Рассказы о знаменитых кораблях

КРЕЙСЕР ОЧАКОВ

В соответствии с программой возрождения Черноморского военно-морского флота (1895 г.) в России стали строить однотипные бронепалубные крейсеры по нескольким проектам.

Одним из лучших проектов бронепалубных крейсеров, по единодушному мнению специалистов, считались проекты крейсеров типа Богатырь. Головной корабль серии Богатырь был построен в Германии в 1902 г. В Петербурге, Николаеве и Севастополе были заложены однотипные крейсеры. Наибольшую известность приобрел Очаков, построенный на Казенной верфи г. Севастополя инженером Н. Янковским.

От других проектов и, в частности, от проекта крейсеров типа Аврора корабли типа Богатырь отличались прежде всего более высокой скоростью — 23 узла, и количеством орудий главного калибра (двенадцать 152-мм орудий против восьми на крейсерах типа Аврора).

Главные размерения, м — 132,3×16,6×6,3

Водоизмещение, т — 6 645

Мощность главных двигателей, л. с. — 19 500

Скорость, узлов — 22,7

Экипаж, человек — 570

Источник информации [36]

Мощность паровых машин тройного расширения составляла 19 500 л. с. На Очакове было 16 паровых котлов. Корабль имел три трубы и два гребных винта. Толщина броневой защиты палубы составляла 38 мм, с 75-миллиметровыми скосами.

Орудия главного калибра располагались по два ствола в двух концевых башнях, защищенных 125-миллиметровой броней, а крайние бортовые орудия главного калибра были помещены в казематы, толщина брони которых составляла 78 мм. Кроме того, крейсер был вооружен двенадцатью 75-мм орудиями, двенадцатью орудиями меньшего калибра, а также шестью торпедными аппаратами. Экипаж корабля состоял из 570 человек, в том числе 23 офицера.

Очаков спустили на воду осенью 1902 г. Начались будни достройки корабля на плаву. Работы велись медленно и тянулись до ноября 1905 г.

Время было особенное: приближался период наибольшего подъема Первой русской революции 1905 г. (декабрь 1905 г.). Революционное движение охватило всю страну. Только что прошла Октябрьская всероссийская политическая стачка. Напуганный размахом революционной борьбы царь опубликовал 17 октября 1905 г. манифест «Об усовершенствований государственного порядка», в котором он обещал «даровать» народу «незыблемые основы гражданской свободы», неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний и союзов.

Признавая, что опубликование манифеста 17 октября 1905 г. — это действительно большая победа революции, большевики предупреждали народные массы, что манифест — это вынужденный ход царского правительства, и призывали народ к продолжению всеобщей забастовки, к подготовке всенародного вооруженного восстания.

События продолжали развиваться. Ширилось стачечное движение, революционные волнения охватили все слои трудового населения России. Революционное движение стало развиваться в царской армии и военно-морском флоте. Стихийные выступления солдат и матросов произошли в Кронштадте и Владивостоке, в Киеве и в Туркестанском военном округе, но наиболее сильным, ярким, существенно повлиявшим на последующий ход событий, было знаменитое ноябрьское вооруженное восстание 1905 г. в Севастополе.

Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как из Румынии перегнали в Россию революционный броненосец Потемкин и переименовали его в Пантелеймон, и снова восстали матросы на кораблях Черноморского флота Прут, Георгий Победоносец и некоторых других. Царское правительство жестоко покарало повстанцев. 25 августа были казнены руководители восстания на корабле Прут, 3 сентября — руководители восстания на Георгии Победоносце. Десятки матросов были отправлены на каторгу, сотни брошены в плавучие тюрьмы, стоявшие в Севастопольской бухте.

Однако кровавые репрессии не могли остановить революционного движения матросов, а также солдат Севастопольского гарнизона и портовых рабочих. Назревали новые революционные бои, которые вылились в ноябрьское вооруженное восстание в Севастополе, и в этом восстании нетрудно видеть развитие революционных июньских событий на Черном море.

