Тишина в замке Блэкбёрд

Глава 6

«Ничто не является тем, чем кажется на первый взгляд». Вот первое правило ведьминских домов, которое я выучила. За позолоченными зеркалами скрывались коридоры, длинные, как вагоны поезда, с поблёскивающими газовыми рожками. У некоторых комнат была действующая пищеварительная система. У других поворачивались стены, и достаточно было нажать на медный рычаг, чтобы превратить спальню в алхимическую лабораторию. А в-третьих, между плитами росли колонии грибов, орошаемые подведённой по трубам водой. В одной галерее по потолку бежала перевёрнутая лестница.

– Для призрака по имени Беллами, – уточнил Брэм, ведь для него этого было достаточно, чтобы всё прояснить.

Я видела этого призрака: крупный мужчина в старомодных рейтузах и красном бархатном сюртуке, он сидел на перевёрнутой лестнице, положив подбородок на руки, и скорбно смотрел на нас. Меня пробрала дрожь.

– В этом доме на самом деле полно духов, – вполголоса сказала я, вспомнив слова мистера Гренуя.

– Ага, – кивнула Миннифер. – Сотни и сотни. Здесь их убежище. Это не совсем законно – держать в доме призраков ушедших, но тем, кто вызовет больше беспорядков в мире мёртвых, чем здесь, или тем, кого по политическим причинам изгнали с той стороны, – им Джорджина разрешила остаться. Большинство ведьминских семей не согласились бы и сразу изгнали бы призраков, но в нашем доме никогда так не поступали.

– По-моему, миссис Кантакер сказала, что Бриджборны – последняя из правящих ведьминских семей, – вспомнила я. – Есть и другие?

– С дюжину, – ответила Миннифер, когда мы аккуратно обходили зияющую в полу дыру. Я заглянула за край и увидела подвалы внизу и небо наверху. Выглядело так, будто кто-то уронил колонну на замок. – Есть Блуджи из Манцемира, Йелоссианы из Белару, Балайкабарады из Раджана… – Миннифер считала по пальцам. – Но в наши дни большинство из них просто обычные аристократы. Было время, когда они сплотились: брешь была больше и орды пожирателей душ текли в мир живых. Легионы ведьм шли напролом и давали им надлежащий отпор. Но думаю, у них больше, нет времени сражаться с силами тьмы – им ведь нужно посещать столько пиров и толкать речи на стольких собраниях. Наверняка большинство из них не узнали бы болотного свистуна, даже укуси он их за нос.

Я бы тоже не узнала болотного свистуна, даже укуси он меня за нос, но меня встревожил тот факт, что те, для кого это было непосредственным призванием, знали не больше меня. Если мёртвые действительно так ужасны, как я уже успела себе вообразить, и если один недавно обрёк мою семью на вечное оцепенение, все эти наполовину-в-отставке ведьмы должны не на шутку обеспокоиться.

Мы вошли в оранжерею: влажный и тёплый воздух, странного вида растения, буйно разросшиеся до самого хрустального купола. Брэм и Миннифер о чём-то спорили вполголоса, я не могла разобрать, о чём именно. Иногда я задавалась вопросом, не приходятся ли они друг другу братом и сестрой, несмотря на явную непохожесть во внешности и поведении. За хихиканьем Миннифер скрывалась довольно суровая натура, а Брэм, хотя и казался на первый взгляд серьёзным и педантичным, был терпелив и кроток. Он постоянно твердил Миннифер, что нужно делать, а она упорно игнорировала его советы.

Я слушала их вполуха, разглядывая извивающиеся стебли и веерные листья, ядовитые лиловые цветы и блестящие, как драгоценные камни, плоды. Моё внимание привлёк узор на витраже: вороны, летящие по кругу во всю ширину купола, и кончики их крыльев соприкасались, словно кто-то вырезал орнамент из бумаги.

– Почему замок называется Блэкбёрд? – спросила я, когда мы проходили под растением, цветки которого походили на ярко-розовых младенцев с маленькими ручками и лукавыми лицами.

