Хостел «Эконом»

Единственная

Яркое солнце выжигает на сетчатке круги, которые будут преследовать меня ещё несколько минут. Высокое небо без единого облака — то, о чем мы так мечтали, не уточняя своих желаний… глупцы, блядь. Надо было точнее формулировать...

Температура хоть по Цельсию, хоть по Фаренгейту такая, что за подошвами кед тянется битум из свежей латки на дороге. Такое полотно — как старый пиджак, как жизнь, прожитая впустую, — заставляет думать о вечном, вспоминать все то постыдное, что так старательно заваливалось и продолжит заваливаться холодным грунтом в очередной яме самосознания. Чувство такое, словно рай воплотился адом, и все это на земле. Иронично, не правда ли?..

Палки, что принято называть ногами, в длинных следах пота. Капли медленно скатываются вниз, пропитывая манжеты носков, что выглядят лучше, чем дырявые, зашитые и вновь протертые тканевые подошвы, отделяющие плоть и материю стельки... каждый последующий шаг приближает к тому, чтобы кеды начали хлюпать.

Майка-алкоголичка прилипла к телу и свисает под тяжестью влаги. Волосы закинуты назад, а пальцы ощущают приятную прохладу, несмотря на то, что их хочется вытереть.

Мобильник в кармане шорт накалился и напоминает гальку с побережья. Сенсорный экран отказывается правильно срабатывать на прикосновения. Протираю о штанину — единственное не до конца мокрое, что осталось из одежды. Пока что не до конца мокрое, что осталось из той одежды, что на мне.

Я иду туда, где не был много лет. Своим передвижением почесываю хтоническую тварь под ногами, чье имя «город». Она уже давно находится в глубокой коме и питается за счет аппарата искусственного питания, что вкачивает в сосуды вытяжку из жизней и бабла... эти компоненты непрерывно циркулируют в своеобразной Сансаре, перерабатывая друг друга и воплощаясь друг дружкой. Я это чувствую так же явно, как подступающий солнечный удар. Я тоже часть этого «пчелиного» парада сдачи пыльцы.

Голова постепенно начинает болеть, словно внутри, где-то в сплетении извилин, поселился червь. Там ему тепло и удобно. Ему там сыто и уютно. Мне от его присутствия хуево… и пусть мозг, как и легкие, сам по себе не может испытывать боли, я таковую чувствую. И я мог бы сказать, что она — эта боль от этого проклятого червя — заставила меня бросить все и приехать сюда, но нет: причина заключается в другом... причина в последствиях, в первую очередь тех, что связаны с выборами, которые я принял не так давно.

«Еще немного. Еще совсем чуть-чуть, и я доберусь до места, — крутится в голове, а перед глазами проплывает настолько примелькавшийся пейзаж, что от него блевать тянет. — Хоть бы тень. Хоть бы несколько минут, чтобы избавиться от давления», — думаю я, продолжая следовать по знакомому-незнакомому городу, где я не был слишком давно.

Хочется пить. Кажется, я иссыхаю, как пара кожаных ботинок, заброшенных на провода. Я — символ отсутствия благочестия… Как минимум мои мысли и поступки уж точно такие. Особенно если посмотреть на не столь отдаленное прошлое, что и привело меня сюда. По частям от каждой из тех историй, что связаны с недавним прошлым...

Спустя несколько минут, не выдержав, захожу в магазин, беру бутылку воды. Холод обжигает ладонь. Расплачиваюсь — в первый раз. Деньгами. Второй раз, уже позже — самочувствием…

«Кто бы мог подумать, что удовольствие от глотка воды выйдет мне боком?» — думаю я, чувствуя, как начинаю испаряться с удвоенной скоростью. Всего несколько глотков влаги, попав в тело, начали мгновенно покидать его через поры. А еще начало болеть горло. Проклятье. Надеюсь, не простуда. А если и она, надеюсь — раз и навсегда.

