Королева Катастроф

* * *

Хейзел остановилась на краю логова тварей: воздух был густым от зажженных факелов, развешанных вдоль стен пещеры. Из-под капюшона она осмотрела разрушенную в ходе сражений обстановку внутри: скелетные останки ее солдат лежали среди моря невиданных ею ранее существ с вытянутыми лицами и острыми зубами; существ, пропитанных ярко-розовой кровью. Казалось, они прошли половину пути трансформации, прежде чем началась настоящая бойня.

В этот момент сзади нее по пещере разнеслось злобное рычание.

Она крутанулась на месте, и подол ее длинного красного плаща облепил тело.

Он стоял у входа, скрытый тенью, и смотрел на нее.

Огромное существо сделало шаг вперед. Из его пасти капали кишки ее товарищей. Багровые когти наготове. Его нацистская форма была практически разорвана; от того человека, которым он когда-то был, остались только заплатки. Шлем сросся с черепом, треснув по центру свастики, и сквозь него торчала дикая коричневая шерсть, как ирокез. Это был он — Альфа-волк.

Они смотрели друг на друга в свете костра. Его красные глаза, маленькие, прищуренные, наполненные неутолимым желанием убивать, были устремлены на нее.

Ее голубые глаза не дрогнули.

Затем раздался вой, сотрясающий землю, на которой они стояли, заставляющий вибрировать кости и пробуждающий мурашки по всему телу.

— Боже, Боже. Какие у тебя большие зубы, — неожиданно ровным голосом произнесла Хейзел. Волк наклонил голову. Он уловил ее ухмылку.

В буре огня и дыма Хейзел Хеллборн сорвала с себя красный дорожный плащ. Он струился по ее телу, как атласная простыня, обнажая облегающий кожаный костюм с отвесным корсетом, скрепленный черным кружевом. Ее огненно-рыжие волосы разметались во все стороны, а кроваво-красные ногти нащупали спусковые крючки пистолетов, закрепленных на бедрах.

Хейзел молниеносно вскинула оружие.

Существо бросилось на нее.

— Сдохни, нацистская мразь-оборотень! — прокричала Хейзел. Отстреленные гильзы сыпались на нее, рикошетируя от каждого сантиметра ее тела и образуя след за ее шестидюймовыми черными сапогами на шпильках. Что-то хрустнуло под ее подошвой, когда она отступила.

Когда стрельба закончилась, прекратился и оборотень. Он упал к ее ногам в лужу собственной горячей розовой крови, часть ее брызнула на лоб Хейзел, а вытянутый коготь уколол руку.

Хейзел поднесла горячие стволы своих пистолетов к губам и дунула, ее ярко-красные губы скривились в злобной улыбке.

— Увидимся в аду, — ухмыльнулась она.

— Снято! Стоп!

— Тьфу, засунь мне кляп в рот, — пробормотала Хейзел, прислонившись к окровавленному телу, чтобы осмотреть свой топ и сапоги. Низ ее сапог представлял собой сцену чистейшей бойни — таракан убегающий по полу и не подозревал об этом. — Кто-нибудь может передать мне влажную салфетку?

— Я нашла, нашла! — воскликнула ассистентка Хейзел, Тиффани, взяв с соседнего стола коробку детских салфеток и поднеся ее Хейзел. В очках Тиффани сверкали огни декораций, почти ослепляя Хейзел; ее худенькая фигура едва удерживала джинсы с высокой талией на месте.

— Спасибо, детка, — сказала Хейзел, взяла салфетку и смахнула тушку таракана со своего сапога. Затем она попыталась очистить обувь от розоватой крови, но безуспешно.

— О, конечно, без проблем, — покраснела Тиффани.

С громким ворчанием оборотень поднялся позади Хейзел, его тело было залито искусственной кровью, окрасившей дешевый мех, покрывавший его грудь до самой макушки ирокеза.

— Черт, как же это грубо, — проворчал Джерри из пасти оборотня, раскрыв челюсти аниматроника так широко, что видны были только его глаза и нос.

