Мо сян

Глава 5

Алла, кутаясь в мамин плед, сидела в темноте кабинета и глядела местные новости. Раз за разом показывали пожар в ее офисе, а репортер – молодой парнишка бурятской наружности – с непрофессиональным ехидством докладывал:

«… как некоторое нечистые на руку дельцы заметают следы. Напомню, мы сейчас находимся возле бизнес-центра «Аллюр», в котором сегодня произошло возгорание. Благодаря оперативной работе пожарной службы, пожар был быстро потушен. Но один офис выгорел полностью. Именно он принадлежал местной бизнес-леди, торгующей игрушками. На днях разразился настоящий скандал, связанный с деятельностью этой дамы. Серьезно пострадал грудной ребенок, который …»

Алла с ненавистью ткнула пультом в сторону телевизора, и картинка сменилась на какой-то старый французский мюзикл. Это какой-то ад!

Она поднялась и тяжеловесно двинулась к шкафчику, где хранился крепкий алкоголь. Плеснув себе коньяка, Алла залпом его осушила, бесцельно шаря глазами по книжным стеллажам, заставленным любимыми авторами – Кен Кизи и Харпер Ли, Ирвин Уэлш и Чак Паланик, Валентин Распутин… Книги, которые читались и перечитывались в отличие от подозрительного Рабиндраната Тагора. Но ни в одной из любимых книг не было ответа на ее вопросы – как это все могло так быстро произойти? И главное - что делать?

Глаз уцепился за пустое место, где раньше сидела китайская кукла, и прищурился. Что если…? Внезапная догадка, не смотря на свою нелепую фантастичность, все расставила на свои места. Вспомнились и дурацкие затруднения с покупкой игрушки, и таинственные предостережения продавца, и странное поведение дуры-Вагиной, и собственное невероятное преображение, и успех в бизнесе, и как по волшебству вспыхнувшие чувства… Все, что она принимала просто за цепь случайных счастливых совпадений, теперь обрело совершенно иную – мрачную и дремучую – логику.

Алла вышла на балкон, порылась в переполненной пепельнице и, достав окурок подлиннее, стиснула фильтр зубами.

«Все дело в кукле!» – поняла она, вдыхая затхлый табачный дым, - «Это, видать, что-то вроде талисмана. Вроде идиотских китайских жаб с монеткой во рту, призванных притягивать в дом достаток. Только настоящая! И Вагина сочиняла байки про командировку просто, чтобы протестировать эту штуку на мне! На своей единственной за всю жизнь подружке! А когда увидела, что я не только не склеила ласты, но и получила все, о чем мечтала, тут же нарисовалась и забрала куклу! Себе!»

Алла злобно глядела в сторону Ольгиного дома, скрытого за стоящей напротив многоэтажкой. И ведь действительно! Тем же вечером, как она забрала куклу, все и начало ломаться. Женщина вспомнила, как они с Вадимом уплетали в постели принесенные им из пекарни воздушные булочки с корицей и запивали шампанским. Смеялись. А потом он замолчал, как-то странно на нее глядя, и впервые с момента начала «медового месяца» сказал гадость.

- Альбина Как-Скотиновна, вы бы не налегали так на мучное…

Алла тогда шутливо возмутилась, завязалась игривая потасовка, окончившаяся бурным сношением… Но… таким ли уж бурным? Сейчас Алле казалось, что Вадим тогда просто торопился, чтобы поскорее от нее отвязаться и уйти в кабинет играть на компьютере.

Алла решительно запахнула на пышном теле халат, натянула первые попавшиеся башмаки, пуховик и с неумолимостью бульдозера двинулась в гости к закадычной подруге.

Она понятия не имела, что скажет. Любые слова казались лишними. План ее был бесхитростен. Когда Вагина откроет дверь, Алла просто молча отодвинет ее в сторону, найдет злосчастную куклу и заберет себе. Возможное сопротивление подруги она в расчет не принимала. Ростом с сидячую собаку и весом едва ли сорок кило та вряд ли сможет дать сколько-нибудь ощутимый отпор. А потом все снова будет хорошо! Если ей так нужна кукла, пусть отвезет свою костлявую задницу в китайские трущобы и поищет другую.

