Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

Глава четырнадцатая

А Диавол повелел Судьбе Забрать к себе Фостину…

Окрашенные фосфором стрелки часов показывали 2.57, когда на столике рядом с кроватью Базиля зазвонил телефон. За окнами еще было темно, но в воздухе уже ощущалась предрассветная свежесть. Не совсем очнувшись ото сна, он потянулся за трубкой и инстинктивно произнес:

— Алло?

— Базиль?

Низкий дрожащий голос окончательно пробудил его, словно его окатили ушатом холодной воды.

— Гизела? Ты где?

— В Нью-Джерси. В Брайтси. Произошло нечто ужасное…

— Что случилось? — Впрочем, ему и не нужно было задавать этот вопрос, все и без того было ясно. Только одно обстоятельство могло заставить ее позвонить в столь ранний час. Ее голос казался каким-то далеким, нереальным. Взяв себя в руки, она спокойно сообщила:

— Фостина умерла.

— А что ты там делаешь?

— Видишь ли, когда мы с тобой расстались, у меня оказалась в запасе куча времени. Я вспомнила, что Фостина просила приехать к ней в любое время, и решила выполнить ее просьбу. Когда я приехала сюда, она была уже мертва. Сердечный приступ. Я тут же вызвала полицию, но стражи порядка, судя по всему, сильно сомневаются в моей искренности. Они вели себя довольно грубо, но все же позволили позвонить тебе.

— Кто занимается случившимся? Полиция штата?

— Да, некий лейтенант Сиере.

— Передай ему трубку. Я немедленно выезжаю в Брайтси. Не нервничай и не отвечай ни на какие вопросы до моего приезда. Где тебя искать?

— В коттедже Фостины… Базиль… я передаю трубку лейтенанту Сиерсу.

Голос в трубке отличался грубостью и резким тоном.

— Послушайте, все произошло в штате Нью-Джерси, а не в Нью-Йорке, вам ясно? Эта леди утверждает, что вы ее приятель и что вы намерены привезти сюда адвоката. О’кей. Я не могу позволить ей пользоваться телефоном. К тому же окружной прокурор Нью-Йорка не имеет к нам никакого отношения.

Базиль включил лампу над кроватью и набрал номер домашнего телефона своего старого приятеля, помощника главного инспектора нью-йоркской полиции Фойла.

Инспектор спросонья ответил ему упреком:

— Послушайте, когда наконец вы, голуби, позволите мне поспать хотя бы минут десять! Что вам всем, черт возьми, нужно от меня в такое время? — Но голос Базиля и упоминание имени Гизелы его тут же отрезвили. — Простите, доктор. Я думал, что это кто-то из управления. Они время от времени позванивают старику, когда им приспичит. С этим Нью-Джерси возникнет наверняка куча трудностей. Ребята из полиции штата как-то странно толкуют границы своей юрисдикции. Но я позвоню начальнику полиции штата, своему приятелю, и он вызовет к себе Сиерса. Чем еще могу помочь?

— В Нью-Йорке есть адвокат Септимус Уоткинс.

— Конечно, конечно. Но там еще есть и Статуя Свободы. Я знаю обоих с детства.

— Не могли бы вы заставить его назвать имена людей, которые получат по наследству драгоценности матери Фостины Крайль. Ведь она умерла до своего тридцатилетия. Сам Уоткинс — ее законный наследник, но ему были сделаны устные распоряжения о передаче драгоценностей некоторым лицам.

— Как, говорите, имя матери? Крайль?

— Да, но у меня есть все основания считать, что в кругу лиц ее профессии она была известна под именем Розы Дайамонд.

Фойл присвистнул:

— Значит, она занималась тем же, что и Кора Перл. Боже, как давно все это было!

— Выступала ли Роза Дайамонд в качестве соответчика в нашумевшем деле о разводе 1912 года?

— Могла, конечно, но я точно не помню.

— Уверен, что она там была. И мне необходимо имя ответчика…

Когда автомобиль Базиля въезжал в Брайтон, солнце уже взошло. Проезжая мимо заправочной станции, он заметил знакомую женскую фигуру и подрулил к краю тротуара.

