Навья кровь

Глава 2

— Стойте!

В свете пожаров бегущий к путевому камню мужчина показался не настоящим.

— Это ты стой! — крикнула Ирина. — Не подходи!

Мужчина послушно остановился в паре десятках метров от наружного кольца.

— Как хорошо. Думал, никого в живых не осталось.

— Нечисть, — неуверенно сказал Игорь Борисович и посмотрел на празем, который по-прежнему был зелёным. — Или нет.

Лиза по своему обыкновению не вмешивалась. Она молчала и прислушивалась к себе, пытаясь понять, опасен ли незнакомец. «Нюх» пока не давал о себе знать, вместо него в душе засела маленькая, еле ощутимая тревожность — остаток от знакомства с чудовищем.

А вообще, откуда этот человек взялся? Город казался безжизненным до появления огненной птицы. Прятался в каком-нибудь подвале? Следил за ними, пока они пытались понять, что произошло в поселении? Неужели два старика, пусть и крепких, и молодая девушка выглядят опасней элитного монстра, сжигающего улицы одним взмахом крыла?

— Выкинь свой амулет. Бесполезный, я же предупреждала! Он на русском говорит, это в американском-то городке, Игорь! Подозрительно, тебе не кажется?

«А ведь и правда».

Для Лизы не существовало проблемы под названием «языковой барьер», о чём знала только мама. Беда в том, что девушка из-за данной особенности не всегда сразу понимала, на каком языке изъясняется собеседник. Ещё одна причина, чтобы помалкивать при общении с малознакомыми людьми.

— Оружие убери, — громко приказал Игорь Борисович и тихо добавил, обращаясь к жене: — не будем делать поспешных выводов. У него здоровый рюкзак на спине. Может, как мы, мимо проходил. И амулет, между прочим, работает, я проверял.

Ирина снова бормотнула про «старого дурака», но раздувать конфликт не стала. Возможно, повлияло то, что незнакомец в ответ на требование убрать оружие бросил ружьё, которое до этого держал в руках, на землю перед собой.

— Мы ведь земляки? — с надеждой в голосе спросил он, не двигаясь с места.

— Ой, сомневаюсь чё-то, — покачал головой Игорь. — Ты откуда вообще?

— Погоди, Игорёк, — перебила мужа Ирина. — Чего кричать на весь город. Может, ещё какая дрянь прилетит или приползёт. Ты давай, мил человек, иди к нам, поговорим, познакомимся…

Лиза восхитилась старшей напарницей. Она сейчас, в отличие от Игоря Борисовича, выглядела мирной, недалёкой бабулькой, наивной и добродушной, будто не шипела только что про подозрительное знание языка. Сразу и не разберёшь, где маска, а где истинное лицо.

На самом деле это лучшая проверка в данной ситуации. Ни один монстр не сможет зайти внутрь кругов. И человек с дурными намерениями тоже.

И оружие пронести не получится, даже какой-нибудь маленький и тупой перочинный ножик. Поэтому те, кто пользуются переходом через Изнанку, всегда путешествуют налегке, пешком, и кровь приносят либо в пробирке, либо набирают на месте с помощью шприца.

Незнакомец об этом тоже знал. Он понимающе усмехнулся, вытащил из-за голенища сапога большой нож, с пояса снял внушительного вида рогатку и бросил всё это рядом с ружьём.

Даже когда он вступил во внутренний круг, Борисович не особо расслабился:

— Руки на виду держи, паря, окей?

Отсвет пожаров сюда почти не доставал. Лиза, не дожидаясь указаний, прошлась вдоль камней, чиркая зажигалкой. Факелы, прочно закреплённые в специальных держателях, охотно разгорелись. Им ещё в школе рассказывали, что факелы — магические. Они не гаснут даже в дождь и в сильный ветер. Да и горят до тех пор, пока в круге находятся люди, которые их разожгли.

Теперь можно было и разглядеть человека, и рассказ его послушать.

