Агент на месте

Корт осмотрел все в свой оптический прицел. Он увидел российский вертолет, зависший в тысяче футов над пустыней, и овраги и невысокие холмы под ним, которые, по-видимому, скрывали экипаж ракеты FSA.

«Дерьмо», - сказал Корт. «Они не могут позволить себя скомпрометировать. Им придется попытаться уничтожить «Тайфун», когда он вернется к самолету. Мы можем определить для них отсюда, в какую машину он сядет. Скажите им, что они должны подойти ближе, но не открывать огонь, пока мы им не скажем, что бы еще ни случилось».

Терп сделал это, затем обратился в суд. «Вы вообще не собираетесь стрелять?»

Аззам был все еще в 1,81 миле от нас. Суд признал, что сегодня он не получит желаемого укола.

«Нет. Извините. Я не могу с ним связаться».

Терп осуществил передачу, затем обратился в суд. «Им потребуется час, чтобы пересечь открытую пустыню, и их, вероятно, заметят. У тебя по-прежнему лучший шанс убить Аззама. Ты должен попытаться».

Корт посмотрел на парня еще раз, затем снова опустил прицел.

Наставник Корта в ЦРУ, человек, которого он знал только под кодовым именем Морис, был первым из многих инструкторов, превративших Корта в стрелка мирового класса на дальних дистанциях. Он научил молодого рекрута ЦРУ математике и ремеслу; он придал Корту уверенности, необходимой для того, чтобы использовать свою винтовку с оптическим прицелом в полевых условиях и поражать цели на расстоянии более мили.

Корт мог вспомнить месяцы, когда он лежал ничком в полях Западной Вирджинии, Восточного Теннесси и Северной Каролины, одетый в маскировочные костюмы, с мишенью размером с человека на таком расстоянии, что ее нельзя было увидеть невооруженным глазом. Морис заменял его, сидя рядом с ним точно так же, как сейчас молодой сирийский переводчик.

Морис был ветераном Вьетнама, и он всегда говорил одно и то же во время финальной съемки дня, которая всегда была самой трудной. Когда Корт сосредотачивался на своем дыхании, своем сердцебиении, когда он старался максимально контролировать свои непроизвольные мышцы, чтобы прицелиться на расстояние более мили, Морис наклонялся к уху Корта и говорил фразу, которая никогда не покидала его.

«Отправь это и покончи с этим, парень».

Корт стрелял, посылая хвост лодки по кругу через поля и озера, над домиками и фермами, и чаще всего, гораздо чаще, чем нет, он попадал в цель, тем самым устраняя «угрозу».

Он бы отправил это, и он бы покончил с этим.

Он вспомнил те дни, основы ремесла, и снова попытался сохранить спокойствие. Он заставил себя не испытывать вообще никаких эмоций. Любое учащение сердцебиения, колебания дыхания, новое потоотделение на его коже, которое может вызвать рефлекторные сокращения мышц. Любое изменение в его теле в момент, когда он стрелял, повлияло бы на его выстрел. Это могло бы выпустить патрон из ствола на сотую долю дюйма от того места, где он хотел расположить дуло для стрельбы, но при переводе на расстояние 1,81 мили патрон пролетел бы в нескольких футах от цели.

Он сильно моргнул.

Нет… это было безумием. Он даже не мог навести перекрестие прицела на голову цели с такого расстояния, не говоря уже о том, чтобы удерживать их там.

Но когда он всматривался в оптику, ему в голову пришла идея, и снова она прозвучала в спокойном, но напряженном голосе Мориса.

«Есть проблема, которую вы не можете решить? Смени вопрос, сынок. Разветвляйтесь».

Морис научил Корта всему о «ветвлении», или способности менять тактику и планы по мере необходимости. Это удерживало его от паники, сохраняло гибкость и следило за ходом событий.

Он не мог попасть Аззаму в голову, и он знал, что мужчина, вероятно, был одет в бронежилет с покрытием. Единственный шанс в аду, который у него был, ударить его вообще, был бы, если бы все вокруг него просто отошли с дороги.

Корт теперь говорил вслух в затемненном коридоре квартиры. «Отправляю».

Он отвел прицел от людей перед Аззамом, и вместо этого немного сместил прицел влево. Перекрестие прицела сошлось на плоской стальной плите большого бронетранспортера «Тайфун», расположенного непосредственно за группой.

Корт очистил свой разум от мыслей, выпустил половину воздуха, сделал короткую паузу и нажал на спусковой крючок.

Бум.

Он знал, что траектория полета пули займет семь с половиной секунд, поэтому Корт быстро передернул затвор, перевел прицел и снова прицелился, на этот раз вправо. Он выстрелил снова. Он несколько поторопился со вторым выстрелом, но ему потребовалось ровно столько времени, чтобы снова навести перекрестие прицела на группу русских, примерно там, где среди них стоял Аззам.

Обе пули были в воздухе одновременно, и Корт успел передернуть затвор и снова выровняться, чтобы подготовиться к третьему выстрелу, прежде чем кто-либо на базе российского спецназа понял, что смерть несется к ним со скоростью 2700 футов в секунду.

ГЛАВА 75

Ахмед Аззам снова пожал руку генералу перед камерой, затем слегка повернулся, чтобы дотянуться до руки высокого русского полковника. Оба мужчины улыбнулись и установили зрительный контакт, а затем мозг обоих мужчин зарегистрировал внезапный, сотрясающий звук, похожий на щелчок хлыста между ними. Прежде чем кто-либо из них смог почувствовать какую-либо опасность, раздался невероятно громкий лязг металла о металл, справа и слева от Аззама и полковника посыпались искры, а затем Аззам непроизвольно закрыл глаза в ответ.

