Ушедшие посмотреть на Речного человека

Может быть, в этом была ее проблема.

Может быть, это было то, что она должна была изменить.

* * *

Перебравшись через подоконник, Эбби на цыпочках прошла по ковру в свою спальню и медленно закрыла окно, чтобы никого не разбудить. Ночь была холоднее, чем обычно в сентябре, и она пожалела, что не взяла с собой куртку. По крайней мере, теперь она была дома и могла забраться под одеяло.

Было уже два часа ночи. Если бы родители узнали, что она улизнула на вечеринку, на которую ее пригласили в кампус колледжа, она была бы наказана и не имела бы права на условно-досрочное освобождение до сорока лет. Вечеринки братства означали секс, а в этом доме он был смертным преступлением. Эбби лишь однажды пыталась поговорить об этом с родителями, но они сразу же пресекали этот разговор, приказав ей просто не делать этого, сказав, что она слишком молода, чтобы даже думать о нем. Ей было так стыдно, что она не приводила в дом ни одного парня до Дэвида, который казался таким милым и безобидным, что мама и папа ни за что не ожидали бы, что он ужасно похотлив.

На вечеринке было много парней. И что еще хуже, она была немного навеселе. Она не могла скрывать такие вещи от мамы. Папу, как бы он ни был стоек, было легче провести. Она хлопала глазами, снова становилась его милой маленькой девочкой, и с нее снимались все обвинения. Но мама могла быть настоящим боевым топором. В этом доме она была законом, особенно для своих дочерей. Пит был единственным, кто мог растопить ее сердце. И всегда был. Когда Эбби была младше, она обижалась на него за это, считая его маминым любимчиком. Теперь, когда она стала подростком, научилась лучше понимать динамику отношений в семье, и ее зависть утихла. Пит был маминым сыночком так же, как Эбби - папиной дочкой. И папа был строже с сыном, чем с дочерями, несмотря на то, что Пит был младшим. Казалось, он ожидал большего от своего сына. Это заставляло Эбби чувствовать себя несколько обделенной вниманием. Ее смущало, что она хотела от него большего внимания, хотя мама иногда давала ей больше, чем она могла вынести.

Она скинула "Конверсы", сняла блузку и вылезла из тесных джинсов. Она всегда была из тех, кто переодевался в пижаму, как только приходил домой, даже если у нее не было намерения ложиться спать. Но сейчас она была измотана. Она даже не хотела утруждать себя чисткой зубов. Матрас перед ней был слишком манящим, чтобы откладывать... но ей нужно было в туалет. Пиво пронеслось сквозь нее ураганом. Она выпила всего три кружки, но ее мочевой пузырь раздулся, как свиной окорок. Хотя она и боялась разбудить родителей, она решила, что нет ничего подозрительного в том, что она пошла писать поздно ночью. Они не стали бы вставать с постели только ради этого.

Выйдя в коридор, Эбби прищурилась в темноте, ожидая, пока глаза привыкнут. Она уперлась в стену, чтобы ориентироваться во мраке коридора, но на всякий случай она все еще шла на цыпочках. Лучше быть осторожной, чем лишний раз шуметь. Именно ее внимание к этой тишине сделало звуки из комнаты Пита более отчетливыми. Они были тихими и негромкими, приглушенными за дверью. Она решила, что это обычные ночные звуки из комнаты парня подростка. Он часто бормотал тарабарщину, когда спал, особенно когда у него были ночные кошмары. Эбби направилась в ванную, проходя перед дверью Пита. Как всегда, она была слегка приоткрыта, потому что плохо прилегала к раме. Папа так давно говорил о том, чтобы отшлифовать ее, что это уже стало семейной шуткой. По мере приближения звуки становились все отчетливее. Пит стонал, и дышал короткими урывками.

Эбби остановилась.

