Искусство речи

II ЛОГИЧЕСКОЕ ЧТЕНИЕ СЛОЖНЫХ ПЕРИОДОВ.

Сравним короткую фразу и сложный период, в построении которых есть перечислительная интонация:

1) Ему чудилось, что уже появляется из далекого-далекого поворота весенний Хвалынск, в цветущих холмах и горках, сияющий, тихий, счастливый.

К. Федин

2) Начиная с 26 августа и по 2-е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые, и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.

Л. Толстой

В первой фразе перечисляются качества весеннего Хвалынска, во второй — осенней погоды. Естественно, что передать содержание, выраженное несложным словосочетанием и отдельными словами, несущими логические ударения, значительно легче, чем перечислить качества, каждое из которых выражено целым предложением со своими логическими паузами и ударениями, своей логической мелодией.

Во второй фразе перечислительная интонация у нетренированного человека может в любую минуту нарушиться, перечисление оборвется и тогда слова — жар низкого солнца, яркий блеск осеннего воздуха, его запах, ощущение бодрости и свежести, красота темных теплых ночей с золотом падающих звезд — все это прозвучит не как целое видение осени, а как разрозненные сообщения о горячем солнце, ярком блеске, и т. д. А ведь Л. Н. Толстой запечатлел в этом описании веру в нерушимую силу и крепость Родины, способность противостоять любым нашествиям врагов. Не случайно он начинает описание не просто сообщением календарной даты («начиная с 26 августа и по 2 сентября…»), но раскрывает события этого времени и даёт психологическую характеристику, называя эти дни «тревожной» и «памятной неделей» для русских людей.

Таким образом, умение донести смысл, содержание произведения до слушателя находится в строгой зависимости от технического умения передать ту или иную интонацию, диктуемую композицией (построением) фразы. Усваивая общие закономерности произнесения длинных фраз, актер должен научиться свободно пользоваться ими, в каждом конкретном случае обогащая их тем внутренним смыслом, который подсказывается действенными намерениями актера, его отношением к рассказываемому.

Логическая интонация сложных периодов.

I. Перечисление.

Синтаксическое построение фраз с перечислением непременно включает в себя большую или меньшую цепь следующих друг за другом явлений, фактов, событий, понятий или доказательств, должных наиболее полно определить, нарисовать, раскрыть, доказать какую-нибудь одну картину, одно обстоятельство или одно положение в развивающейся мысли. Слагаемые в цепи перечисления мы будем называть звеньями перечисления. Каждое звено может состоять из:

а) Одного слова:

Но весь домик был наполнен тревожными скрипами, вздохами, шорохами.

Б. Горбатов

б) Из сочетаний слов:

Владимир Николаевич в каждом письме умолял ее предаться ему, венчаться тайно, скрываться несколько времени, броситься потом к ногам родителей.

А. Пушкин

в) Из целых предложений:

Какие поистине исторические дела надлежит осуществить нам для победы коммунизма! На необъятных просторах отчизны поднимутся ввысь леса новостроек, вырастут гиганты индустрии, взлетят во вселенную корабли с покорителями космоса, порадуют небывалыми урожаями труженики полей.

«Правда», 1961, 3 марта

Каждое звено в структуре фраз с перечислением отделяется, как мы видим, запятой. В зависимости от смысловой и экспрессивной наполненности звеньев перечисление интонационно может принимать различные оттенки, но все они в основном вмещаются в две схемы: ограниченного и неограниченного перечисления.

А. О г р а н и ч е н н о е п е р е ч и с л е н и е.

Вся цепь звеньев в этом перечислении как бы на виду во всей её конкретности. Исключение хотя бы одного приведет к искажению картины целого. Конец перечисления как бы предусматривается уже в начале его. Поэтому наряду с характерным для перечисления ходом голоса снизу вверх на каждом последнем слове звена в звучании будет большая конкретность и более рельефное по сравнению с предыдущими повышение предпоследнего звена, которое явится как бы сигналом приближающегося в перечислении конца. Голос после этого повышения будет снижаться на последнее из перечисляемых звеньев. Это падение голоса с предпоследнего звена и создает интонацию ограниченности.

Поясним это на простом примере из произведения С. Маршака «Багаж»: „

Дама сдавала в багаж

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Корзину,

Картину,

Картонку

И маленькую собачонку.

Цепь перечисления состоит здесь из предметов, входящих в багаж. Каждый из них для дамы — конкретная ценность, пронумерованная в общем количестве предметов. Поэтому перечисление будет, следуя интонации ограниченного перечисления, конкретно приближаться к своему завершению. Голос на слове «картонку» предупреждающе поднимется вверх, и мы поймем, что будет назван еще только один, последний предмет: «и маленькую собачонку» (см. схему 1).

Звуковая схема ограниченного перечисления.

(Направление стрелок показывает движение голоса по высоте).

Схема 1

Б. Н е о г р а н и ч е н н о е п е р е ч и с л е н и е.

