорчению и досаде Джеймса, заключалось в продавливании кончиков пробок, чтобы они подходили для склянок. Он стоял возле ближайшего к лестнице стола, заставленного фарфоровыми банками с сухими листьями, поднимал рычажок вмонтированной в столешницу «пробкомялки», укладывал в одно из лож корковый цилиндрик, после чего опускал рычаг, а затем уже готовую пробку вставлял в горлышко пустой склянки и брал следующий цилиндрик из коробки.

Работа была монотонной и рутинной, и Джеймс делал ее машинально, пытаясь уловить какое-нибудь «мистическое» действие аптекаря, во все глаза наблюдая за тем, что тот достает из ящичков стенных шкафов и расставленных повсюду коробок.

— А когда начнется мое обучение по пилли… пиллюлю…

— Пиллюлированию, — подсказал Лемюэль. — Оно уже началось, кузен.

— Началось?

— Разумеется. Я ведь позвал вас, чтобы показать, как это делается, но попутно вы должны также узнать, что такое, собственно, пилюли.

— Я и так это знаю, — пробурчал Джеймс. — Все знают. Пилюли — это такие горькие… м-м-м… конфетки, которые лечат болезни.

Лицо Лемюэля выплыло из облака пара, чтобы выразить Джеймсу разочарование, замешанное с осуждением, а потом снова исчезло.

— «Конфетки», ну надо же! — воскликнул аптекарь. — Хорошо, что дядюшка Людвиг этого не слышит! Думаю, он услышал нечто подобное, и поэтому от ужаса свалился с крыши…

Джеймс ответил было, что не поэтому, но его слова заглушил заполонивший провизорскую рокот заработавшей паровой машины, которая, в свою очередь, запустила пузатый бронзовый аппарат, похожий на кофейный варитель.

— Надеюсь, вы знаете, — сказал Лемюэль, когда гул паровой машины чуть стих, — что основные лекарственные формы бывают четырех видов: твердые — пилюли, жидкие — настойки, мягкие — мази и те, которые называют «дымчатыми», — эфиры. Мы остановимся на первом — моем любимом виде… пилюлях.

Джеймс кивнул — это было ожидаемо.

— Каждая пилюля, — продолжал Лемюэль, — состоит из двух главных частей: действующего вещества (то самое лекарство) и вспомогательного вещества, которое служит, чтобы, к примеру, придать пилюле нужную форму и скорректировать ее массу. Их соединяют в определенной пропорции.

— Постойте, Лемюэль! — воскликнул Джеймс. — Я правильно понимаю, что в этом вспомогательном веществе нет ничего, что помогает больному?

Лемюэль кивнул, и Джеймс заговорщически подмигнул ему.

— О, ну разумеется! Аптекари добавляют это вспомогательное вещество, чтобы отпускать меньше самого лекарства, так? Ведь иначе что мешает делать пилюли только из лекарственного вещества. Это и есть та самая «страшная аптекарская тайна», о которой вы мне говорили?

Лемюэль поморщился и покачал головой.

— Все не так. Вспомогающее вещество необходимо. К примеру, в каждой пилюле от мигрени «Ваттингс» действующего лекарственного вещества всего восемь процентов от общей массы пилюли — без вспомогательных веществ она была бы размером со спичечную головку — такие крохи не слишком удобно принимать. Особенно людям с грубыми пальцами, тремором или плохим зрением.

Джеймс почесал ухо. Слова кузена были вполне логичными.

Лемюэль тем временем зачерпнул мерным ковшиком в ящике белый порошок и пересыпал его в один из раструбов своего аппарата.

— А что это за штуковина? — спросил Джеймс, кивнув на «варитель».

— «Штуковина» — это «Пилюль-смеситель Лемони», его изобрел мой отец. Нужен он для замешивания пилюльной массы. До этого массу изготавливали вручную — наш аппарат значительно облегчил работу и ускорил все процессы. Здесь есть несколько емкостей: в одну я загодя насыпал лекарственное сырье, в другую только что — толченый мел, а в третью сейчас поступит глицериновая вода.

Лемюэль открутил вентиль на трубе под столом, и по длинной резиновой трубке пошла жидкость.

— А зачем нужны эти два отверстия, похожие на ноздри?

— В первое отверстие я добавлю наш традиционный семейный ингредиент — лимонный сок, а в другое… тот самый секретный ингредиент, который и относится к «страшной аптекарской тайне».

Джеймс навострил уши, а Лемюэль, достав из шкафа пузырек с длинным гнутым горлышком, перелил из него в смеситель лимонный сок. После чего, сняв с шеи цепочку с ключом, открыл большой ветхий сундук, который стоял в углу. Покопавшись в нем, он извлек ничем не примечательный с виду бумажный конвертик.

— Последний ингредиент, кузен, — сказал Лемюэль и насыпал немного содержимого конвертика на одну из чаш весов, что-то отмерил, а затем, отсоединив ее, через медную воронку, добавил порошок в смеситель.

Засунув пробки в «ноздри» аппарата, он опустил рычажок на его гладком покатом боку. Машина зарычала и, выдыхая пар из двух тонких раструбов, заработала. Все, что было на столе, начало подпрыгивать, зазвенели мерные ложечки, к краю поползла большая банка с эмульсией.

Лемюэль перехватил ее и уселся на стул.

— Что вы туда добавили? — сбивающимся от волнения голосом спросил Джеймс. — Что это за «секретный ингредиент»?

Лемюэль улыбнулся.

— Как вы думаете, кузен, что общего у всех лекарств, которые продаются в аптеках?

Джеймс задумался.

— Они все горькие?

— Далеко не все.

— Тогда не знаю.

Лемюэль пристально на него поглядел.

— Ну же, Джеймс. Это ведь так просто. Все без исключения лекарственные средства обладают так называемыми «побочными эффектами».

Джеймс смутился. Он ведь это знал.

— Вы добавили что-то, что вызывает побочный эффект?

— Верно.

— Но зачем?

— Это традиция. Начал ее еще прадедушка Лемони. Он понял, как заманить посетителей в аптеку повторно, а затем в третий, в четвертый раз и так далее. Больной покупает лекарство, оно ему помогает, но побочный эффект заставляет его прийти снова и купить что-то уже от этого побочного эффекта.