Алые Евангелия

2

Мерзавчик и избранный им сосуд скрылись из виду, спустившись по ступенькам, ведущим в подвал здания. Здание было пустым, его двери и окна были замурованы кирпичом или заколочены на столько тщательно, чего Гарри никогда не видел ранее. Он взглянул на свои часы. Было десять минут третьего утра, в середине июня. Гарри немного нервничал, и он знал почему. Его тело всегда узнавало раньше мозга, что поблизости что-то плохое.

Гарри нетерпеливо постукивал по рулю, осматривая пустынную улицу на предмет выяснения местонахождения того, что могло вызвать раздражение в его организме. Еще ребенком, он называл это ощущение "НЗ", — что означало "Неустранимый Зуд". Взрослая жизнь не давала ему повода поменять название, поэтому "НЗ" все еще оставался в личном словаре, который он создал в помощь по наведению порядка в ментальном хаосе, всегда порождаемый ощущением "НЗ".

Ему что-то померещилось под мигающим фонарем на другой стороне улицы? Если там что-то и было, его можно было вычленить из тени только до предела напрягая зрение. Возможное Нечто, казалось Гарри, двигалась с дикой кошачьей грацией. Нет. Он ошибся. Там ничего не было…

Как только эта мысль сформировалась, Возможное Нечто подтвердило его первоначальное подозрение, развернувшись и отступив в тени, его мускулистая форма двигалась как водная рябь, по мере того, как тени гасили её. Однако уход Нечта не смог ослабить «З» в "НЗ" Гарри. Не это было причиной покалывания на его коже. Нет, причина была все еще неподалеку. Он открыл дверь патрульной машины и вышел, двигаясь медленно, чтобы не привлекать внимания. Затем он внимательно изучил улицу.

В полутора кварталах вверх по 11-й он увидел, привязанную к пожарному гидранту, козу. Там, на тротуаре, он выглядел одновременно и жалким, и маловероятным, а особенности его анатомии — раздутые бока, выпученные глаза, костлявый череп — явно чуждыми. Гарри вышел из-под прикрытия патрульной машины, оставив дверь открытой, и пошел к своему напарнику, его рука инстинктивно опустилась за рукоять пистолета.

Гарри сделал три шага и почувствовал, как "НЗ" накрывает его словно приливная волна. Он остановился, глядя на короткий отрезок пустого тротуара, лежавший между ним и затемненной лестницей, по которой пошел Мерзавчик с девушкой. Почему так чертовски долго?

Гарри сделал два осторожных шага, одновременно звоня своему напарнику.

— Ну все, Мерзавчик, застегивай ширинку. Пора двигаться.

— Что? Крикнул Мерзавчик. — … О, Боже, как хорошо… Ты уверен, что не хочешь присоединиться, напарник? Эта сучка…

— Я сказал, что пора, Сэм.

— Uno momento[11], Гарри… только один… черт возьми… о да… о да, вот так… Мерзавчику это нравится….

Взгляд Гарри вернулся к козе. Входная дверь в здание, перед которым было привязано животное, была открыта. Голубые огни горели внутри, как пламя свеч, трепещущее на полуночной мессе. Зуд Гарри стал нестерпимым. Медленно, но целеустремленно он пересек потрескавшийся тротуар, подошел к лестнице и посмотрел вниз, в темноту, где он смутно различил, что Мерзавчик облокотился на стену, запрокинув голову, а проститутка работает, стоя на коленях перед ним. Судя по хлюпающим, отчаянным звукам, сопровождавшим ее работу, она хотела, чтобы коп уже выпустил свой заряд, чтобы она могла выплюнуть его и уйти.

— Черт возьми, Сэм, — сказал Гарри.

— Боже, Гарри. Слышу, слышу.

— Повеселился…

— Я еще не кончил.

— Как насчет того, чтобы найти другую девушку на другой улице?