В этом перечислении каждое последующее звено возникает экспромтно для говорящего. Количество звеньев не предугадано заранее, а как бы фиксируется тут же в их возникновении. Поэтому последнее слово каждого звена произносится с более ярким повышением голоса на ударной гласной, и все перечисление идет без перспективного видения конца цепи. Это не значит, что последнее звено всегда звучит в интонации незаконченности мысли. Но поскольку в этом перечислении важна не конкретность наименования и точность количества звеньев, а скорее общая характеристика чего-либо, подтверждаемая перечисляющимися звеньями, то звенья эти по усмотрению говорящего могут продолжаться или заканчиваться, могут быть названы в любом порядке. Так, фраза, которую мы рассматривали как пример ограниченного перечисления, может прозвучать и с интонацией неограниченности, если перечисления будут служить общей характеристике багажа, в котором было и то, и то, и то, и то, и даже «маленькая собачонка». Это последнее звено названо не как видимый заранее конец, а как предмет, на котором говорящий захотел остановиться, считая достаточным сказанное для представления о багаже.

Поэтому такого повышения предпоследнего звена, предупреждающего о конце, как это было в ограниченном перечислении, здесь не будет. Подтвердим это еще одним примером:

Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе. Погода несносная, дорога скверная, ямщик упрямый, лошади не везут — а виноват смотритель.

Здесь также прозвучит интонация неограниченности, потому что для характеристики досады, накопленной во время скучной езды, можно было бы назвать и еще ряд моментов или впечатлений путника. Говорящий останавливается на сказанном не потому, что эти впечатления строго ограничены, а потому, что считает названное достаточным, чтобы охарактеризовать данное явление.

(СХЕМА 2, 3 в учебнике на стр. 190 — не отпечатались: «Звуковые схемы неограниченного перечисления»

А) незаконченного …………………….. и маленькую собачонку (интонация перечисления вверх);

Б) законченного …………………………… и маленькую собачонку (интонация перечисления вниз).

В законченном неограниченном перечислении будет небольшой голосовой перерыв, и только после него голос, повиснув на незаконченной интонации, начнет спускаться к точке со словами последнего звена. Конец здесь не был заранее предусмотрен, а определился как бы ходом обстоятельств.

2. Противопоставление.

Для синтаксического построения фраз с противопоставлением характерно наличие во фразе двух контрастно различных, оттеняющих друг друга предметов, их качеств; поступков людей, их переживаний, событий, суждений, отвлеченных понятий, например:

Не сырой дуб к земле клонится, не бумажные листочки расстилаются: расстилается сын перед батюшкой.

Из былины.

Мы диалектику учили не по Гегелю. Бряцанием боев она врывалась в стих.

В. Маяковский.

Вздор! Ты глупа, а он умен, хорош, образован.

Н. Островский.

Он в освещенном вагоне, на бархатном кресле сидит, шутит, пьет, — а я вот здесь вгрязи, в темноте, под дождем и ветром — стою и плачу.

Л. Толстой.

Дворцы вы себе строили, а нам казематы… Одни родились, чтобы наслаждаться, другие — чтобы ненавидеть.

***

Вам свет в глаза светит, а мне тьма застилает.

К. Тренев.

Противопоставляемые части фразы, будут ли это отдельные слова, их сочетания, или целые предложения, в звучащей речи передаются контрастностью голосового тона (низкого — высокому или наоборот) с некоторым усилением ударных слов, при этом первая часть фразы с противопоставлением всегда заканчивается интонацией запятой. Эти выразительные средства заставляют слушателя понять противопоставления.

3. Сопоставления.

Построение фраз с сопоставлением включает в себя два ряда (и иногда и больше) определенных явлений, событий, суждений, которые дают возможность выяснить или увидеть отличие их друг от друга. Именно потому, что здесь существуют планы или ряды, сопоставление легко может прозвучать как противопоставление. Чтобы этого не случилось, следует помнить, что эти ряды не противопоставляются, а как бы с о с у щ е с т в у ю т для выявления их отличия, и в звучании речи будет нужна не контрастность тонов голоса, а, скорее, констатация, которая дает право сравнивать. Интонация между сопоставляемыми рядами будет ближе не к интонации запятой, как это было при противопоставлении, а к точке с запятой.

Возьмем две строфы из произведения В. Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо».

Если ты

порвал подряд

книжицу

и мячик,

октябрята говорят:

плоховатый мальчик.

Если мальчик

любит труд,

тычет

в книжку

пальчик,

про такого

пишут тут:

он

хороший мальчик.

Если мы хотим противопоставить поступки и оценки их, заключенные в этих строфах, то в первой строфе мы слова «порвал», «книжицу», «мячик» и слова «плоховатый мальчик» произнесем в интонации повышения и начнем вторую строфу так, чтобы слова «любит труд», «в книжку» и «хороший мальчик» были произнесены более низким тоном голоса. Причем противопоставление будет звучать уже с начала произнесения первой строфы, и пауза после нее должна заставить слушателя ждать противопоставления, это будет пауза запятой. Сопоставляя же эти поступки и их оценку, мы в интонации доносим следующее: один делает то-то, и о нем говорят так-то; другой делает то-то, и о нем говорят вот так-то. В этом их отличие друг от друга. Фиксация внимания происходит на каждом поступке и оценке его в отдельности. Каждая строфа произносится как бы с одинаковой интонацией. И только отсутствие интонации точки после первой строфы говорит об их связи, смысл которой сопоставление — выводы не навязываются, а дается возможность сделать их слушателю на основе четкой констатации каждого из рядов (см. схему 5).