Чёрная книга судьбы

— Вполне! — подтвердила Настя, стараясь не встречаться с подругой взглядом.

Ксюша заметно повеселела.

Настя же, наоборот, впала в самый мрачный пессимизм. Хорошо Ксюше…  она не знает ни о вчерашнем своём повторном звонке к Насте, ни о том, что на шее у неё явственный след от укуса. Но ведь Настя-то обо всём этом знает!

— Ты говорила, будто что-то припоминать начала! — небрежно, словно невзначай, бросила она, искоса взглянув на Ксюшу. Та в ответ удивлённо на неё уставилась.

— Когда это я тебе говорила? Не говорила я этого!

— Ну…  не говорила так не говорила!

И Настя вздохнула.

— Что же нам теперь делать? — спросила она то ли Ксюшу, то ли себя самую.

— Нам? — Ксюша встревожено взглянула на Настю…  потом она помолчала немного. — Конечно же, нам! Не бойся, я тебя не брошу!

— Спасибо, Ксюша! — Настя надеялась, что благодарность её прозвучит, если и не вполне искренне, то, по крайней мере, без особой фальши. — Скажи…  — Настя замолчала на мгновение, — а ты…  ты не боишься её?

— Боюсь! — честно призналась Ксюша. — А ты?

Настя задумалась.

— Раньше боялась! — наконец проговорила она. — Теперь — не знаю…

— Как, не знаешь? — на круглой физиономии Ксюши было написано удивление, смешанное с уважением. — Неужто, и впрямь не боишься?

Настя снова задумалась.

— Наверное, всё же боюсь! — уныло призналась она. — Но, знаешь, всё это не так, как прежде…  как вчера ещё…  Тогда я до ужаса боялась, а вот сейчас, сегодня…  Как что-то во мне перевернулось…  я сама ещё толком ничего не понимаю. Изменилось и всё! — Настя умолкла, медленно повернулась к окну и тут же удивлённо воскликнула: — Смотри, Ксюша, что там делается! Как погода на глазах меняется!

В комнате и вправду резко вдруг потемнело, а небо из синего быстро превращалось во что-то серо-фиолетовое…

Ксюша тоже оборотилась в сторону окна, прислушалась.

— Гроза сейчас будет! — уверенно объявила она Насте. — Слышишь, как гром чихвостит?

Настя прислушалась, но так ничего и не расслышала. Ветер, правда, за окнами поднялся…  сильный такой ветер…

— Ничего не слышу, — сказала она с досадой.

— Не слышишь? — в голосе Ксюши прозвучало немалое удивление. — А, по-моему, здорово уже слышно!

Она всё продолжала смотреть в окно, прислушиваясь к чему-то, для Насти пока недоступному. Настя же, не отрываясь, смотрела на багровое пятно, отчётливо выделяющееся на трогательно незагорелой Ксюшиной шее. Даже сейчас, в быстро сгущающихся этих предгрозовых сумерках, пятно было очень хорошо различимо…

Насте припомнился вдруг сбивчивый, запутанный рассказ-исповедь Олега…  и то кульминационное место рассказа, где Олег лицом к лицу сталкивается с ведьмой в обличии Вероники…  а также со своим лучшим другом, Виталием, кажется. На шее у Виталия след аналогичного укуса…  и изменившееся его поведение…  очевидная связь между укусом и его последствием: превращением вполне нормального парня в некое зомбированое чудовище…

Интересно, почему же тогда с Ксюшкой ничего подобного не произошло, почему она не изменилась? Кстати, у Олега ведь тоже укус на шее… и он тоже, вроде, не изменился…

«Откуда ты знаешь! — шепнул вдруг на ухо Насте какой-то внутренний предостерегающий голос. — Они, может, и сами ещё ни о чём таком не подозревают даже…  или Ксюша уже что-то такое заподозрила? А может…  — от этой мысли Настя даже вздрогнула, по спине пробежал неприятный холодок, — может, она всё про себя давно знает и теперь просто ждёт удобного момента для…  для чего? — украдкой взглянув на Ксюшу, Настя вытерла тыльной стороной ладони внезапно вспотевший лоб…  понемногу успокоилась…  Скорее всего, это только её, Настины, фантазии и ничего больше…»

Ксюша, словно почувствовав на себе такой длительный и такой внимательный Настин взгляд, оторвалась, наконец, от безмолвного созерцания сгущающихся за окном сумерек, ответно взглянула на Настю. Взгляды их встретились, ибо застигнутая врасплох Настя так и не успела первой отвести взгляд.