— Я путешественник. Уже пять лет по Северной Америке скитаюсь, не люблю через путевые камни, знаете ли. Сюда занесло три дня назад. Люди хорошие, но сильно в ресурсах ограничены. Подумывал остаться на зиму, заодно подзаработать, я, видите ли, хороший поисковик, развалины исследую, вещи всякие нахожу.

— У нас тоже сталкерство в ходу. Полезная профессия. Так что здесь произошло-то? — Игорь Борисович будто бы случайно встал так, чтобы при первой же необходимости закрыть собой жену. Лизу защитить даже и не подумал.

— Я сам толком не понял. Мэр вдруг с катушек съехал. Вернее, он сначала созвал общее собрание, в церкви. А там будто с ума сошёл. Стал кричать, что мир в огне, что конец света давно случился, и мы все мертвы, но не знаем об этом.

— Ужас, да, Игорёк? — Ира по-прежнему корчила из себя глупую бабку.

— К-хм, да. Но наш шеф с мэром вот только-только разговаривал, всё нормально было.

— Не знаю про это ничего. Я, что видел, то и рассказываю. Или не верите?

— Верим, чего ж нет. А дальше что было?

— Ну, мэр заявил, что нашёл способ всех спасти, а потом внезапно на тарабарщину перешёл, то ли латинскую, то ли ещё какую-то. За алтарём лиловый туман заклубился, люди в обморок стали падать, как будто волна чего-то невидимого, но очень отравляющего по церкви пошла, и я убежал.

— А ты почему не потерял сознание, прости, не расслышал имя?

— Я его не называл. Виталий. Без понятия, почему. Может, потому что позади всех стоял, у самой двери, и эта волна не успела докатиться. А может, потому что не местный.

— Или колдун, — покивала Ира. — Ты не переживай, мы не фанатики, так что скрывать сей факт не обязательно.

— Ни в коем случае. Никаких магических способностей, — поморщился Виталий. — Понимаете, я тоже не фанатик, но считаю…

«Неприятный дядька. Почему-то», — подумала вдруг Лиза, и тут же сама себе удивилась.

Почему неприятный? Скорее, наоборот. Внешность совершенно не отталкивающая. Виталий выглядит лет на сорок, может, чуть старше. Ниже Игоря Борисовича на две головы, ростом с Лизу, хотя девушку нельзя назвать высокой. Короткий пуховик и «дутые» штаны добавляет телу массивности, и всё равно видно, что человек не слишком мускулистый. Но и не доходяга. Обычный, нормальный мужчина, который просто не вышел ростом. И размером обуви.

Глаза светлые: то ли серые, то ли голубые — под факелами не разобрать. Красивые брови «вразлёт», небольшой аккуратный нос, еле обозначенные морщины, лишь одна, на переносице, чёткая и глубокая. Тёмно-русые волосы, густая борода того же цвета. Может, именно борода заставила Лизу усомниться в том, что перед ними путешественник, случайно оказавшийся в неподходящем месте в неподходящее время?

Все мужчины, которых до этого видела девушка, делились на два типа. Представители первого тщательно выбривали щёки, чтобы не разводить на лице всякую кровососущую живность. Представители второго зарастали по самые брови, накапливая в бороде грязь, пот и остатки еды. Степень неряшливости зависела от того, сколько времени курьер, сталкер, торговец или простой путешественник провёл вне поселений. Обычно второй тип при первой же возможности тоже хватался за бритву.

У этого человека борода выглядела непривычно ухоженной. Ровно подстриженная, волосок к волоску, гладкая, шелковистая и блестящая. Может даже, тщательно расчёсанная. Никто в здравом уме не будет заниматься подобной ерундой в походных условиях, по крайней мере, так казалось Лизе.

Причёска тоже аккуратная, словно только что из салона. Девушка вдруг поймала себя на желании подойти поближе и пощупать, насколько волосы незнакомца мягкие и приятные на ощупь. И ногти на руках хотелось рассмотреть получше, очень уж кожа на ладонях светлая и чистая.

Хотя, может, в этом городке парикмахерская есть. Была. В Гомеле аж два салона имеется, и в бане цирюльники.