Ночные кошмары Пита иногда были настолько сильными, что он ходил во сне, спотыкаясь, по коридору, спасаясь от воображаемой угрозы, преследовавшей его. Однажды он упал с лестницы, поэтому теперь у ее подножия была установлена калитка, чтобы он снова не сломал ногу. Если ему снился кошмар, настолько сильный, что он тяжело дышал и стонал, наверное, лучше было разбудить его, но делать это нужно было медленно, осторожно, чтобы он не проснулся с криком и не перебудил весь этот чертов дом. Эбби взялась за дверную ручку и толкнула дверь, открыв ее так, что по ковру не прошелестело ни звука.

Сначала она подумала, что по ошибке зашла в комнату Лори. На сестре Эбби был только лифчик, ее маленькое тело светилось голубым светом луны, когда она двигалась взад-вперед по кровати, словно скакала на лошади. Тяжелое дыхание принадлежало ей, а стоны - Питу. Волосы на руках Эбби встали дыбом, когда она заметила в тени своего брата. Он лежал под Лори, обнаженный, а она сидела верхом на нем, двигаясь вверх-вниз.

Эбби закрыла рот рукой и сдержала крик. Алкоголь в ее голове опустился обратно в желудок. Ее тело дрожало, когда она отвернулась, желая выжечь образ трахающихся брата с сестрой из своего сознания, желая полностью стереть эту ночь. Быстро и тихо добежав до ванной, Эбби подняла сиденье унитаза.

В конце концов, ей пришлось почистить зубы.

* * *

За несколько дней до того, как Эбби застала их, Пит был в душе. Теперь, когда у него начался период полового созревания, он стал принимать душ дольше. Знакомство с мастурбацией изменило его жизнь, положив конец постоянным влажным снам, от которых у него каждое утро липло в паху. Это также уменьшило спонтанные эрекции, которые возникали у него в школе, настолько явные, что ему приходилось носить учебники перед промежностью, чтобы никто не видел его стояк. В их школе были настолько привлекательные девочки, что им достаточно было взглянуть на него, и его член превращался в гранит. Он думал о них во время долгих походов в душ, когда его пенис был намылен, а ноги дрожали.

Раздался внезапный шум. Пит повернулся в душе, лицом к занавеске. Стыд и ужас ударили его как бейсбольной битой, когда он увидел, как размытая фигура открыла дверь и мягко закрыла ее за собой, фигура слишком маленькая, чтобы быть папой или мамой. Осталась только...

- Эй! - сказал он, раздражение смешалось со страхом быть пойманным. - Разве ты не видишь, что здесь занято?

Он надеялся, что это была не мама. Он никогда бы не стал так с ней разговаривать. Человек за занавеской ничего не ответил, но подошел ближе, раскрыв свою личность.

- Лори? - сказал он. - Убирайся отсюда! Я купаюсь!

Занавеска отодвинулась так быстро, что Пит не успел выставить руки перед своими гениталиями. Лори стояла там, лицо опустилось, глаза устремились прямо на его эрекцию. Пит повернулся, плоть затрепетала, его рот сжался.

- Ты что творишь? - запротестовал Пит.

У него возникло искушение закричать, чтобы позвать родителей, устроить Лори неприятности или хотя бы выгнать ее из ванной. Но он не стал этого делать. Когда-то давно ему внушили, что нельзя доносить на своих сестер, нельзя быть маленьким стукачом. Именно так его приняли в круг, который создали трое, брат и две сестры. Это был урок, который он никогда не забывал, и сейчас он молчал, даже когда его начали колоть иголки паники.

- Тебе лучше уйти отсюда, - сказал он.

Лори уставилась на его затылок.

- Я знаю, чем ты занимаешься здесь.

Сначала он смотрел сестре в глаза, потом опустил взгляд. В прошлом году он подглядывал за Эбби, пока она переодевалась. Это была привычка, от которой он уже избавился, но подглядывание за ней, прячась в шкафу, впервые вызвало у него эрекцию. В последний раз, когда он подглядывал за ней, он мастурбировал, наблюдая, как она переодевается, и кончил через несколько секунд. После этого ему стало так стыдно, что он больше никогда не подглядывал за ней, но не мог не заметить, что она тоже развивалась. У нее была маленькая грудь, и появился изгиб бедер, которого раньше не было.