Лямки рюкзака натерли ключицы. Кажется, в скором времени та юшка, что наполняет сосуды и с каждой минутой становится все гуще от обезвоживания, начнёт сочиться из меня так же, как пот. «Жаль, подключичная проходит под ключицей» — не самая светлая мысль, что только может посетить голову, однако просто идеально подходящая для моего состояния.

— Ни деревьев. Ни навесов. Ни чер-та, — выдыхаю с гортанным, неприятным звуком. — Даже покурить нет сил. А если и есть, то точно не под источником глобального потепления.

Телефон начинает вибрировать в кармане. Уже несколько лет прошло с того момента, как я выключил звук. Я не хочу, чтобы кто-то знал о звонках, поступающих мне. Я сам о них не хочу знать, но я жду… Один важный… но его нет, а надежда есть! Хотя, может быть, и не так уж давно я выключил звук?.. Может быть, всего пару-тройку недель, что по ощущениям сравнимы с парой, может быть, даже с тройкой лет?

Протираю экран мобильного средства связи о штанину шорт. Получается не сказать что хорошо, но ответить становится возможным.

Палец скользит по глади, оставляя мокрый след. Я наблюдаю за этим. За подушечкой с уникальным рисунком, что тащит за собой небольшую телефонную трубку зеленого цвета будто псину, посаженую на поводок.

— Привет, родной!

— Да-да, привет… сейчас немного некогда, я… м-м-м…

— Просто скажи, где ты?!

— Мам, я не знаю.

Звонок срывается, как решившийся на прыжок, передумавший в последний момент и успевший зацепиться за уступ, но уставший держаться. Телефон перегрелся и отрубился. Мама услышала не все и не обо всем.

— Это плохо. Как доберусь до места, обязательно расскажу ей обо всем. Может быть… расскажу… хотя — нет. Ей не стоит знать обо всем об этом!..

Мобильник превратился в камень, а я потерялся вместе с ним в океане улиц, поворотов, проспектов, перекрестков и дорожных колец с развязками.

Навигатор вел меня до места востребования, теперь я иду сам. И ведь я знал, куда мне необходимо идти… и раньше не раз ходил! Но сейчас адрес вылетел из головы, а направление покинуло сознание. Даже поинтересоваться о том, куда дальше, не получится, а все потому, что я помню о конечной точке и как она выглядит, но не помню, как туда добраться.

Кафешки не работают — или работают, но с надписями: «Кондиционер сдох». Те, что работают без системы охлаждения, меня не интересуют. Никого не интересуют, судя по усталым лицам халдеев, курящих на ступеньках. И вообще, эта пара-тройка заведений, что мне встретились, не выглядит как нечто внушающее доверие.

Привычных ТЦ и гипермаркетов в этом городишке не наблюдается. Только ларьки и палатки, продавцы коих как-то слишком сильно похожи друг на друга… Кажется, им если и не насрать на жару, то они прекрасно делают такой вид… с одной поправкой — делают они это с усталыми выражениями лиц. Жара выматывает. Выжимает. Выворачивает влагу наружу.

Щелкая лицом по сторонам, начинаю переходить дорогу. Внимание плюс-минус ноль, словно так и задумано.

— Блять! Куда меня занесла нелегкая?!

Удар. Непродолжительный полет. Еще удар. Отключка.

* * *

Яркий свет люминесцентной лампы пробирается сквозь веки, напоминая лом. Глаза распахиваются. Больница бьет в нос запахом какой-то химии. Голова кружится. Лоб, бок, плечо, щека, колено — болят. Поднимаюсь, чтобы сесть на угол больничной койки. Пальцами зачесываю волосы назад. Длинные, засаленные, слегка мокрые прядки падают обратно, на лицо. Состояние еще хуже, чем было до того как. Хочется блевать. Нечем. Но так даже лучше.

Спрыгиваю с кушетки. Всего несколько миллиметров полета длятся небольшую вечность, в конце которой ноги подкашиваются. Ловлю себя руками. Хоть эти палки пока что не отказались работать как положено...