Впечатывая шаг в щербатые ступени старой хрущёвки, Алла добралась до вагинской двери и утопила пуговку звонка.

В квартире чувствовалась жизнь. Слышались музыка и голоса, которые, впрочем, тут же стихли. Отпирать дверь явно никто не собирался. Алла постучала сначала костяшками пальцев, а потом и кулаком, и прислушалась. Половицы у двери тихонько поскрипывали. Алла ничуть не сомневалась, что подружка притаилась по ту сторону и подглядывает за ней в глазок.

- Оля, открой дверь! – гаркнула она на весь подъезд, - Я не уйду, пока ты…

И тут она что-то уловила – знакомое и чудовищное. Прижавшись носом к стыку двери и косяка, она шумно, как собака, втянула воздух. В небольшую щель отчетливо тянуло ее драгоценным «Фаренгейтом»! А то хихиканье, которое она слышала парой секунд раньше, уж не… ?

На глаза тяжелыми, пыльными складками опустился красный занавес. Алла со всей дури забарабанила по двери и заорала: «Немедленно открывай, говнина! Я знаю, что он у тебя!!!».

Что было дальше, она плохо запомнила. Кажется, она, как в «Солярисе», пыталась ногтями разодрать железную дверь, орала и материлась. В какой-то момент оказалось, что она долбится уже не к Вагиной, а во все двери подряд, а по лестнице поднимаются несколько молодчиков в форме.

…

Алле было нехорошо. Уже бог знает сколько времени, она сидела в четырех стенах и смотрела в окно, где синий декабрьский рассвет сменялся розоватым морозным днем, затем серыми туманными сумерками и снежной черной ночью. Цикл за циклом. Ее смартфон давно сел, но у нее и мысли не возникало поставить его на зарядку. Ничего хорошего он все равно не поведает.

Соседи тогда вызвали полицию, и Аллу всю ночь продержали в холодном вонючем тигрятнике вместе с бомжами, алкашами и мелким ворьём. Алла и сама выглядела, как бомж – в своих войлочных черных полусапожках на босу ногу, дебильном халате и пуховике с тараканьим воротником.

Утром следующего дня ее отпустили, выписав штраф, и Алла пешком прошагала несколько кварталов по морозу до дома. Валявшийся дома смартфон сообщал о бесконечных пропущенных от Верочки и порядка сотни непрочитанных сообщений во всех мессенджерах - от нее же. И ни одного от Вагиной или Вадима. Ни перезванивать, ни читать сообщения она не стала. Скинув прямо на пол пуховик и разбухшие от снега башмаки, она прямиком отправилась в свой кабинет и, не теряя времени даром, достала початую накануне бутылку. Тоскливое, мутное опьянение сменялось тошнотворным похмельным пробуждением – и так изо дня в день.

Временами ею овладевала смутная, пьяненькая инициатива. Тогда она оживляла компьютер и мучительно пыталась разобраться, вводя в гугл бесконечные варианты запроса: китайские волшебные куклы, черная магия Китая, белая магия Китая, исполнение желаний по-китайски, избавление от проклятия, печать мастера и прочее. Но ничего хотя бы близко напоминающего сложившуюся вокруг нее фантасмагорическую ситуацию, не всплывало. Только иероглифы с туманными смыслами, фотографии фарфоровых куколок, не имеющих ничего общего с купленной ей, и описания смешных китайских демонов.

Пару раз в дверь ее настойчиво стучались репортеры, а возле подъезда оставлялась засада, но Алла даже не помышляла о том, чтобы выйти и встретить своих собственных демонов лицом к лицу. Все, к чему она стремилась – пить. Иногда, в приступе мазохистского наслаждения, она распахивала платяной шкаф и разглядывала купленные ей прелестные наряды. Некоторые она и надеть-то ни разу не успела. Например, великолепные брючки из тончайшей кожи или компактный замшевый пиджачок с рукавом три четверти, или невероятное платье из переливчатой парчи с глубоким декольте, в котором она намеревалась предстать перед обалдевшими подчиненными на новогоднем корпоративе. Под руку с Вадимом.