– Есть легенда, – ответила Миннифер. – Магдебур назвала его так.

При упоминании этого имени у меня по коже побежали мурашки. Спроси у них о некоей Магдебур. Увидишь, что они скажут.

– Но не злая Магдебур, не та, о которой все шепчутся, – сказала Миннифер. – Это была первая Магдебур, Мэри Коулблад, самая первая Бриджборн. – И, набрав побольше воздуха в грудь, точно актриса на сцене, Миннифер рассказала: – Давным-давно, до того, как пришли ведьмы и первая Магдебур посадила семечки того, чему суждено было стать Прагастовым лесом, на этом холме было священное место захоронений. Здесь гнездились чёрные птицы: воро́ны, во́роны и галки кружили вокруг него с заката до рассвета. Считалось, что на их крыльях души благополучно переправляются через реку в подземный мир. Из дальних краёв люди со своими мёртвыми приходили сюда. Они поднимали их на гору и оставляли на траве. А затем налетали птицы… – Миннифер содрогнулась и крепко сжала подсвечник, а мы подошли чуть ближе друг к другу, когда проходили под свисающими лозами. – Несчастья начались, когда для Магдебур построили первый замок. Это был даже не совсем замок, просто башня с двумя окнами. Но когда её построили, все птицы улетели. Может быть, им не понравились звуки стройки или, может, Магдебур попросила их улететь, потому что они ей мешали – как бы то ни было, все они взмыли в небо и больше не появлялись. Можно предположить, что никто и не возражал, но на самом деле возражали все. Крестьяне пришли в ярость, а из-за этого разъярился и король. Однажды он поднялся на гору и призвал Магдебур к ответу. «Что будет теперь с нами? – вопросил он. – Птицы исчезли! Крестьяне боятся, что их души не смогут пересечь реку». И Магдебур, её ученицы и дочери, стоящие рядом с ней, все в тёмных одеждах, чёрные как смоль или грозовая туча, сказали: «Мы будем вашими чёрными птицами. Мы будем вашими воро́нами, во́ронами и галками, вашими чёрными крыльями и посланниками. Мы будем охранять ваши души». Такова была первая Магдебур, – мрачно закончила Миннифер. – Она была хорошая.

Мы вошли в высокую сумрачную галерею. Часть крыши обвалилась, и длинные тонкие лучи жёлтого света, пронзая пространство, ложились на паркетный пол. Каждый дюйм стен был скрыт картинами в узорчатых рамках, не хватало только двух-трёх, и пустые островки зияли как провалы в зубах.

На картинах были изображены пейзажи, женщины и мужчины в модных шляпах и плащах, они обедали, писали книги или глубокомысленно смотрели вдаль, пронзая серебряными ножницами странных существ. На заднем плане таились коты, коричневые кролики или вороны – таинственные, с блестящими глазами. На одной из картин была изображена ведьма прежних эпох в строгом чёрном платье с подолом, похожим на зонтик. Очень молодая, не старше двадцати, буйная копна волос и слегка угрюмое лицо, она уверенно шла куда-то вглубь картины, но оглядывалась через плечо на зрителя. В одной руке она держала золотую монету, в другой – веточку лаванды.

– Но были и другие Магдебур, – тихо сказала Миннифер, не глядя на девушку на картине.

– Кто это? – спросила я, подойдя к портрету. Он был намного больше остальных. На затемнённом фоне проявлялись мелкие детали: свернувшаяся клубком кошка, свиток, исписанный незнакомыми буквами, надкушенное яблоко и череп на столе. А на самом дальнем плане среди слоёв масляной краски проглядывал тонкий силуэт. Он был очень высокий, а неестественно длинные руки свисали чуть ли не до стоп.

Я знала, кто это. Я встретила его однажды, много лет назад, на опушке леса.

– Это Магдебур Третья, – сказал Брэм. – Также известная как Тёмная королева. Она же Безумная Магдебур Бриджборн. Она же… ты в порядке?