Еще один таракан пробрался через поддельные тела неподалеку от того места, где они стояли. Но казалось на насекомых никто не обращал внимание.

Прежде чем Хейзел успела что-то сказать, Джерри прошмыгнул мимо нее. Раздалось хлюпанье, и, когда Джерри вытянул свою протезную ногу назад, вместе с ней вывалилась вереница вонючих внутренностей.

— Как рыба в бочке, — усмехнулся он. — Ужасный костюм!

— Неужели это было необходимо? — скривилась Хейзел, когда заметила порез на руке. — Эй, придурок, когда ты проделал свой трюк в стиле Рэмбо, ты меня порезал!

Джерри повернулся к Хейзел и поправил свою волчью голову, чтобы лучше видеть. Из пореза на ее руке на землю капала небольшая струйка крови, смешиваясь с горяче-розовой жижей оборотня.

— Черт, прости, дорогая. Лучше провериться. Не хотелось бы, чтобы ты заразилась бешенством.

— Очень смешно, — саркастически сказала Хейзел, а затем повернулась к команде "Нацистов-оборотней с горы Гор" и спросила, — Можно мне позвать медика?! Шустрый парень в майке с шапочкой, хрустевший пончиком трехдневной давности у столика техников, предложил Хейзел подойти к нему, копаясь в своем объемном рюкзаке.

— Кажется, у меня тут где-то есть пластырь, — сказал он, посыпая усы сахарной глазурью.

— Спасибо, жеребец, — поддразнила Хейзел, сходя со сцены и направляясь к спортивному неформалу. — Почему бы нам с тобой не вернуться в мой трейлер, и ты сможешь перевязать меня там?

— Да, звучит... заманчиво, — заикаясь, проговорил парень снимая шапочку и приглаживая волосы, следуя за Хейзел от двенадцатой звуковой сцены, в то время как Тиффани семенила за ними, но держалась на расстоянии.

Когда съемочная площадка опустела и в зале воцарилась тишина, горячая розовая жижа поползла по реквизиту, медленно сворачиваясь вокруг всего, что попадалось на ее пути. А когда странная масса коснулся того, что осталось от тараканов, то зашипела. Но никто не обратил на это внимание.

****

Через несколько часов Хейзел вернулась на съемочную площадку с довольной улыбкой на лице, одетая в обтягивающую майку Sex Pistols с надписью "Боже храни Королеву". Тиффани следовала за ней, как послушный щенок.

Сапоги Хейзел заскользили, когда мимо проскочил еще один шустрый рыжий таракан.

— Ай! Серьезно! Это место заражено, — усмехнулась Хейзел, а затем повернулась к Тиффани. — Может, вызвать дезинсектора или еще кого-нибудь?

Тиффани кивнула.

— Конечно. Я позабочусь об этом, Хейзел.

— Хорошая девочка. — Хейзел улыбнулась.

Никто на съемочной площадке, казалось, не был слишком обеспокоен заражением: работники цеха снабжения поддерживали еду, приготовленную несколько дней назад, в тепле и в свежем виде, техники и спецы по эффектам проводили трубки и готовили заготовки под пиротехнику, ассистенты бегали вокруг, пока продюсеры отдавали им приказы, а на сцене уборщик яростно пытался сдержать розовую жижу, которая вылилась со сцены на пол; его джинсы, испачканные кислотой, промокли до щиколоток. Он притопывал в такт своему желтому плееру, прикрепленному к накаченному бицепсу.

— Хейзел, детка!

Чет, режиссер, выглянул из-за одной из камер. Он носил кепку в любое время суток, даже сейчас, когда солнце начало садиться, под предлогом того, что он "берет пример со Спилберга", а не потому, что "преждевременно облысел".

— Что случилось, Чет? — спросила Хейзел, подойдя к нему.

— Мы готовим следующую сцену, ту, где ты отрываешь голову волка от позвоночника. Просто хотел дать несколько замечаний.

— Разрывание головы не требует объяснений.

— Конечно, — усмехнулся Чет. — Но все дело в ракурсе. Я хочу убедиться, что мы точно определили твое положение. Будем снимать сразу с двух камер!