Вадим! Ее сияющий принц! То, что она приняла за любовь, оказалось лишь мороком. В обычных обстоятельствах он никогда бы не оказался в ее постели. Но это теперь не причиняло боли, и даже успокаивало. Значит, и в постели этой сморщенной курицы он оказался не по велению души, а по требованию мрачного китайского волшебства.

А еще на днях появились сны. Безмятежное рисовое поле, где она лежала под перезвон струящейся воды, разглядывая клонящиеся к лицу гроздья и жмурясь от теплого ласкового солнышка. Издалека доносился глуховатый напев без слов и шелест, словно кто-то бродил меж рядов, задевая одеждами зреющие кусты. Безмятежность, как это и свойственно снам, сменялась кошмаром. Она вдруг оказывалась дома, в своей провонявшей потом постели и сквозь пьяный угар, слабость и жажду продолжала… слышать и напев, и шорох тяжелых одежд. Только они больше не дарили умиротворение и довольство, а, наоборот, наполняли сознание тревогой и ужасом.

…

Алла выплеснула последние капли в стакан и глянула на часы. Выпивка закончилась, а значит… время пришло. Она вышла на балкон и, закурив, навалилась грудью на перила. Высоты должно хватить, но красивой картинки, увы, не получится. Как на зло, прямо под ее окнами расположился отряд переполненных мусорных баков.

«Допинав» последнюю сигарету, она начала громоздиться на перила, но вдруг услышала дверной звонок и замерла. Это не репортеры и не соседи. Три коротких, один длинный испокон веков сигнализировали, что пришли свои. После нескольких секунд колебания, Алла все же разжала начавшие примерзать к металлу руки и пошла открывать.

- Ты… - произнесла она и, посторонившись, пропустила в прихожую Ольгу, нагруженную пакетами. Злость, еще вчера бурлящая в ее тучном теле, угасла, и вид опасливо мигающей, сторонящейся её подружки не будил совершенно никаких чувств, - Ты ничего не взяла… ?

Ольга с радостным облегчением тут же звякнула пакетом.

- Взяла пиво, рыбу и сардельки. Сваришь? А то я голодная – с работы…

Алла фыркнула, но взяла пакет и понесла его на кухню. На душе против воли стало тепло. Сколько лет они в точности также встречались вечерами после работы, готовили ужин, пили пиво, делились… неудачами…

Алла угрюмо оглядела подругу, готовая к изменениям, сродни ее собственным, но Вагина выглядела, как и всегда. Если не хуже. Под близорукими глазами залегли глубокие тени, щеки скорбно обвисли, а нос еще более заострился, почти нависая над тонкими обветренными губами. Она неуверенно сидела на самом краешке табурета, готовая, кажется, в любой момент сорваться и дать дёру. Алла достала из холодильника какие-то чудом уцелевшие овощи, поставила кастрюльку под сардельки на огонь и пшикнула пивными бутылками. Молча выпили.

- Где он? – спросила Алла, не глядя на подругу.

Вагина помолчала, потом ушла в прихожую и вернулась еще с одним пакетом, из которого достала куклу.

- Не знаю, где он, и знать не хочу, - ответила она, - Вот, держи. Она - твоя.

Алла стремительно выхватила куклу, прижала ее к груди, и разревелась пьяными слезами, не заметив выражения глубочайшего облегчения на лице подруги.

- Алька, я все тебе расскажу, - сказала Вагина после небольшой паузы, - Только обещай, что не полезешь бить морду.

Алла кивнула, громко шмыгая носом.

- Есть у нас переводчица. Дуся. Вернее, это мы ее так зовем, а по-настоящему ее зовут то ли Дин Сюн, то ли Ду Син. Китаянка. Лет десять уже она каждый год приезжает с китайцами и остается на весь сезон. Отличная тетка. Так вот ее всегда выделяло то, что она повсюду таскает за плечами рюкзак. Здоровенный такой, походный. Даже на мероприятия вроде Дня Строителя его не снимает. Представляешь? Нарядное платьице, каблуки, а за плечами – рюкзачище. Конечно, ее сначала донимали вопросами, мол, что у тебя там? Золото-бриллианты? Потом привыкли, только шутили и анекдоты сочиняли. И вот около года назад я узнала, что у нее там – в рюкзаке.