Скользкие вершины

*** Проснулась я от боли, руки и ноги затекли, я лежала на неразобранном диване в купе. В верхней одежде и обуви. Я, с трудом села пытаясь размять руки и ноги. Что со мной такое? Голова сильно болела, и очень хотелось пить, я потянула к себе рюкзак, по дороге на вокзал меня тошнило, и вроде я покупала воду. Бутылка почти полная нашлась, я трясущимися руками достала антидот из своей сумочки и накапала в крышку от бутылки и запила водой. Только теперь я поняла, что меня опоили снотворным и очень большой дозой. И я поглощённая своим горем даже этого не заметила. Это мог сделать только Андрей за завтраком. Но зачем? Не хотел, чтоб я простилась с Киром, тоже глупо. А что теперь, я посмотрела на часы, я успевала на шестичасовой поезд, а сейчас. Цифры на электронных часах упорно расплывались. Да сколько же времени, я тряхнула головой. – Ага, вот вижу, двадцать три пятьдесят. Я в дороге уже почти шесть часов, я расстегнула куртку и покрутила шеей, все тело было деревянным. Поезд заскрипел, останавливаясь на какой то станции. Черт мне нужно сойти с поезда, домой нельзя. И тут же послышался, какой то шум в тамбуре. Видимо кто – то выходит, решила я. Но неожиданно дверь распахнулась в мое купе и я увидела взбешенного Андрея.

Он ввалился и сказал.– Убью сам.

И потащил меня на выход. Я попыталась отбиться, но у меня была такая слабость. Что же такое он мне влил в питье, вяло подумала я, да и поздновато я выпила антидот, вся отрава, уже у меня в крови. Ноги у меня не двигались и он, просто закинув меня, как куль на плечо, бегом выскочил из вагона. Рядом с перроном стояла машина. Андрей впихнул меня и со злостью захлопнул дверь. Сел на место водителя и рывком завел машину.

– Пристегнись,– крикнул он мне.

Я сидела, не понимая ничего, в голове зашумело, и я стала терять сознание. Андрей вырулил на дорогу и остановился. Склонился надо мной и пристегнул ремнем безопасности.

– Ты меня отравил,– еле прошептала я.

– Не травил я тебя,– огрызнулся Андрей. – Снотворного дал. – И что? – Кто ж знал, что у тебя такая странная реакция будет. – Я просто хотел чтоб ты поспала крепко до того как я вернусь. – Ну да я вчера поссорился с Габриэлем и оторвался на тебя. – Знала бы ты, сколько неприятностей на меня последнее время навалилось. – Думаешь, тебе только тяжело в бегах было. – Я за вас переживал и злился, что твою защиту пробить не могу. И капризы я бабские на дух не переношу. – Кто ж знал, что ты такая упертая и обид не прощаешь. – Хотя,– он помолчал,– я бы тоже так же поступил. – Мне повезло, что ты Кира схватила и прятала. Знаешь как унизительно когда твоего сына как барана на жертвенник, и я ничего сделать не мог. – Так что давай попробуем все забыть и сделать вторую попытку знакомства. – Черт, и охрана тебя выпустила. – Все к одному. Не злись, если все нормально будет, слетаем через пару месяцев к – Киру. – Я его вообще ведь не знаю, никогда никого не ревновал, а тут так разозлился, на тебя. – Ты тоже можешь на меня еще хоть, сколько злиться, только не убегай никуда. Если уж ты меня совсем терпеть не сможешь, я переживу. А как все уляжется, будешь жить, как хочешь. Да и научить тебя надо защищаться, а то ты такая беспомощная.

