Провокации против России

В то же время для ведения наступательных действий сил было мало. Если проанализировать по всем правилам оперативного искусства исходные группировки войск сторон перед началом войны, то соотношение сил было далеко не в нашу пользу. Противник превосходил наши войска по количеству личного состава в 1,8 раза, по средним и тяжелым танкам — в 1,5 раза, по боевым самолетам новых типов — в 3,2 раза, по орудиям и минометам — в 1,25 раза. Поскольку наши резервные соединения из-за удаленности не могли принять участия в отражении первого удара врага, превосходство противника в первый день войны на главных направлениях оказалось шести-восьмикратным!

Знающие эту проблему военные специалисты могут сказать, что в составе военных округов не учтены механизированные корпуса, которые успешно могли использоваться для контрударов и в наступательных целях.

Правильно, мехкорпуса были, но только номинально.

В западных военных округах числилось около 20 механизированных корпусов, в том числе в Западном — 6 (6, 11, 13, 14, 17, 20), в Киевском — 8 (4, 8, 9, 15, 16, 19, 22, 24). Большинство из них начали формироваться лишь в марте 1941 г. К началу войны ни один из этих корпусов не был полностью укомплектован ни личным составом, ни боевой техникой. Укомплектованность материальной частью (с учетом танков устаревших конструкций) в среднем составляла 53 %. Ряд корпусов (13, 17, 20 и 24) из-за ограниченного количества танков вообще не представлял собой механизированных соединений[16].

Так вот, считаю возможным еще раз подчеркнуть, что исходное расположение войск западных приграничных военных округов не отвечало требованиям боевого положения, оно не было ни наступательным, ни оборонительным. Оно было рассчитано на первоначальное приграничное сражение, под прикрытием которого необходимо было в сжатые сроки провести отмобилизование вторых эшелонов и резервов военных округов (фронтов) и ввод в сражение главных сил. Такой расчет был ошибочным, устаревшим и явился главной причиной наших поражений и больших потерь в первых операциях начального периода войны[17].

Гитлер считал, что русские, возможно, осознав оперативные цели вермахта, после первого поражения начнут отходить на широком фронте на восток и где-то в глубине за какими-либо естественными препятствиями перейдут к обороне. Поэтому задача: уничтожать крупные части противника, а не заставлять его 'бежать. Для этого необходимо подвижными группировками овладевать флангами, приостановив временно атаку в центре, наносить удары по флангам, окружать и истреблять его, стремительно продвигаться при этом в глубину.

Советское военное руководство мыслило иначе. В марте 1941 г. состоялось совещание Главного военного совета. Проблема начального периода войны фактически не рассматривалась. Организация оборонительных операций почти не обсуждалась. Основное внимание уделялось вопросам повышения боевой готовности, ведения наступательных операций, концентрации сил и средств на решающих направлениях (КОВО и ЗапВО).

«В первые дни войны, — вспоминал маршал Жуков, — мы с наркомом полагали, что Красная Армия сможет отразить вторжение противника в западные районы страны, а затем, измотав его ударные группировки, перейдет в контрнаступление в соответствии с оперативным планом».

Однако война началась по другим «рецептам», требующим перехода к обороне, а наши войска действовали по устаревшему сценарию начального периода войны и в соответствии с теоретическими взглядами проводили контрудары танковыми и механизированными корпусами с решительными целями, неся при этом тяжелые потери.

Только через неделю кровопролитных военных действий и с выходом противника к Днепру военное руководство Красной Армии «отрезвело» и в душе признало ошибочность всего «сценария» запланированного начального периода войны как одной из главной причин катастрофического поражения войск западных приграничных фронтов.

Забегая вперед, отмечу, что другой главной причиной поражения наших войск в первые месяцы войны явилось игнорирование военным руководством Красной Армии «ведения активной стратегической обороны по всем правилам оперативного искусства».

Как известно, с первых дней войны войска отступали, цепляясь за каждый рубеж, проводили контрудары и контратаки, несли тяжелейшие потери, однако выгодных рубежей для обороны в глубине (р. Западная Двина, Днепр и др.) не готовили. В результате чего нарушенная стратегическая устойчивость фронта долгое время не позволяла ликвидировать опасные прорывы ударных группировок противника на важнейших направлениях. К 10 июля, то есть через 18 дней войны, немцы прорвались на северо-западном направлении до 500 км, на западном — до 600 км, на юго-западном — до 350 км.

Однако спланированной стратегической обороны «по всем правилам оперативного искусства» не было. Планомерного отступления. также не получалось. Были тяжелейшие бои и сражения за удержание отдельных рубежей и разрозненный ввод в сражение выдвигающихся к фронту резервов. Такая стратегия «заманивания» противника в глубину страны ставила войска в еще более тяжелое положение, вынуждая их к беспорядочному отступлению.

Только к середине июля удалось противопоставить противнику более или менее устойчивый почти сплошной фронт[18]. Сама обстановка заставила главнокомандование Красной Армии пересмотреть негодный прежний план войны и перейти постепенно к заново спланированной стратегической обороне.

Все указанные выше ошибки оперативно-стратегического характера были допущены военной элитой — Наркоматом обороны, Генеральным штабом и командованием округов (фронтов) — накануне и в начале войны.