Среди руководителей ноябрьского восстания были матросы, члены военной организации РСДРП, участвовавшие в подготовке июньского восстания: А. И. Гладков, Р. В. Докукин, В. И. Карнаухов-Краухов и др. И сам план нового одновременного общего восстания полностью совпадал с планом, разработанным «матросской Централкой» перед революционным выступлением Потемкина.

Революционное движение среди матросов, солдат и рабочих усиливалось. Этого не могли не видеть военно-морские власти Черноморского флота. Вице-адмирал Г. П. Чухнин докладывал морскому министру: «Настроение в командах ненадежное, появились признаки его на Очакове, Пантелеймоне и в дивизии... Ожидаю бунта, нужны крайние меры» (ЦГВИА, ф. 400, д. 21, л. 158).

Но произошло следующее. Так же, как и в июне, план одновременного общего восстания был нарушен стихийным выступлением моряков и солдат.

Поскольку революционные волнения в Севастополе усилились, члены военной организации РСДРП решили 11 ноября вечером устроить митинг, на котором хотели предостеречь солдат и матросов от преждевременного выступления и убедить их лучше подготовиться к восстанию.

Об этом стало известно военно-морским властям, и контр-адмирал С. П. Писаревский решил пойти на провокацию. Он поручил роте матросов дать залп по солдатам учебной команды, которой командовал штабс-капитан Штейн. Далее по сценарию Штейн должен был крикнуть солдатам: «В ружье, в нас стреляют!» — и приказать им открыть огонь по участникам митинга.

Этот разговор случайно услышал молодой матрос из боевой роты. Он застрелил Штейна и ранил С. П. Писаревского. Так стихийно началось знаменитое ноябрьское вооруженное восстание, которое явилось предвестником декабрьского вооруженного выступления в Москве, когда революция 1905 г. достигла наивысшей точки.

В это время Очаков находился в море, куда он вышел 11 ноября для пробы башенных орудий. На его борту 300 рабочих заканчивали достройку корабля. Со стрельб Очаков вернулся в Севастополь в 3 ч дня, когда город уже был охвачен восстанием, и командир приказал никого на берег не отпускать.

За несколько дней до этого 8 ноября на крейсере возник конфликт между матросами и офицерами. Матросы машинной и кочегарной команд требовали улучшения тяжелых условий труда, протестовали против грубости командиров и заявили, что до тех пор, пока не сменят командира капитана II ранга Глизяна и не удовлетворят их требования, они не будут нести службу.

На следующий день матросы, заступившие на вахту, отказались отвечать на приветствие командира. Тогда на Очаков прибыл военно-морской прокурор полковник А. И. Крамаревский, и на его расспросы член корабельной социал-демократической организации машинист А. И. Гладков от имени команды высказал жалобу на грубость командира и плохую пищу.

Когда очаковцы, возвратившись со стрельб 11 ноября, узнали, что в городе началось восстание, волнения на крейсере усилились. Офицеры, выполняя приказ командования, привели корабельные орудия в небоеспособное состояние, выпустив из компрессоров масло, но матросы потребовали снова залить его, что и было сделано.

На следующее утро на мачте казарм флотской дивизии появились позывные Очакова и сигнал: «Прислать депутатов в казармы». Несмотря на сопротивление командного состава, моряки выбрали депутатами А. И. Гладкова и Р. В. Докукина, и те отправились в казармы.

Вернувшись на корабль, депутаты рассказали о событиях на берегу: об аресте коменданта крепости и командира одной из пехотных дивизий, о митингах и демонстрациях, происходящих в городе. Тут же были зачитаны программные требования, разработанные советом военной организации РСДРП:

1) немедленный созыв Учредительного собрания на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования;

2) введение 8-часовото рабочего дня;

3) освобождение политических заключенных;

4) снятие военного положения;

5) вежливое обращение офицеров с нижними чинами;

6) увеличение жалования матросам;

7) уменьшение срока военной службы и т. д.