— Миссис Лайтфут?

В это время она была занята разговором с механиком и, обернувшись, изумленно воскликнула:

— Доктор Уиллинг?

Даже в этот ранний час у нее была превосходная прическа и одежда отличалась элегантностью. По-прежнему от нее исходила сила непререкаемого авторитета. Но было видно — что-то внутри у нее сломалось. Может, какая-то душевная опора, которая поддерживала ее до сих пор. Она была похожа на красивую морскую раковину, переливающуюся всеми цветами радуги, с ее блестящей глазурью, сложными витиеватыми переплетениями. Но стоило заглянуть вовнутрь, и вы обнаруживали там мертвую плоть, которая когда-то сделала эту ракушку, свой дом, темный хрупкий трупик, похожий на высохшее семя фасоли, гремящее в прекрасном, окружающем его полом пространстве стручка.

— Сегодня ночью мне позвонили из полиции штата Нью-Джерси, — начала она объяснять Базилю причину своего появления здесь. — Я приехала на поезде и никак не могу найти машину, которая могла бы отвезти к коттеджу мисс Крайль.

Механик из гаража слушал ее, не пропуская мимо ушей ни слова:

— Послушайте, милая леди, я уже сто раз объяснял, что у меня только один шофер, но в настоящее время он находится там, в коттедже, дает показания полиции, так как вчера вечером подвозил мисс Крайль домой с поезда. Здесь нет никого, кроме меня, а я не могу оставить заправочную станцию.

— Буду рад подбросить вас туда, — предложил Базиль.

— Вы очень любезны. Нужно спешить. Я чувствую свою ответственность за судьбу мисс Крайль. Доктор, как вы думаете, она покончила самоубийством? Если бы ее не уволили…

Механик стоял, прислушиваясь к разговору.

— Обычный сердечный приступ, так сказали полицейские. Всем в округе известно, что у мисс Крайль было слабое сердце.

— Как нам туда добраться?

— Поезжайте прямо по дороге, на перекрестке сверните направо, затем выезжайте на берег океана.

Они ехали через деревню, которая, казалось, вся сияла в лучах восходящего солнца и была такой свеженькой, как умытое после ночного сна лицо. Машина въехала в небольшой еловый лесок, провалилась в выбоину, забитую грязью, и снова выскочила на песчаную дорогу, по обе стороны которой все реже встречались стройные деревья. Здесь их массивные вертикали разрубала, словно ударом топора, низкая линия горизонта, четко просматривающаяся там, где соединялось голубое небо с еще более голубым океаном. Машина мчалась среди дюн и вскоре выехала на широкий берег. Базиль окинул взглядом серый коттедж, расположенный на фоне самой высокой дюны, и подумал о том магнате времен короля Эдуарда, который запрятал в этом злосчастном месте Розу Дайамонд.

Конечно, смена обстановки после парижской жизни пришлась ей по вкусу. Ей не могли не понравиться океан и ветер, тишина и одиночество, если только ее душе не был чужд поэтический порыв. Но она, вероятно, не страдала от одиночества. Жизнь вдвоем с возлюбленным — вот идеал роскошной жизни любой куртизанки.

Около дюжины машин стояло возле белого забора из штакетника. Базиль поставил свой автомобиль рядом и выключил зажигание. К ним направился какой-то человек.

— Что вам здесь надо? — заорал он, демонстрируя полное отсутствие вежливости, которое невоспитанный человек считает проявлением демократичности.

— Мне нужно поговорить с лейтенантом Сиерсом. Мое имя — Уиллинг.

— А кто эта подружка?

— Это миссис Лайтфут. У нее работает мисс фон Гогенемс.

— Лейтенант занят. Что вам от него нужно?

— Спросите об этом у него самого. Он меня ждет.

Тон Базиля вызвал у полицейского прилив крови. Это сразу стало заметно по его лицу.

— Послушайте, я…

Дверь в доме резко распахнулась, и кто-то закричал:

— Добсон!

— Да, сэр?

— Это доктор Уиллинг? Немедленно проводите его ко мне!