— Ты чего на меня так смотришь? Так, словно…

Не договорив, Ксюша замолчала.

— Как? — машинально переспросила Настя, думая совершенно о другом. Вернее, ни о чём конкретно думать она была явно не в состоянии. — Как смотрю?

— Ну…  — Ксюша замялась, — так, будто спросить о чём-то хочешь и не решаешься. Я угадала?

— Нет! — быстро проговорила Настя, отводя взгляд в сторону. — А что, в самом деле, гроза будет?

Вопрос был излишним и даже глупым, ибо грозовые раскаты уже явственно доносились и до Настиных ушей.

Ксюша вдруг вздрогнула всем телом, резко приподнялась с места.

— Ты куда? — встревожено спросила Настя.

— Никуда! — Ксюша сделала шаг по направлению к ней, но почему-то остановилась в нерешительности. — Я к тебе хотела пересесть…

— Нет!

Настя тоже поспешно вскочила с кресла, даже зашла за него. Как бы отгораживаясь ненадёжной этой преградой от Ксюши…  почему она это сделала, на этот вопрос Настя не смогла бы ответить даже себе самой. Сделала и всё тут!

Ксюша, не двигаясь, удивлённо за ней наблюдала.

— Чего ты? — спросила она, наконец, почти жалобно. — Мне просто страшно стало и я…  я и хотела…  А ты вдруг вскочила, так, будто я…  будто ты меня…

Она, не договорив, повернулась и, возвратившись вновь к своему креслу, тяжело на него опустилась.

— Я просто грозы очень боюсь, — тихо, еле слышно проговорила она, стараясь не смотреть в Настину сторону. — Я всегда её боялась, а теперь…  после этого твоего рассказа…  — Она замолчала, несмело подняла взгляд на Настю, попыталась ей улыбнуться. — Я просто боюсь, вот и всё…

— Ксюшка!

Напрочь позабыв все свои опасения и страхи, Настя бросилась к подруге, обхватила её обеими руками, привлекла к себе, примостившись на узком подлокотнике кресла. Ксюша тоже благодарно к ней прижалась…  и так они сидели вдвоём, молча и совершенно неподвижно, сидели долго, нескончаемо долго, целую вечность и ещё немножко…

— А тебе сейчас страшно? — не отрывая голову от Настиного плеча, проговорила Ксюша.

— Очень!

Настя осторожно погладила подругу по волосам.

А гром уже грохотал вовсю где-то совсем рядом, в комнате вдруг стало совсем темно…

— Я боюсь! — снова прошептала Ксюша, вздрагивая при каждом громовом раскате. — Я даже не столько грозы боюсь, сколько чего-то ещё! Я даже сама не знаю, чего я так боюсь!

— Не бойся! — тоже шёпотом успокаивала Настя подругу. — Не бойся, я с тобой! Всё будет хорошо!

Пальцы её всё продолжали и продолжали осторожно поглаживать всколоченные Ксюшины волосы…  потом они внезапно коснулись шеи, странной этой припухлости на ней, и Настя, вздрогнув, торопливо отдёрнула руку.

«Сказать ей, может?» — мелькнула в Настиной голове торопливая сумбурная мысль, но Настя тотчас же снова её отогнала. Нельзя говорить об этом сейчас…  тем более, сейчас…  лучше потом как-нибудь…  только не сейчас…

Гром за окном грохотал почти непрерывно, то и дело вспыхивали то тут, то там, молнии, на какое-то короткое мгновение освещая полумрак комнаты дрожащим, ослепительно-фиолетовым своим светом…  и ещё чернее казалась комната после того, как они гасли.

Ксюша вдруг как-то странно задрожала в Настиных объятиях…  потом она так резко и неожиданно выпрямилась в кресле, что Настя, потеряв всяческое равновесие, едва не свалилась на пол.

