Александр Курляндский
- Автор: Александр Курляндский
- Жанр: Юмористическая проза
- Дата выхода: 2005
Читать книгу "Александр Курляндский"
Последний дубль
… Ну ни как у нас не получался этот эпизод. Когда шериф загоняет Фреда в угол и спрашивает, куда тот спрятал банкноты. А Фред не говорит. А шериф вынимает свой кольт и целит ему в башку. И тут Фред начинает колоться. На крупном плане. И страх смерти, и жадность — все у него на лице…
И вот такое лицо никак у Манюхина не получалось. Потому что Манюхину на искусство плевать. И на шерифа тоже. Ему, кроме этих самых банкнот, ничего не надо.
— Пойми, Манюхин, — говорит ему режиссер, — это кульминационный момент. Соль всей картины. Без него весь образ развалится.
— Не развалится, — говорит Манюхин. — Такой образ и не то выдержит.
Знает, негодяй, полкартины отснято. Никем его не заменишь.
И тут на площадку прибегает ассистент:
— Достал, — кричит радостно. — Достал! — И протягивает режиссеру патроны.
— Молодец, — говорит режиссер и отдает патроны шерифу. — Заряжай.
Тот берет патроны, ломает свой кольт и засаживает их по очереди в барабан. А те, что были в барабане, вытряхивает на землю.
— Что это вы делаете? — интересуется Манюхин. — Зачем вы в револьвере патроны меняете?
— Для жизненной правды, — говорит режиссер. — Ты у меня сыграешь эпизод. Или мы тебя и правда пристрелим.
Ну, мы все, естественно, улыбаемся. Не первый год с Юрием Степановичем работаем. И Манюхин улыбается. Тоже не верит.
— Поехали, — кричит режиссер. — Левая камера пошла… С наезда его, с наезда…
Фермеры набрасываются на Манюхина, заламывают ему руки, а шериф выхватывает кольт:
— Куда спрятал банкноты?
А Манюхин мило улыбается:
— В камеру хранения. На Курском вокзале.
— Пали! — кричит режиссер. — Продырявь ему башку к чертовой бабушке! Будет знать, как играть!
— Не может он продырявить, — усмехается Манюхин. — По сценарию не положено.
— Переделаем. Чтоб от тебя, Манюхин, избавиться, согласен на любые переделки… Пали!
У актера, который шерифа играет, руки трясутся. Еще новичок. Не понимает, что все это розыгрыш. Мы все глаза отводим, чтобы в голос не засмеяться. И вдруг художник по костюмам, тоже из новеньких, видно, принял все происходящее за чистую монету и с криком «не пали!» бросился к шерифу.
А у того и так нервы на пределе. Дернулся он на крик, нажал курок… И все мы видим, как художник взбрыкивает ногами и со всего размаха валится на землю. А над карманом его новой гонконговской рубахи расплывается яркое жирное пятно.
— Унесите его! — командует режиссер. — Сколько еще патронов осталось?
— Кажется, пять, — трясется шериф.
— Ну?.. Кто еще из группы заступиться хочет?
Никто не хочет. Все стоят бледные, серые. Сколько лет в кино, такого не видели.
Тут Манюхин несколько переменился в лице. Понял — и правда дело серьезное. А Юрий Степанович кричит в рупор:
— Правая камера пошла… Панорамочку, панорамочку…
— Братцы! — заорал Манюхин. — Пустите!
И стал рваться из рук фермеров. Но те — ребята здоровые, не пускают. Закручивают ему руки, к забору прижимают. А шериф поднимает свою пушку… Вот-вот грохнет!
— Я все скажу! — орет Манюхин. — И про банкноты, про все. Только не убивайте. У меня вечером концерт.
— Одним халтурщиком меньше. Пали!
— А-а-а-а-а, — завизжал Манюхин. — Убивают! Подонки!!
— Очень хорошо, — говорит режиссер. — Очень естественно. Только не переигрывай, Манюхин. Ты ведь не какой-то актеришка, а профессиональный бандит.
— Это вы — бандит. У меня — семья, дети. Кооператив не выплачен.
— О кооперативе не думай. Перед смертью все ж…
— Не хочу умирать! Я больше не буду. Берите банкноты, берите все. Хотите цветной телевизор? Берите в придачу!
— Поздно, Манюхин. Ты столько ролей в жизни поубивал, что один раз и тебя убить можно.
И тут Манюхин делает невозможное. Выбивает ногой у шерифа кольт, бьет головой фермеру в поддых и, вырвавшись из рук, прыгает через забор. Все бросаются в погоню, но он хватает такси — только его и видели!
Юрий Степанович хохочет!
— Прекрасно, ребята. Отличный эпизод. Позовите художника…
Тут ассистент подходит и медленно стягивает с головы кепку:
— Скончался он, Юрий Семенович… Не можем его позвать.
— Как — скончался?.. Мы же холостыми стреляли…
— Видно, один боевой затесался. Жаль, конечно. Хороший мужик был. Хоть и не очень способный.
И все мы видим, как Юрий Степанович тихо оседает, закатывает к небу глаза и начинает царапать на груди рубаху.
А из кустов, что напротив, выпрыгивает фотограф и ну давай его щелкать. И так, и эдак, и в фас, и в профиль…
— Извините, — говорит, — Юрий Степанович… Я для журнальчика. Рабочий момент. О трудной судьбе режиссера…
А за ним и художник выходит. Как ни в чем не бывало. Отряхивая рубашку.
— Чудесный снимок, — радуется фотограф. — Естественно и без всякой позы. Я же знаю, что вам этот детектив «до лампочки».
Вот такая история. И знаете, что я по поводу нее думаю? Далеко еще искусству до реальной жизни. И пока «холостыми» будем стрелять, мы эту разницу не ликвидируем.