Видимо, я задрожала, потому что Брэм и Миннифер пристально посмотрели на меня.

– В порядке, – кивнула я, всё ещё глядя на призрачный силуэт. Он был едва заметен, почти невидим. И всё же, когда я смотрела на него, меня охватывало жуткое тошнотворное чувство. Я вновь видела высокие деревья и тянущуюся ко мне бледную руку. Что это существо делает на портрете моей прапра?..

– Что с ней произошло? – спросила я. – Почему её называют безумной?

– Потому что такой она и была, – ответила Миннифер. – Добропорядочная ведьма следит за границами жизни и смерти, переправляет потерянные души в страну мёртвых и защищает их от болотных свистунов, фангоров и красных герцогов. Но Магдебур всё это давалось не так хорошо, как другим ведьмам, и она жутко завидовала. К тому же с болотными свистунами она сдружилась гораздо сильнее, чем с родными сёстрами, и поговаривали, что она и сама может полакомиться одной-двумя душами.

Мы втроём стояли на свету и смотрели на картину. Брэм скривился. Я вспомнила кучера и его слова о том, как ведьмы едят на обед тушёные сердца.

– Порой она неделями могла пропадать в землях мёртвых, изучая леса и топи, – продолжала Миннифер. – В конце концов она зашла слишком далеко, в самые глубины подземного мира. Обычные люди привозят из путешествий чайные ложки и полотенца, а Магдебур вернулась с одним из высокопоставленных мёртвых. Он постоянно что-то нашёптывал ей на ухо, и она стала злой. Она начала думать, что жизнь и вполовину не такая интересная, какой её считают, и что люди – это просто мясные туши, о которых не стоит заботиться. Она громила деревни и кладбища, похищала маленьких детей и поедала их души, а когда унаследовала этот замок, то вышвырнула отсюда всех Блэкбёрдов и, по примеру ведьм далёкого прошлого, наводнила его черепами, бутылочками с кровью и проходами в другие миры. Всё это шло вразрез с эпохой, когда ведьмы становились современными и хотели быть на хорошем счету у правительства. Они получали должности в суде, их приглашали на банкеты. А Магдебур воротила от них нос. Она говорила: «Почему мы должны склоняться перед власть имущими, жестокими правителями и вообще перед людьми, которые когда-то жгли нас на кострах у позорных столбов? Почему не драться с ними насмерть и не есть их души на завтрак?»

– Ну, в этом есть логика, – сказала я. – Если опустить слова про завтрак.

– Конечно, логика в этом есть, – согласилась Миннифер. – Но она очень глупая. Предположим, все слоны в зоопарке решат затоптать людей, которые приносят им еду. В этом будет логика, потому что никто не хочет, чтобы его запирали в клетке, – но это всё равно глупо, потому что ты по-прежнему останешься в клетке, в окружении людей, но больше никто не будет тебя любить и приносить тебе орехи.

Миннифер пошла дальше. Брэм и я последовали за ней, пройдя под алмазным окном, укрытым густым покровом плюща, отчего свет, падающий снаружи, становился зелёным и рябящим, как если бы мы оказались под водой.

– Менять правила нужно с умом, – сказала Миннифер. – А Магдебур не собиралась вдаваться в тонкости. Она хотела изменить всё и сразу – под этим подразумевалось завоевать весь мир с помощью армии мёртвых и кормиться душами живых. Может, она бы так и сделала, не прознай о её планах другие ведьмы. Они объединились, чтобы расправиться с ней и заточить её сущность в подземном мире, а потом сожгли её заживо, прямо вон там, – Миннифер указала за окно.

Меж танцующих листьев, через двор прямо напротив нас я увидела почерневший остов сожжённого крыла дома. Побеги лавра и рододендрона укутали обугленные края, заключив их в нежные объятия. Но это было мёртвое, опустошённое место, и плющ, разросшийся вокруг разбитых окон и обвивший остатки стен, напоминал лишь густой чёрный дым.