— Ты чего? — соскочив с кресла, Настя внимательно, насколько это возможно было в полумраке комнаты, посмотрела на подругу. — Случилось что?

— Я…  я…  — тело Ксюши вдруг снова содрогнулось. — Я…  я…

— Да что с тобой? — встревожено закричала Настя, схватив подругу за плечо, она изо всей сила её встряхнула, пытаясь привести в чувство. — Тебе плохо, да?!

— Я…  я что-то припоминаю! — Ксюша смотрела на Настю каким-то странным, отсутствующим, пугающим даже взглядом…  в полумраке лицо её казалось лицом мертвеца…  живыми были только губы, только они одни…  они сейчас шептали что-то невразумительное, но тем не менее зловещее, полное скрытой угрозы…  руки Ксюши потянулись вдруг в сторону Насти…

— Ксюшка! — отпрянув в сторону, испуганно закричала Настя. — Очнись!

— Я помню…  помню! — бессвязно шептали Ксюшины губы…  руки всё тянулись в сторону Насти, беспомощно захватывая скрюченными пальцами воздух. — Я помню…  она говорила мне вчера…  она мне говорила…

— Что говорила? — голос Насти дрожал, прерывался, сердце испуганно колотилось в груди. — Что она говорила тебе?!

— Зачем она сделала со мной это?! Я ведь не хотела…  я умоляла её вчера!

— Кого, её?! — Настя уже кричала во весь голос, но оглушительные громовые раскаты почти заглушали этот её крик. — Очнись, Ксюшка! Очнись!

Ксюша, задрожав вдруг всем телом, обхватила обеими руками шею, пальцы её лихорадочно шарили по шее…  искали что-то…

— Здесь! — бормотала она с каким-то странным завыванием. — Где-то здесь это…

Пальцы её нашарили, наконец, место укуса, замерли там на какое-то время…

— Ксюшка!

Настя, отступив ещё немного назад, с ужасом смотрела на подругу. Она не знала, что же её теперь делать, как помочь Ксюше…  она не знала даже, нуждается ли сама Ксюша в этой её помощи…

А в комнате ещё больше потемнело, хоть казалось — темнее уже некуда. Вспомнив про электричество, Настя подошла к выключателю и, моля бога, чтобы в сети не отключили ток, протянула к нему руку…

— Нет! — пронзительно завопила вдруг Ксюша. — Не смей! Нельзя свет!

— Почему нельзя? — скорее удивлённая, чем испуганная, Настя мгновенно повернулась в сторону подруги…  Ксюша, скорчившись, полусидела-полулежала в кресле, крепко прижимая к лицу ладони. — Почему нельзя свет?

По стёклам ударили вдруг самые первые и самые крупные капли дождя вперемешку с градом, редко, по одной…  потом дождь быстро стал усиливаться…  снова прогрохотало где-то совсем рядом, хотя блеска молнии Настя так и не разглядела за сплошной белёсой пеленой воды. По окнам хлестало уже сплошными потоками, это был не дождь, не ливень даже…  казалось, разверзлись все хляби небесные, изрыгая из своего чрева всё новые и новые небесные Ниагары. Не верилось даже, что всего каких-то три часа назад Настя выходила из автобуса буквально изнемогая от испепеляющего летнего зноя, что всего полчаса назад на ясном голубом небосводе не было ещё ни единого облачка…  не верилось, вообще, что где-то в мире существуют ещё голубые безоблачные небосводы…

На этот раз молния осветила комнату одновременно с сильнейшим громовым раскатом, буквально разодравшим собой небо. Настя испуганно вздрогнула, а Ксюша, съёжившаяся и почти неразличимая даже в своём кресле, застонала вдруг громко и протяжно.

— Что с тобой? — позабыв страх, Настя снова подбежала к подруге. — Ты так боишься чего-то, да? Или тебе плохо?

— Уходи! — простонала вдруг Ксюша, так и не поднимая головы. — Уходи отсюда! Да уходи же ты! Убирайся!

— Что? — Настя непонимающе уставилась на Ксюшу. — Это мой дом! Куда это мне убираться из него?!