Узнав, что экипаж Очакова выходит из повиновения, Г. П. Чухнин приказал командиру корабля написать рапорт об увольнении, но моряки Очакова уже примкнули к восстанию. Новый командир М. Скаловский вместе с офицерами под свист и улюлюкание матросов съехали на флагманский броненосец Ростислав. На крейсере Очаков началось восстание.

Чухнин приказал вывести все корабли в море, чтобы удержать экипажи от восстания, а Очаков и Пантелеймон по возможности взорвать.

На следующий день, 14 ноября депутаты с кораблей обратились к морскому офицеру лейтенанту П. П. Шмидту с предложением принять командование крейсером Очаков, а потом и всеми кораблями, которые перейдут на сторону революции.

Что за человек был П. П. Шмидт и почему именно к нему обратились матросы и солдаты в решительный час?

Петр Петрович Шмидт (1867—1906) не принадлежал ни к какой политической партии, но был убежденным революционным демократом, и революционные матросы доверяли ему. В октябре—ноябре 1905 г. П. П. Шмидта знали все революционные матросы, солдаты и рабочие Севастополя: его яркие, искренние речи на митингах и демонстрациях запоминались надолго. П. П. Шмидт был избран пожизненным депутатом Севастопольского Совета рабочих депутатов. В октябре П. П. Шмидт был арестован, но освобожден по требование революционных масс Севастополя.

П. П. Шмидт был замечательным капитаном — умелым, знающим, доброжелательным, и попасть к нему на судно считалось большой честью и удачей.

В 1904 г., когда началась война с Японией, П. П. Шмидта призвали в военно-морской флот и назначили на транспорт Иртыш, который в составе Второй Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Рожественского следовал на восток. Но Шмидту не довелось стать участником Цусимского боя: в Порт-Саиде его списали по болезни, а когда он выздоровел, то был назначен командиром миноносца № 253, входившего в состав Черноморской эскадры.

Вот несколько примеров, характеризующих П. П. Шмидта как умелого навигатора и волевого человека.

1903 год. Шмидт — капитан океанского транспорта Диана водоизмещением 800 т. По вине штурмана пароход ноябрьской ночью сел на камни у острова Мен. Начался беспорядок. И тут раздался тихий, но твердый голос Шмидта. Сила его влияния на команду была необыкновенной. Все успокоились. Порядок был восстановлен, экипаж стал работать четко и организованно. Люди знали, что капитану можно верить.

На третий день пароход оказался в опасном положении, и Шмидт приказал покинуть судно. Были спущены шлюпки, все находившиеся на борту без паники заняли места и благополучно достигли берега.

Сам же Шмидт остался на пароходе и пробыл на нем 16 суток, пока 14 декабря Диану не сняли с камней. Возвратясь домой, он употребил все свое влияние и энергию, чтобы защитить проштрафившегося штурмана, заявив: «Я капитан — значит, я один и виновен».

1904 г. Шмидт — старший офицер на транспорте Иртыш. Корабль стоял в порту Либава, когда был получен приказ немедленно сняться с якоря и следовать в Ревель на императорский смотр. Иртыш выводили два буксира. Нужно было сделать крутой поворот. Стали разворачиваться, но этот маневр был выполнен настолько неудачно, что в результате сильного порыва ветра буксирный трос лопнул, и транспорт понесло на берег. Начальник порта, командовавший буксирами, растерялся. Командир Иртыша тоже. И тогда старший офицер П. П. Шмидт перевел обе ручки машинного телеграфа, и обе паровые машины отработали «Полный назад». Затем спокойным, уверенным голосом он начал отдавать приказания, исправляя ошибку маневра. Через несколько минут корабль остановился, — опасность миновала.