— О’кей. — Добсон повернулся спиной к миссис Лайтфут и Базилю. — Вы слышали приказ лейтенанта? Тогда пошевелитесь!

Идя по тропинке, миссис Лайтфут говорила приглушенным голосом:

— Разве это не похоже на сценку из «Алисы в стране чудес»? Лакей, который был рыбой, стоял у двери и наносил оскорбления всем, кто к ним приближался.

Базиль оглянулся. Полицейский Добсон не спускал с них глаз. Он стоял, широко расставив ноги, подперев бедра руками. По выражению его глаз было видно, что он сильно озадачен, а его губы, медленно шевелясь, пытались выговорить фразу: «Лакей, который был рыбой»… Что за чертовщина?

На пороге открытой настежь двери стоял смуглый человек невысокого роста в лейтенантской форме.

— Прошу извинить меня за Добсона, — сказал он с торжественным видом. — Сейчас я занят с репортерами. Не могли бы вы подождать меня несколько минут в холле?

— А где мисс фон Гогенемс? — спросил Базиль.

— Все в порядке. Она скоро к вам присоединится. — Лейтенант стремительно исчез, прошмыгнув под аркой в жилую комнату. — Ну, ребята, давайте, пошевеливайтесь… — Затем его зычный голос перешел на шепот.

Миссис Лайтфут окинула одобрительным взглядом холл с его бело-зелеными обоями.

— Словно шкатулка для драгоценностей, — заметила она, обращаясь к Базилю. — Или кукольный домик. Само совершенство в миниатюре.

— Вам известно, кто здесь жил до мисс Крайль? — спросил Базиль.

— Нет, а вам?

— Одна женщина по имени Роза Дайамонд.

— Неужели? — Миссис Лайтфут уставилась на него, не скрывая своего удивления. — Доктор Уиллинг, вы меня переносите на тысячелетие назад! Я и понятия не имела, что кто-то из вашего поколения мог слышать о Розе Дайамонд. Я и сама узнала о ней, когда была еще ребенком.

— Вам приходилось слышать имя того человека, который привез ее снова в Нью-Йорк из Парижа?

Миссис Лайтфут с подчеркнутым интересом рассматривала стены холла.

— Нет, — сказала она. — Насколько я знаю, такой человек был, но никто не называл мне его имени. Когда она покинула Париж, то больше не появлялась на людях.

— Кажется, он был ньюйоркцем, — добавил Базиль. — Ему удалось добиться развода с женой, которая назвала Розу Дайамонд соответчицей на процессе. Это не наводит вас на какую-то мысль?

Миссис Лайтфут отрицательно покачала головой.

— Видите ли, в то время я была еще совсем ребенком, и мне не полагалось знать, что в мире существуют такие женщины.,

В эту минуту в арке дверного проема появился Сиере с двумя потрепанного вида молодыми людьми.

— Отлично, мальчики. Это все.

— Благодарим, лейтенант. — Они бросили подозрительный взгляд на миссис Лайтфут и Базиля и вышли во двор через парадную дверь.

— Входите, пожалуйста.

Стеклянные двери были распахнуты настежь, а две открывавшиеся взору комнаты ярко освещались веселыми солнечными лучами.

Как только Базиль заметил бледное лицо Гизелы, он тут же позабыл и о Сиерсе, и о миссис Лайтфут. Широкими шагами он пересек комнату и взял Гизелу за руки. Они были холодными, но Гизела постаралась наградить его усталой улыбкой в знак признательности.

— Почему вы до сих пор ее здесь задерживаете? — обратился Базиль к Сиерсу.

Лейтенант довольно вежливо ответил:

— Откуда вы взяли, что я ее задерживаю? Она вольна идти, куда ей вздумается, только…

— Только что?

— Если только она расскажет нам обо всем. В таком случае ей ничего не грозит. Ни ей, ни этому субъекту.

Базиль наконец заметил человека, о котором говорил лейтенант. В самый угол дивана забился какой-то человечек в старой армейской шинели без знаков отличия. У него были печальные, испуганные глаза.