Заметив его блуждающий взгляд, Лори улыбнулась ему, но это была улыбка другого рода, искаженная, похотливая.

- Можно мне посмотреть? - спросила она.

Глава 14

Лори резко проснулась, ее сердце забилось в горле и застряло в нем. Она не знала, где находилась. Здесь было темно, пахло животными и дождем. Потянувшись, ее рука ударилась о твердый пол. Рядом с ней что-то фыркнуло, и она задохнулась, когда огромный язык лизнул ее лицо. Она отпихнула собаку, и тут же вспомнила вчерашний день: путешествие по лесу, приглашение Базза остаться и...

Труп в подвале... Ключ для Речного человека.

Громкий храп испугал ее. Перевернувшись, она увидела силуэт Базза, отключившегося в своем кресле. Он уступил Лори свою кровать, а Эбби - диван, как истинный джентльмен. Даже после того, как она призналась в дружбе с Эдмундом Коксом, Базз не выгнал их. Должно быть, ему было отчаянно одиноко. Лори не могла представить, как можно жить в этом лесу, где нет ни телевидения, ни Интернета, ни соседей, ни водопровода, единственное электричество - бензин. Не с кем поговорить, кроме большой слюнявой собаки. Такая изоляция была бы слишком рефлексивной, интроспективное одиночество было бы для нее невыносимо. Прошлое должно было оставаться похороненным, а не постоянно всплывать в беспокойном сознании, не имеющем возможности отвлечься.

Ей стало интересно, который сейчас час. Выглянув в окно, она увидела слабое серое свечение, выползающее из-за линии деревьев. Рассвета еще не было, но он должен был наступить в течение часа, и чем раньше они начнут, тем быстрее все закончится. Она сможет покончить с историями о привидениях Базза и добраться до человека, ради встречи с которым ее сюда послали. Она надеялась, что передача ключа пройдет быстро и легко. Ей хотелось покончить с этим, и не только положить конец этому походу вверх по реке, но и раз и навсегда доказать Эдмунду, что она достойна его. Это желание необъяснимо усиливалось, заставляя ее сомневаться в своих мотивах. С самого начала путешествия она жаждала выполнить это задание, не просто получить доступ к внутренним тайнам Эдмунда Кокса, а проникнуть в это место, которое было для него таким особенным, как влюбленная школьница, желающая узнать все о своем новом парне. Эти странные новые чувства заставляли ее жевать щеку. Она старалась не обращать на них внимания, хотя тревожное развитие этих ощущений вызывало у нее беспокойство и даже страх.

Встав, Лори подошла к своему рюкзаку и принялась складывать в него вещи, которые достала накануне вечером. Она посмотрела на Эбби. Та была повернута к Лори спиной, поэтому она не могла сказать, проснулась она или нет. Сестра была вымотана прошлой ночью и отказывалась вставать даже ради горячей еды. Даже когда Джо-Джо принялся вылизывать ее лицо, Эбби не шелохнулась. Лори зашаркала в сторону кухни, тупая боль давала о себе знать. Будучи официанткой, она весь день работала на ногах, но целый день похода все равно был большей физической нагрузкой, чем она привыкла, а кровать Базза была более жесткой, чем ее собственная. Она выгнула спину дугой и долго пила из бутылки с водой, чуть не выронив ее, когда услышала крик.

Базз в своем кресле закричал от ужаса, будто его сжигали заживо. Джо-Джо немедленно подошла к нему и начала лизать его лицо, чтобы разбудить его от кошмара. Базз открыл глаза, налитые кровью, дрожащие. Его зубная пластина сдвинулась во рту, и он начал беспорядочно бормотать.