— Угу. — Хейзел подняла бровь. — И?

— Где Джерри? — Чет продолжал, обращаясь ни к кому и ко всем сразу. — Я звал его минут двадцать назад. Кто-нибудь, найдите Джерри! Эй, а ты... — обратился он к уборщику, которая не обращал на него внимания, — выходи из кадра. Нам нужно перекрыть сцену.

Уборщик перестал танцевать. Вместо этого он стоял спиной к группе, не двигаясь, горячая розовая кровь доходила ему до колен.

— Эй, приятель, — снова позвал Чет. Никакого ответа.

Разъяренный, Чет вскочил с кресла и пробился на сцену, пробираясь через фальшивую бойню и обходя горки камней.

— Приятель, ты меня слышишь? — Чет ткнул пальцем в плечо мужчины, из которого до пояса текла горячая розовая кровь. — Ты что больной?!

Уборщик не сдвинулся с места.

— Эй, сейчас...

Затем Чет закричал во все горло.

— Что за... — начала Тиффани.

...срань, — закончила Хейзел.

Уборщик повернулся, и фальшивая кровь заструилась по его одежде. Желтый плеер на его руке сросся с кожей, и весь аппарат превратился в смесь плоти, шестеренок и кассетной ленты. Его наушники с оранжевой пеной возле уха были поглощены кожей, так что виднелся только оранжевый оттенок, а металлическая полоска сверху утонула в черепе. И его кожа. Она выглядела так, словно расплавилась, мясо и мышцы пульсировали и окрасились в горячий розовый цвет.

Рука поклонника "Walkman" (марка аудиоплеера) вцепилась в Чета, одним махом оторвав ему руку

Затем, когда кричащее, бьющееся в судорогах тело Чета опустилось на пол, когда горячая розовая кровь заструилась вверх в разинутый рот Чета, актеры и съемочная группа дружно повернулись друг к другу, как будто им нужно было заглянуть в чьи-то глаза, чтобы подтвердить происходящее перед ними безумие.

Только когда море фальшивых трупов начало подниматься, все побежали в разные стороны, дико крича и размахивая руками.

****

Тиффани закричала, когда Хейзел захлопнула за ней дверь своего трейлера.

— Это невозможно. Это невозможно! Разве это возможно?

Хейзел задернула жалюзи и прижалась спиной к двери, ее большая грудь вздымалась, а крики снаружи становились все громче.

— Ты же тоже это видела? Это не просто моя дурь выветрилась?

— Что за хреновина? — завопила Тиффани, дергая себя за спутанные каштановые волосы.

— Это была его рука... — начала Хейзел. — Его лицо, оно выглядело так, будто расплавилось.

Тиффани глотнула воздуха.

— И он был весь в этой розовой жиже.

Хейзел и Тиффани повернулись друг к другу. Их глаза встретились и на мгновение задержались, словно между ними вспыхнула молния. Они понимали друг другу без слов.

— Куда ты дела мой корсет? — спросила Хейзел, широко раскрыв глаза. — Я положила его в ванную после того, как тот парень ушел.

Они обе повернули головы в сторону двери в ванную.

Медленно Хейзел и Тиффани двинулись вперед, держась низко и подальше от окон, но при этом быстро осматривая помещение.

Тиффани взяла щипцы для завивки. Хейзел сняла туфли и обхватила их каблуком вперед.

— Этого не может быть, верно? — спросила Тиффани, пока они крались к двери. — Как искусственная кровь может оживить все, к чему прикасается?

— Откуда мне знать? Я не ученый, — прошептала Хейзел, когда они остановились перед дверью, держа импровизированное оружие наготове.

— Это был риторический вопрос, — прошептала Тиффани в ответ.

Хейзел прижала Тиффани к себе, протягивая дрожащую руку и поворачивая дверную ручку.

Корсет, все еще окрашенный в розовый цвет, лежал на раковине в ванной. Он не сдвинулся с места. Женщины опустили оружие, с их губ сорвался легкий смешок, перешедший в хохот, который перешел в настоящий припадок истерического смеха.