Он говорил и говорил. Голос становился все глуше, и я снова уснула. Проснулась я снова в доме Андрея в своей спальне раздетая до белья и не одна. У кровати спокойно лежала теневая собака. Я посмотрела на нее больше с любопытством, чем со страхом. Я первый раз так близко видела это существо. Черная, вся как силуэт из бумаги, она лежала спокойно. Я знала про них немного. Только то, что сильные колдуны или волшебники с помощью ритуала вытаскивали их, из какой то параллельной реальности. Собаки были преданны только хозяину и исполняли все их пожелания. С такой собакой невозможно подружиться или обмануть. Можно лишь ненадолго сбить ее со следа, и убить их почти невозможно. Вот я и в тюрьме, подумала со злостью. Зря ты так со мной Андрей Далгнов, я ведь тоже могу тебе устроить несладкую жизнь и сделаю это с удовольствием. Я чувствовала себя помятой и опухшей и несвежей. Нужно привести себя в порядок, и я направилась в ванную. Встала под душ и долго стояла под жестким потоком воды то горячей, то ледяной, разгоняя застоявшуюся кровь. Кожа покраснела, голова прояснилась. Я тщательно растерлась полотенцем и оделась. Долго же проспала. Дело уже было к вечеру, то есть больше суток я пролежала бревном. Хотелось, есть страшно. Я спустилась вниз в столовую и прошла в кухню. Полная милая женщина стояла у плиты что то, помешивая в кастрюле.

– Здравствуйте, – сказала я.

Она испуганно вскрикнула. – Ой, простите, меня. Хозяин сказал вас покормить, как вы только проснетесь. Меня тетя Тома зовут, зачастила она. – Сейчас вам накрою в столовой.

– Я Елена,– ответила я,– и не нужно в столовой. Можно я здесь на кухне поем.

Она быстро накрыла тут же мне на столе, и я так же быстро заработала ложкой.

– Тетя Тома готовите вы, потрясающе,– похвалила я ее.

Она заулыбалась.– Вы такая необычная Елена, сказала она, пододвигая мне еще тарелку. – И сынок у вас замечательный. – Жаль, что его увезли. – Вы теперь будете нами распоряжаться,– спросила она.

– Почему,– удивилась я.

– Андрей Григорьевич сказал, чтобы мы теперь слушались вас как его. – Он утром сказал мне, что вы его жена и хозяйка дома теперь, и нам делать все, что вы захотите. – Да и давно пора. – А то дом без хозяйки, пустой. Тем более Андрей Григорьевич очень хороший человек и одинокий уже давно.

– Григорьевич,– снова удивилась я.

Тетя Тома посмотрела на меня странно и сказала.

Ну, ведь Андрей Григорьевич иностранец и отца его зовут Габриэль, а здесь то, не выговорить такое отчество. Вот он и упростил.

Я кивнула.

А она продолжала. – Так жаль, что ребеночка увезли то. – Андрей Григорьевич сказал, что у них так принято детей растить отдельно и на родине. Как он на отца то похож, просто одно лицо. – И вас я совсем не помню?

– А я здесь раньше и не была никогда, – ответила я.

– Ну да я тоже и так и сяк на вас смотрела, здесь то столько подружек у Хозяина то перебывало что и всех, то никак не упомнишь.

И выпалив это, она испугалась и прикрыла рот рукой.

– Простите меня, я не то сказала.

– Не переживайте, мне все равно сколько у него подружек и хозяйничать здесь я не собираюсь.

– И зря вдруг,– разошлась тетя Тома. В кои то веки нормальная девушка у него появилась, и сынок у вас. – Да и нравитесь вы ему сильно, я же вижу. – Он вчера, когда вы ушли, так гневался и переживал и сразу за вами поехал. – Он хороший только несдержанный, иногда. – Это от того что ему тяжело. – Один без семьи живет, и вечно в работе. – А так он не злой и к нам всегда и щедрый и помогает, если у кого что случается. Все кто на него работают, очень его уважают.