Говоря это, Гарри оглянулся на козу, а затем на открытую дверь. Синее пламя свечей осмелилось выплыть на улицу, будучи отделенным от фитиля и воска. Они освещали путь для чего-то. Нутро Гарри подсказало ему, что он не хочет быть рядом, когда что-то наконец-то появится.

— О, ты молодец, — сказал Мерзавчик шлюхе. — Я имею в виду, очень хороша. Лучше моего гребаного шурина. Он усмехнулся сам себе.

— Хватит, — сказал Гарри и спустился вниз, потеряв из виду и освещённый дверной проем, и козу, хватая Мерзавчика за плечо, укрытое пиджаком. Гарри потянул, девушка упала вперед, приземлившись на руки, пока Д'Амур тащил Мерзавчика вверх по лестнице.

— Что происходит? — потребовала она. — Что такое, вы загребете меняшь?

— Заткнись, — тихо произнес Гарри. — Не заберем. Но если я когда-нибудь увижу тебя в этом квартале снова…

В тот момент раздался несчастный вопль козы, который длился целых три секунды, и эхом разнесся в противоестественно неподвижном ночном воздухе. Затем звук внезапно оборвался, оставив их снова в тишине.

— Твою мать. Черт. Черт, — протараторил Гарри.

— Что это было? — спросил Мерзавчик.

— Коза.

— Чего? Я не видел ни какой козы…

— Мерзавчик?

— А?

— На счет три мы бежим к машине, хорошо?

— Х-хорошо. Но…

Гарри вмешался, прошипев. — Никаких но, Мерзавчик. Смотри на машину и продолжай смотреть на неё пока не окажешься внутри, и мы ни уберемся отсюда. Шаг влево, шаг вправо, и мы трупы.

— Гарри, чё..?

— Доверься мне. А теперь — вперед.

— О, Боже, молнию заело.

— Забудь про свою гребаную молнию. Никто не собирается смотреть на твой член, обещаю. Давай, двигай.

Мерзавчик побежал. Гарри, не отставая от него, посмотрел вниз по улице, тихо подбираясь к машине. Козье горло было вспорото, но он не спешил умирать. Его забойщик, облаченный в мантию, стоял там, держа бьющееся животное за ноги, голова животного была откинута назад, так чтобы расширить разрез на горле и ускорить поток крови.

Жизненная сила покидала козу рывками, как вода из неисправного крана. Однако там присутствовали не только коза и мясник. Был третий член вечеринки, стоявший спиной к к Гарри. Пока Гарри пересекал улицу в направлении машины, тот повернулся, чтобы посмотреть назад. Гарри мельком взглянул на его лицо — мазок бесформенной плоти, как кусок глины, отброшенной за ненадобностью — до того, как человек не окунул руки в фонтанирующую кровь козы.

Мерзавчик преодолел полпути до машине, а затем, вопреки указанию Гарри, посмотрел на неприглядную сцену. Она заставила его замереть. Гарри переложил пистолет справой руки в левую, а правой крепко схватил Мерзавчика за руку.

— Пошли.

— Ты видел это?

— Пошли, Мерзавчик.

— Так неправильно, Гарри.

— Как и требовать минет от сбежавшего подростка.

— Это другое. Люди не могут забивать гребаных коз на улице. Это чертовски омерзительно. Мерзавчик вытащил свой пистолет. — Эй, вы, двое дегенератов с козой. Не двигаться, вашу мать. Вы оба арестованы.

Сказав это, он начал приближаться к ним. Гарри выругался себе под нос и последовал за ним. Где-то поблизости, не более двух-трех кварталов от них, уханье сирены скорой помощи напомнило Гарри, что каким-то образом рациональный мир все еще находится в паре шагов от этой жуткой сцены. Но Гарри знал, что это не имеет значения. Такие деяния, все кусочки единой непостижимой тайны, укрывали себя покровом, препятствующем проникновению взглядов обывателей. Если бы Мерзавчик был один, он, скорее всего, проехал бы мимо этой гротескной сцены, даже не заметив её.

Он увидел только потому, что Гарри был с ним, и понимание этого факта засело камнем в кишках Гарри.

