Уносимые ветром

ЗОНТИК

— Моя фамилия Вараночкин, — услышал я и с неудовольствием обернулся.

Мне ласково улыбался розовощекий Боровичок с синими глазами.

— Ну и что? — спросил я не очень, быть может, учтиво, поскольку пребывал в дурном расположении духа: только что буквально на мне кончились импортные складные зонтики, за которыми я выстоял в давке и духоте без малого два часа.

— Не сердитесь, — попросил Боровичок. На голове у него белела кепочка. — Я искал вас по всему универмагу. Может, мы выйдем?

Я пожал плечами и, лавируя среди покупательских масс, направился к выходу. Мы устроились на скамейке под старой липой. Над нами в густой и пахучей зелени жужжали пчелы, а выше синело жаркое июльское небо.

— Вараночкин я, — повторил он. — Вам ни о чем не говорит моя фамилия?

Я подумал.

— Увы! Не имею чести.

— Ну что вы, что вы! — застеснялся человечек. — Просто… Дело в том, что обо мне в газетах писали. А как-то даже фото было: я и рядом «Москвич». Это когда я еще в первый раз выиграл, — скромно прибавил он.

Я заинтересованно повернулся.

— То есть как в первый?

Человек по фамилии Вараночкин с неловкостью засмеялся.

— В первый. А всего по разным лотереям — четыре машины. Двух «Москвичей», «Запорожец» и «Жигули». Кроме того, разные мелочи: холодильник, пылесос, пуховый платок, который я подарил Нюре из Сыктывкара. Это моя племянница, у них там холодно. Никогда не были в Сыктывкаре?

— Нет, — пробормотал я, не спуская с него внимательного взгляда.

— А я ездил. Дай, думаю, погляжу, как люди на Севере живут. На собственной шкуре, так сказать, испытаю. Ну, и, конечно, всю неделю, пока я гостил там, стояла чудесная погода.

— Повезло.

Он снял кепочку и вытер платком голый череп.

— Я вам больше скажу. В лесу я и шагу не могу ступить без того, чтобы под ногой у меня не оказался гриб, причем, заметьте, за всю мою жизнь мне не попалось ни одного червивого. Я никогда никуда не спешу, но у меня не было случая, чтобы я опоздал. Кроме одного раза — на самолет. Пришлось платить неустойку, но, как вы понимаете, я был несказанно рад: наконец-то и мне не повезло! Однако радость моя длилась недолго: едва мы приземлились, как я узнал, что предыдущий рейс потерпел аварию.

— Но вы просто счастливчик! — воскликнул я.

Боровичок обреченно покачал головой.

— Пожалуйста, дайте руку, — и приложил мою ладонь к своей груди. — Слышите? — Под прохладным чесучовым полотном уверенно и спокойно стучало сердце. — А теперь сюда, — и передвинул мою удивленную ладонь на правую сторону, где тоже что-то билось — так же спокойно и уверенно.

— Что это?

— Сердце. Их два у меня, и оба работают безукоризненно.

Мне показалось, он ждет от меня сочувствия. Я рассмеялся.

— Вы что, подделываете лотерейные билеты? Или сами вставили себе второе сердце, похитив его у соседа?

— В том-то и дело, что не подделываю. Но ведь число выигрышей строго определено, и не только в лотереях. Всюду. И если я без конца вытаскиваю счастливые билетики, то кто-то, стало быть, довольствуется одними пустыми. Эта мысль не дает мне покоя. Покуда мир несовершенен — а вы согласитесь, что до совершенства нам еще далеко, — всякий благоустроенный человек, если есть в нем хоть капля совести, должен чувствовать себя в некотором роде подлецом. Ведь благоустроен-то он за счет кого-то. Лично я уже много лет выискиваю этих людей, чтобы поделиться с ними своим везением. Вернее, отдать им свой долг. Увы, мне это редко удается. Вы не поверите, но люди своими несчастьями дорожат не меньше, чем своими удачами. Никто, например, не соглашался поменять мой выигравший билет на свой пустой. От меня шарахались, как от зачумленного, а один даже вызвал милицию.

Я нахмурился. Мне никогда не везло ни в спортлото, ни в денежно-вещевые лотереи, но тем не менее…

— Простите, но если вы намереваетесь предложить мне счастливый билетик…

— Вы откажетесь, я знаю, — подхватил Боровичок. — Но вы не беспокойтесь, билетов у меня нет, я не покупаю их больше. Потревожил я вас из-за другого. Дело в том, что я случайно видел, как на вас кончились зонтики.

— Пустяки!

— Ну все-таки. У вас было такое расстроенное лицо. Когда очередь разошлась, я поинтересовался у продавца, что тут давали, и она выложила передо мной вот это, — и Вараночкин извлек из кармана то самое заморское чудо, из-за которого меня понапрасну теснили и сдавливали почти два часа.

— Она сама вам предложила?

— Как видите, — вздохнул Боровичок. — Оставался один на витрине, впопыхах все забыли о нем, а когда вспомнили, то я оказался тем самым счастливчиком… В общем, как всегда. Я купил его и тотчас бросился разыскивать вас. Ведь это был тот редчайший случай, когда я воочию увидел человека, оплатившего мое очередное везение. Возьмите! — И он обеими руками протянул мне чудо-зонтик. — Это мой скромный подарок вам.

Я живо спрятал руки за спину.

— Ни в коем случае! С какой стати вы должны дарить мне что-то?

Вараночкин потерянно покивал головой, соглашаясь.

— Как всегда. А ведь я купил его специально для вас. Мне он ни к чему. Я никогда не попадаю под дождь.

— В таком случае я заплачу вам.

На Боровичка жалко было смотреть. Синие глаза потускнели, а плечи опустились.

— Но если другого выхода нет… — выдавил он.

Я отсчитал деньги и, горячо поблагодарив своего неожиданного благодетеля, отправился домой.

— Послушай, какой удивительный случай произошел со мной, — сказал я жене и, обстоятельно поведав всю историю, нажал рычажок.

Зонтик не раскрылся. Я еще раз нажал и еще — результат тот же. Да и что-то подозрительно легок был этот сложный механизм. Я заглянул внутрь и ахнул: там было пусто. Никакого зонтика, только футляр от него, а может быть, даже и не от него, а искусная имитация.

— Прохвост твой Вараночкин! — сразу же вынесла жена приговор. — Да и где ты видывал, чтобы человек мучился из-за того, что ему хорошо, а другим плохо.

Не говоря ни слова, я отправился в универмаг, но, разумеется, там меня и слушать не стали. Без проверки ни один зонтик не отпускался.

— А самый последний, с витрины? У вас его такой Боровичок купил… В чесучовом костюме.

Боровичка не помнили. Однако передо мной до сих пор стоят синие, полные тоски глаза, и я склонен думать, что произошло недоразумение. Какой-нибудь шутник на конвейере в заморской стране из озорства не начинил футляр, а дальше — проказы своевольной судьбы. Запамятовав, она сунула было пустой футляр своему баловню, но тут же спохватилась и переправила его по назначению. То есть человеку, у которого номера всех лотерейных билетов не сходятся с таблицей минимум на три единицы. Логично.

Но если даже жена права и Боровичок обманул меня, — что ж, у меня теперь есть утешение. В самом деле: не приобрети я у синеглазого прощелыги в чесучовом костюме пустой футляр, он наверняка всучил бы его кому-то другому. Так или иначе, но замечательный баланс не был бы нарушен.