Ладони до сих пор на краю, и это спасает от нанесения себе дополнительных увечий посредством падения. Легких. Неприятных. Ненужных.

Осматриваюсь. Рюкзак в углу лежит бесформенной тряпкой. Кажется, никто даже не думал о том, чтобы проявить толику уважения к моим вещам.

— Похуй.

Пошатываясь, иду за скоплением того, что делает из меня — меня. Хватаюсь за специальную ручку и практически теряю равновесие. В следующий миг за спиной звучит не самый приятный голос. Женский. Слов не слышу, потому что слышать не хочу. Мне достаточно знать, что я жив, остальное не интересует. В принципе, даже жизнь не интересует… я сконцентрирован на том, чтобы добраться к ней!..

В это время не самый приятный голос продолжает что-то кричать, но я отталкиваю обладательницу практически фальцета в сторону, бесцеремонно положив ладонь на лицо.

— Не стоит… у меня и без твоих воплей болит голова. А теперь мне пора идти… вызови мне такси, родная.

Кажется, я был убедителен. Возможно, даже слишком убедителен… настолько, что несколько тараканов в форме больше не направляются ко мне, как к куску колбасы, попавшему под диван. И даже брошенное в спину «Пошел на хуй!» не смущает меня. Оно лишь подтверждает догадку о том, что после подобного исполнения мне никто не станет помогать в доме здоровья.

— Так, наверное, даже лучше...

Убедившись в полной свободе пути, я просто выхожу из здания больницы.

Достаю телефон. Нажимаю на кнопку. Экран загорается. Вижу длинную трещину, расположившую червя своего тела по диагонали и раскинувшую несколько отростков-отпрысков, как дерево — ветви, в разные стороны.

— Ладно. Поймаю тачку, а дальше будет видно.

Понимаю: медсестра не просто так крикнула мне адрес, куда стоит направиться. Такси она мне не вызовет...

Пока мобильное средство связи ищет контакт с нашим миром, голосую на обочине, подняв большой палец вверх. Спустя минуту или две останавливается машина. Стеклоподъемник с неприятным скрипом опускает стекло.

— Куда?

— Хостел. Подешевле.

Запрыгиваю на заднее сиденье. Рядом кидаю рюкзак. Автомобиль мягко трогается с места, а спустя несколько секунд начинает напоминать болид на трассе… Или полицейскую машину… Или скорую помощь, спешащую на вызов… вот только скорость не большая, просто автомобиль — старое говно или ведро с гайками и болтами, что должно развалиться в скором времени. Может быть, я буду в салоне в этот момент, и все закончится как-то так, а не как-то иначе.

И вновь телефон. Ожил, как и я. Поймал контакт с этим миром, как это не так давно сделал я. Синхронизировался с действительностью, настроившись на ее волну, и начал передавать радиосигналы во все стороны. Принимаю такой, направленный лично мне.

— Алё.

— Привет, родной мой. Совсем пропал. Где ты?

— Да я в такси еду по делам.

— У тебя точно все хорошо? У тебя какой-то голос странный…

— Да не, не. У меня все хорошо.

— Когда ты вернёшься?

— А-а-а… пф…

Телефон теряет связь. Тоннель.

Череда коротких гудков врезается в барабанные перепонки.

— Рассказать о том, что я приехал за ней? Или нет?.. Может, так лучше. Может, мама не должна знать, как все есть на самом деле? Будет слишком много вопросов, ответы на которые она не захочет услышать, так же как я не захочу таковые дать. Да, она ни о чем не должна знать.

Прячу телефон в карман джинсовых шорт.

Свет от фонарей падает на стекло. Тоннель заканчивается. Витрины и дома проматываются мимо, как кадры диафильма. Кажется, у меня сотрясение. Укачивает, но не на поблевать, а в сон. Водила потихоньку треплется про околоволшебные «граммы», градусы и нравственное разложение в стиле «порно; секс; головокружительный декаданс самопалом в лицо, чтобы все как можно скорее закончилось».