Я не собиралась ни с кем спорить, поэтому еще раз поблагодарила тетю Тому и пошла наверх. Снова в библиотеку, куда еще, телевизор я не смотрю. Выходить мне из дома нельзя, и чем мне еще заниматься. В библиотеке все книги были разложены по темам. Я нашла целую стену с медицинской литературой и стала просматривать. Забавно, на самом верху стояли старинные трактаты и чем ниже полки, тем более книги молодели. А подборка книг потрясающая. Я уселась на приставной лестнице и не торопясь стала просматривать тома. И мне попалась очень интересная рукописная книга на латыни, принадлежащая тоже как я поняла целителю. Что меня поразило, он описывал все именно так, как я видела, тело больного человека. Когда мы разговаривали с Павлом, наши ощущения не всегда совпадали, а здесь автор описывал именно мои видения и проблемы. Оказалось, что латынь я знаю недостаточно. Многого я не понимала, но я нашла полку со словарями. В тумбе стола бумагу и карандаши, и чтение стало увлекательным. Куски из книги я переводила и записывала на бумагу, и уже глядя на перевод составляла предложения. Книга была потрясающей. Я ведь училась самостоятельно и часто лечила грубой силой, а здесь было доступно изложено плетение волшбы изящное и эффективное и много нового. Я так погрузилась в чтение с переводом, что потеряла счет времени. И не сразу услышала за своей спиной.

– Я тебя потерял и уже переживал, что ты снова сбежала.

Я непроизвольно дернулась, услышав его.

Андрей быстро обошел меня и уселся напротив. – Елена давай сделаем вторую попытку наладить отношения.

Он улыбнулся и протянул руку ко мне.

– Давай познакомимся заново. – Я Андрей.

Меня снова передернуло и затошнило, н – да забавная реакция у меня вырабатывается на Андрея. Я помолчала немного, прогоняя тошноту и решительно ответила.

– Второй попытки не будет, я слишком хорошо запомнила первую. Извините Андрей, я такая, какая есть. – Вам неловко я понимаю. – Но вы мне не нравитесь, и это боюсь навсегда. – И мне плевать, как вы себя чувствуете, я смогу выжить и без вас, а на роль матери найдете, кого ни будь. – Тем более я поняла, что к Киру меня больше не допустят. – А вы мне даже не позволили с ним проститься. Мне главное чтоб Кир был жив и здоров и прилагательных к нему ненужно и благодарностей тоже. – Поэтому давайте ка мирно разойдемся с вами, не переживайте я очень постараюсь выжить без вашей помощи. – Мне хватило уже лжи, что вы с Габриэлем навешали на меня. – Вы не имеете права держать меня здесь, и я хочу уйти и я очень постараюсь выжить, и уверенна, что это получиться у меня лучше, чем с вами.

Андрей опешил. Он был смуглый, но от гнева его лицо стало кирпично-красным. Быстро же ты гневаешься, подумала я и усмехнулась. Я ожидала бури, но он справился с собой.

– Хорошо сказала. – Умеешь ты Елена бить очень больно. – И ты в своем праве и все – таки давай поужинаем и поговорим.

– Мне надоели разговоры еще с Габриэлем, правда. И толку от них, я вам не верю. – И ваша древняя и аристократическая семья пошла бы от меня куда подальше. Я так плохо как в вашем доме себя никогда не чувствовала,– тихо ответила я.

Он потер лицо ладонями и сказал. – Ты не представляешь, как я жалею о том, что сказал и отпустить тебя я не могу. Тебя убьют, и только я буду в этом виноват. Поэтому можешь оскорблять меня хоть каждый день, но пока все не закончиться ты никуда не уйдешь. К тому же без денег и документов ты далеко не уйдешь, а все твое уехало в Тамбов. Деньги не проблема, я могу их тебе дать, а документы нужно подождать, их оформляют. А теперь пошли ужинать, я очень устал и голоден. – А потом подумаем вместе, как нам упростить наши отношения.

Я тоже видела, что он устал и переживает, но жалости к нему у меня не было. И-за его неразборчивых связей заварилась вся эта каша, которая и мою жизнь испортила. Но кричать или биться в истерике тоже не было смысла. Поэтому я вздохнула, и мы с Андреем направились в столовую. Но после ужина разговора не получилось. Андрею стали звонить, как я поняла по работе. Что – то там случилось, и он быстро направился в свой кабинет. Я же забрав в библиотеке листы с переводом пошла к себе. В гостиной удобно устроилась в кресле и стала разбирать то, что перевела. Я давно не работала с книгами, и голова гудела с непривычки. Но работа хоть как то отвлекала от переживаний. Андрей пришел, когда я уже решила лечь спать. Он вошел в гостиную и решительно сказал.