Ну, или он очень себя любит, и на привалах маникюр делает и брови выщипывает.

И взгляд у него умный и спокойный. Но может, в этом-то и дело? При нём только что случилась катастрофа, пусть и локального масштаба, а он выглядит уверенно и доброжелательно. Что-то не вяжется.

Или дело в татуировке, которая слегка выбивается из образа? Небольшой рисунок под левым глазом, на скуле. Как и степень чистоты рук, не разобрать подробности. Что-то вроде схематичного солнца или снежинки, или шестерёнки, в общем, какой-то зубчатый круг чёрного цвета. Ещё и светится немного. Или не светится, а просто факелы отражаются в глянцевой поверхности. Тогда это вообще наклейка, наверное. Или кусок фольги…

Снова захотелось подойти поближе. Лиза не удержалась и с независимым видом сделала шаг вперёд, наклонилась, подобрала рюкзак с товарами.

— Точно, Петро́вич. Молодец. Засиделись мы что-то, пора идти.

— Петро́вич? — удивился Виталий.

— Фамилия у неё Пе́трович, — объяснила Ирина. — Но все привыкли ударение по-другому ставить. Это же забавно, да, Лизка?

Лиза молча кивнула, оставив мнение по поводу «забавности» при себе.

Не фольга. И вообще не наклейка. Вроде бы всё же татушка, но очень странная, словно она где-то глубоко, чуть ли не на кости, а сквозь кожу всего лишь просвечивается за счёт сияния. Ну, или это чернила такого плохого качества, что рисунок бледноватым кажется.

Или это всё-таки временное, смываемое украшение? Ногти холёные, кто его знает, может, в рюкзаке за спиной и зеркальце валяется. Нарисовал тушью с блёстками ради красоты, и периодически на себя любуется.

Всё-таки не очень приятный тип. И история его какая-то кривая, словно наспех придуманная.

— Виталий, предлагаю к нам, — ни с того, ни с сего заявил вдруг Игорь Борисович. — Поселение большое, да и вокруг несколько посёлков поменьше, так сказать, спутников. И ферм несколько. В самом городе даже блага цивилизации почти все в рабочем состоянии. Толковые люди нам всегда нужны.

— Точно! И как я сама не додумалась? — заулыбалась Ирина.

Лиза, вешая на плечи рюкзак, ошарашенно посмотрела на спутников. Как она упустила момент перехода от подозрительности к настоящей, искренней доброжелательности?

«Грековы, вы что, ему поверили? Не может быть. Такие опытные люди! Неужели вы не чувствуете, что с ним что-то не так? По крайней мере, с его историей точно!»

Все эти ощущения не относились к «нюху», который по-прежнему представлял из себя недобитое, остаточное беспокойство. Лиза просто наконец-то поняла, что имеет в виду отчим, когда говорит «жопой чую».

— Вы с Евразийского континента? — мужчина на несколько мгновений прикрыл глаза. — Дом… Давно там не был.

— А почему? — удивилась Ирина. — Что тебе мешало воспользоваться путевым камнем?

Виталий пожал плечами:

— Ничего. Просто как-то руки не дошли. Я в своё время пытался попасть в хоть немного знакомое место, но лиловый туман будто издевался и выносил где угодно, но только не там, где хотелось оказаться. Устал морально, да и физически.

— Ну, а потом, когда туман исчез? — спросил Игорь Борисович.

— Я же говорю: устал.

— Ясно, — по тону Ирины показалось, что она обязательно добавит «бедняжка».

Грековы явно искренне жалели Виталия, и Лиза совершенно не понимала, почему. Таких историй тысячи. Сколько судеб перекорёжено, да даже их собственная. Или, например, мама — послушаешь о том, как её помотало до замужества, так обрыдаешься. А мужчина ничего, что могло бы вызвать сочувствие, не сказал. Он даже грустным или расстроенным не выглядит, и это на фоне полыхающего поселения, в котором он спокойно прожил три дня, ел, пил с местными за одним столом, в парикмахерской побывал…