— Эй, придурки, — окликнул Мерзавчик, его крик эхом заметался туда-сюда между фасадами заброшенных зданий. — Прекращайте это дерьмо.

Двое мужчин в ответ сделали худшее из возможного: они подчинились. Гарри вздохнул, когда мясник позволил козе упасть на землю, ее черные ноги все еще подергивались. А глинолицый мужчина, умывавший руки в крови, распрямился и повернулся лицом к двум полицейским.

— О, Боже во плоти, — пробормотал Мерзавчик.

Гарри увидел причину богохульства Мерзавчика; то, что две минуты назад было неопределенным комком плоти, начало самоорганизовываться. Глиноподобная материя, которую Гарри сначала увидел, теперь преобразилась; там был почти нос, почти рот и два отверстия, похожие на отпечатки больших пальцев, где должны были быть глаза. Глиняный человек пошел к ним, пар поднимался от его рук, пропитанных кровью.

Мерзавчик перестал идти и бросил на Гарри мимолетный взгляд — достаточный, чтобы уловить малехонький кивок Гарри в сторону машины. В то время изменчивые черты глиняного человека наконец-то сформировались в рот, который теперь открылся и исторг тихий звук, похожий на предупреждающее рычание рассерженного животного.

— Берегись! — Выкрикнул Гарри, когда тварь, сделав два шага, перешла на бег. — Беги! Беги! — крикнул Гарри и, выставив пистолет, выстрелил в тварь два раза, а затем, увидев, как пули замедляют бег существа до пошатывания — его кровь заливала рубашку в местах попадания, — Гарри выстрелил еще три раза: два раза в туловище и один раз в голову. Существо мгновение стояло посреди улицы, глядя на свою окровавленную рубашку, слегка наклонив голову, словно в легком замешательстве.

Позади себя Гарри услышал, как Мерзавчик забирается в машину и захлопывает дверь. Он запустил двигатель, колеса завизжали, когда машина развернулась и подалась к Гарри.

— Забирайся! — пронзительно крикнул Мерзавчик.

Существо все еще осматривало свои раны. У Гарри выдался миг передышки и он воспользовался им. Повернувшись спиной к чудовищу, Гарри перемахнул капот машины, распахнул дверь и запрыгнул на пассажирское сиденье. Еще до того, как он успел закрыл дверь, Мерзавчик дал газу. Гарри мельком увидел существо, когда они проносились мимо него, и увидел — будто Гарри был совершенно неподвижен и мог рассмотреть каждую деталь — как поднялась тяжелая голова существа, показывая две крошечные точки света, горящие в его глазах, схожих с отверстиями для большого пальца на кегельном шаре. Во взгляде чудовища читался смертный приговор.

— Ты, наверное, шутишь, — сказал Гарри.

— Так плохо, а?

— Хуже не куда.

Они уже были почти в квартале от существа, и в течение нескольких обманчивых мгновений Гарри полагал, что он, возможно, неправильно истолковал взгляд врага, и они на самом деле смогут добраться до безопасности оживленной улицы целыми и невредимыми. Но потом Зуд вернулся, как раз когда его напарник заорал: — В бога душу мать!

Гарри оглянулся и увидел, что враг преследует их и приближался к мчащемуся автомобилю с каждым шагом. Существо подняло запачканные кровью руки, от которых поднимался пар, перед собой ладонями наружу, пальцы были причудливо широко растопырены. Когда он бежал, его руки становились ярче, как тусклые угли в костре, разбуженные внезапным ветром. Искры срывались с его рук, желто-белые, и превращались в дым, темнея при этом.

Гарри включил сирену и проблесковые маячки в надежде, что это существо было из той редкой породы, которую можно было подкосить подобной тактикой. Но вместо того, чтобы отговорить врага продолжать преследование, сирена, казалось, пришпорила его.

— Твою мать! Почти догнал нас, Гарри!

— Ага.

— Сколько пуль ты всадил в эту гребаную штуку?

— Пять.

— Черт.

— Просто продолжай вести.

— Черт.