Что касается вопроса о несвоевременном приведении в боевую готовность Вооруженных Сил, то здесь, видимо, также не все однозначно. Сошлюсь на конкретные факты.

Во-первых, в канун войны три флота (Балтийский, Черноморский, Северный) получили распоряжение Главного морского штаба «перейти на готовность № 1 и в случае нападения применить оружие». Например, командующий Северным флотом контр-адмирал А. Г. Головко в книге «Вместе с флотом» пишет: «19 июня. Получена директива Главного морского штаба — готовить к выходу в море подводные лодки… Приказал рассредоточить лодки по разным бухтам и губам». ВМФ встретил войну во всеоружии.

Во-вторых, 18 июня 1941 г. командующий Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов издал приказ № 00229 управлению и войскам округа о проведении мероприятий с целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа. Совершенно секретно. Приказом предусматривалось:

«1. Начальнику юны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа.

2. Начальнику связи округа привести в полную готовность все средства связи на территории округа, для чего: а) не позднее утра 20.6.41 г. на фронтовой и армейские командные пункты выбросить команды с необходимым имуществом для организации на них узлов связи… б) организовать и систематически проверять работу радиостанций согласно утвержденному мною графику…»

3 — 19. Ставились конкретные задачи командующим армий (8, 11,27) и всем начальникам служб округа.

Войска ПрибОВО выполнили точно и в срок задачи, поставленные указанным приказом Ф. И. Кузнецова.

Так, командир 12-го механизированного корпуса генерал-майор Шестапалов своим приказом № 0038 от 18.6.41 г. о приведении частей корпуса в боевую готовность требовал:

«1. С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части.

2. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой боевой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, имея положенные нормы носимых и возимых запасов продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и остальных видов военно-технического обеспечения…

3. Пополнить личным составом каждое подразделение. Отозвать немедленно личный состав из командировок…

4. В 23.00 18.6.41 г. выступить из занимаемых зимних квартир и сосредоточиться в районах…

5. Марши совершать только в ночное время. В районах сосредоточения тщательно замаскироваться и организовать круговое охранение и наблюдение. Вырыть щели, войска рассредоточить до роты с удалением роты от роты 300–400 м».

П. П. Полубояров (начальник автобронетанковых войск ПрибОВО): «16 июня в 23 часа командование 12 механизированного корпуса получило директиву о приведении соединений в боевую готовность… 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано… 16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность 3-й механизированный корпус, который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе».

Во исполнение приказа командира 12-го мехкорпуса командир 28-й танковой дивизии полковник И.Д. Черняховский во второй половине дня 18 июня поднял части дивизии по боевой тревоге. Приведенная в боевую готовность, дивизия в 23.00 18 июня выступила с зимних квартир (г. Рига) и, пройдя за два ночных перехода свыше 400 км, к утру 20 июня сосредоточилась в указанном районе Груджяй — Межкуйчяй — Буйвони (15–20 км севернее г. Шяуляй), в 130 км от государственной границы с Восточной Пруссией, в готовности к боевым действиям. Состав дивизии: 9300 человек, 250 боевых танков Т-26 и БТ-7.

П. А. Пуркаев (начальник штаба КОВО): «13 или 14 июня на Военном совете я внес предложение вывести стрелковые дивизии на рубеж Владимир-Волынского укрепрайона, не имеющего в оборонительных сооружениях вооружения… Тут же из кабинета я позвонил начальнику Генерального штаба. Г. К. Жуков приказал выводить войска на рубеж УРа, соблюдая меры маскировки».

И. X. Баграмян: «15 июня мы получили приказ (из Москвы. — Н. Ч.) начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе. У нас уже все было подготовлено к этому… оставалось лишь дать команду исполнителям. Мы не замедлили это сделать».

Можно привести еще много примеров на этот счет, которые проводились по команде Москвы. Они свидетельствуют о том, что все флоты, большая часть войск ПрибОВО и КОВО были приведены в боевую готовность 18–20 июня 1941 г., своевременно подтянуты и развернуты к границе. Эти мероприятия проводились активно и организованно наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым, командующими войсками ПрибОВО Ф. И. Кузнецовым и KOBO М. П. Кирпоносом. Неудовлетворительно и бесконтрольно со стороны командующего и штаба округа эти меры прошли в ЗапОВО (генерал армии Д. Г. Павлов).

После всего вышесказанного скудоумными выглядят утверждения ряда историков о том, что якобы из-за упрямства Сталина запоздало приведение пограничных войск в боевую готовность. Рассекреченные и опубликованные ныне документы опровергают любые авторитеты на эту тему. Опровергаются они и практикой первых дней сражений Великой Отечественной войны.

На северном направлении, по оценке командующего 3-й танковой группой немецкого генерала Г. Гота, дивизии 5-го и 6-го танковых корпусов «сразу же после перехода границы натолкнулись восточнее г. Сейны на окопавшееся охранение противника, которое, несмотря на отсутствие артиллерийской поддержки, удерживало свои позиции до последнего. На пути дальнейшего продвижения к Неману наши войска все время встречали упорное сопротивление русских».