Мгновение спустя он отвернулся от вспышки и звука и сжался в комок.

* * *

Корт едва успел сфокусировать взгляд на стекле, как первая пуля попала в стальную стенку БТР, в нескольких дюймах от того места, куда Корт целился. Как и ожидалось, звук, искры и летящие кусочки металла вызвали немедленную реакцию в группе.

Идея заключалась в том, что российские солдаты будут хорошо обучены падать на землю под огнем, в то время как сирийскому президенту, который не был ветераном боевых действий, потребуется больше времени, чтобы отреагировать.

В отличие от его снайперского мастерства, это не было наукой. Это было всего лишь предположение о том, как люди отреагируют в мгновение ока.

* * *

Но судья второго раунда, стрелявший по толпе, даже близко не подошел к сирийскому президенту, который уже падал на землю. Вместо этого пуля попала в капитана сирийской армии, выполнявшего функции переводчика, с внешней стороны его левого предплечья, прошла через его тело вдоль и, вылетев наружу, попала в боковую броню российского майора. Если бы пуля все еще летела баллистически, она, вероятно, пробила бы кевлар этого человека, но поскольку она пробила броню сбоку, офицера просто отбросило на президента Сирии, и он упал на землю рядом с бронетранспортером.

Каждый из восьми телохранителей Аззама отреагировал на звук приближающегося снайперского огня так, как все люди реагируют на подобные звуки; они автоматически отпрянули. Но прежде чем у кого-либо еще на месте происшествия хватило присутствия духа действовать, мужчины пришли в себя, повернулись к своему подзащитному и двинулись, чтобы прикрыть его.

Восемь мужчин искали в тесной группе своего президента и запаниковали, когда сначала не увидели его, но когда члены группы быстрого реагирования поняли, что он на месте, они забеспокоились еще больше.

Крепкие сирийцы пробивались сквозь русских, некоторые были убиты или ранены; повсюду была кровь. Многие из охранников Аззама упали в процессе подбирания к своему президенту, но в течение шести с половиной секунд после того, как первый выстрел попал в броню «Тайфуна», двое телохранителей окружили Аззама, а другие начали оттеснять русских с дороги, чтобы увести его подальше от опасности.

«У него идет кровь!» — закричал ведущий агент охраны, как только увидел кровь на воротнике Аззама. Сначала президент лежал лицом в грязь, но как раз в тот момент, когда двое его людей прикрывали его, а другие пробивались сквозь массу русских, как живых, так и мертвых, чтобы добраться до своего подзащитного, Аззам поднялся на колени. Все сотрудники службы безопасности знали, что пули прилетели со стороны Пальмиры на западе, поэтому они подняли его за руки и начали перемещать к дальней стороне БТР.

И именно во время выполнения этого маневра в безопасное место его ведущий телохранитель увидел, что подбородок и правая щека Ахмеда Аззама были глубоко порезаны, из которых лилась темная густая кровь.

Аззама ранил не второй выстрел, предназначенный Кортом, а скорее первый. Большая пуля калибра 647 мм, выпущенная из снайперской винтовки Макмиллана, взорвалась при попадании в стальной бронетранспортер, разлетевшись свинцовыми и латунными осколками во все стороны. Трое мужчин из группы были ранены выстрелом, но никто не был ранен так сильно, как Аззам. Горячий, острый, изогнутый латунный ноготь вонзился в его правую щеку рядом с губой со скоростью почти шестьсот футов в секунду и прорвался в рот, где выбил два зуба, а затем вышел под губой, прямо над подбородком.

Президент сильно надавил рукой, превозмогая боль, и кровь потекла сквозь его пальцы.

* * *

В разрушенном жилом доме Корт произвел третий выстрел, а справа от него молодой сирийский солдат ССА наблюдал за происходящим в бинокль.

Он разглядел далекий образ русского офицера, крутящегося и кувыркающегося, людей, ползущих на четвереньках, и тех в темных костюмах, которые вышли из самолета, явно телохранителей Аззама, спешащих к точке низко над землей рядом с MRAP «Тайфун».

Корт стрелял снова и снова, израсходовав пять патронов в своем оружии, а затем он извлек магазин, отбросил его в сторону и вставил другой пятизарядник. Это заняло у него меньше трех секунд, но когда он вернул взгляд в прицел и посмотрел на место, где говорил Аззам, он увидел лишь несколько неподвижных или корчащихся фигур, распростертых в пыли.

«Черт», - сказал он.

«Что?» — спросил Терп.

«Не думаю, что я его поймал».

Сириец сканировал в свой собственный бинокль. «Я его не вижу. Он, должно быть, за машинами».

По радио поступило сообщение от команды Карла Густава. Терп выслушал, затем обратился в суд. «Хорошие новости! Юсуф говорит, что вертолет покидает его район. Они не были замечены и движутся в сторону аэропорта».

Суд сказал: «Да. Отличные новости. На что вы хотите поспорить, что вертолет прибывает к нам?»

* * *

Позади заднего Тайфуна один из телохранителей Аззама снял свою черную куртку и прижал ее к лицу президента, чтобы остановить кровь.

«Ему выстрелили в лицо!» — крикнул он, и его коллеги окружили его.

Офицеры российского спецназа тоже примчались. Телохранители пытались дать им отпор, пока не увидели одного с аптечкой, и этому человеку разрешили последовать за Аззамом, когда его заталкивали в кузов «Камаза Тайфун».

Сирийский президент был в сознании и настороже, но на его лице было выражение крайнего недоверия к тому, что только что произошло, как будто он все еще не знал, что в него попал осколок снайперской пули.