Влас Дорошевич

* * *

Газета, газетный фельетон, заметка, статья, памфлет — с этим острым, сверкающим весельем оружием ворвался в российский социум Влас Дорошевич с самых первых своих дней самостоятельной жизни в печати. А каким представлялся мир газеты, он поведал так: «Утром вы садитесь за чай. И к вам входит ваш добрый знакомый. Он занимательный, он интересный человек.

Он должен быть приличен, воспитан, приятно, если он к тому же еще и остроумен.

Он рассказывает вам, что нового на свете.

Рассказывает интересно, рассказывает увлекательно.

Он ни на минуту не даст вам скучать.

Вы с интересом слушаете о самых сухих, но важных предметах.

Высказывает вам свои взгляды на вещи.

Вовсе нет надобности, чтоб вы с ним во всем соглашались.

Но то, что он говорит, должно быть основательно, продуманно, веско.

Вы иногда не соглашаетесь, но выслушиваете его со вниманием, интересом как умного и приятного противника.

Он заставляет вас несколько раз улыбнуться меткому слову и уходит, оставляя впечатление с удовольствием проведенного получаса.

Вот что такое газета…»

Такой мыслил газету Влас Дорошевич и такой газете хотел служить и служил. Это было его призвание, находка, открытие для себя, прозрение. Как Колумб искал Индию и нашел (хотя она оказалась и Америкой), так Дорошевич искал свое Дело в жизни и нашел. Оно оказалось Газетой. Несомненно, талантливый, владеющий словом, остроумный, начитанный, любознательный, метафорически мыслящий, возможно, Дорошевич мог бы пойти по стезе профессионального писателя. Но не пошел. Газета стала его любовью.

Но еще до Газеты он, подобно многим начинающим писателям (вспомним Марка Твена, Джека Лондона, в более поздние времена Зощенко, Газданова), прошел суровую школу жизни: землекоп, грузчик, актер, корректор, репетитор — вот далеко не полный перечень занятий юности. Иногда он голодал, был лишен крыши над головой… Нужда заставила пойти однажды на подлог: он принес в лавку молодого издателя Ивана Сытина рукопись под броским заглавием «Страшная ночь, или Ужасный колдун». Сытин пожалел продрогшего на морозе в задрипанном сюртучке подростка («Выгнали из гимназии, несколько дней не ел…») и выложил ему за рукопись пятнадцать рублей. Рукопись при ближайшем рассмотрении оказалась кратким изложением повестей Гоголя. И тем не менее ее напечатали. Для простонародья и такая поделка годилась. Сочинения Гоголя-Дорошевича — «Кузнец Вакула, или Договор с дьяволом» и «Тарас Бульба». Повесть из казачьей жизни запорожцев» были выпущены в Москве в 1884 г. Впрочем, подобных трюков Дорошевич больше не совершал. Сама жизнь толкнула его тогда на поиск какого-то выхода из, казалось, безысходной ситуации.

Дело в том, что вернувшаяся из-за границы мать пустилась во все тяжкие, чтобы отсудить Власия у Дорошевичей, и добилась своего. Но бесконечные судебные процессы измотали ребенка. И в конце концов, оказавшись в доме матери, Влас не обрел покоя, радостей жизни в родной семье, и не мог простить он матери своего полузаконного детства, всех тех мытарств, которые испытал в ранние свои годы, когда с трудом мог понять, кто же его родители, кто его мать, чей он сын… Долго в доме матери он не задерживался и, как многие подростки в его возрасте бегут от тягот семейной жизни в Америку, бросился в свободное плавание газетно-издательского мира.

Семнадцатилетним юношей он становится сотрудником «Московского листка». Газету только что основал талантливый репортер и издатель Николай Пастухов. Редактор он был требовательный, хваткий и чутко улавливающий интересы времени и запросы читателей. Так что в короткие сроки газета стала одной из самых массовых и читаемых, причем в различных кругах общества, а Пастухов стал миллионером.

Правда, некоторого налета вульгарности Пастухову избежать не удалось. Так что, например, А. П. Чехов признавался в письме к брату в мае 1883 года: «Лучше без штанов на визит пойти, чем у него работать»[1]. Однако Дорошевич на своем опыте показал, что можно и работая в, быть может, не всегда респектабельных изданиях и проявить, и найти себя, и не изменять своим принципам, быть честным с самим собой, отстаивать свою точку зрения на происходящие в обществе процессы. Дорошевич вовсе не был аполитичным, каким его порой стремились изобразить некоторые литературоведы советского периода. Просто он не прокламировал свои демократические идеалы, а на практике — в фельетонах, репортерских заметках, коротких рассказах «с натуры», театральных обозрениях, публицистических статьях, публиковавшихся в рубриках «Злобы дня» и «За день» (газета «Новости дня», 1889–1890), в памфлетах, «восточных» сказках всегда выступал с позиций гуманистических, нравственных и эстетических принципов, присущих передовой русской интеллигенции.

Дружеские отношения, которые у него завязываются с А. П. Чеховым, А. В. Амфитеатровым, В. А. Гиляровским, Вл. И. Немировичем-Данченко, — свидетельство тяготения Дорошевича к демократически настроенным литераторам. Хлесткие, остроумные фельетоны, виртуозное умение вести живой диалог с читателем, весело и ненавязчиво высмеивая недостатки существующей правовой, экономической, социальной системы, а не только отдельных ее представителей, например жандармов или деятелей просвещения, привлекают все большую читательскую симпатию. Дорошевич — желанный автор многих изданий. После журналов «Будильник» и «Развлечение» он сотрудничает в газете «Новости дня» (1889–1890), потом снова в «Московском листке»: а с 1893 по 1999 год (с перерывом) Дорошевич — постоянный сотрудник «Одесского листка», крупнейшего издания юга России. В качестве корреспондента этой газеты он посещает множество стран Европы и Америки, а в 1897 году совершает поездку на Сахалин. В конце 1890-х — начале 1900-х годов Дорошевич побывал в Японии. Китае, Индии, на Ближнем Востоке.

Поездки не только позволили ему лучше узнать мир, но и написать несколько замечательных книг. В 1903 году вышла книга «Сахалин», отдельные очерки из которой первоначально печатались в «Одесском листке», газетах «Россия» и «Русское слово». После книги Чехова новая книга о сахалинской каторге привлекла к себе внимание не только российских читателей, но и общественности во многих странах мира. Ее высоко оценил Лев Толстой. А цензура оценила по-своему, запретив публичным библиотекам и читателям приобретать книгу Дорошевича.

Поездки по странам Востока дали толчок к разработке Дорошевичем нового для себя жанра — восточной легенды, восточной сказки. Он увидел кроющиеся в этом жанре возможности, стилизуя фельетон или памфлет под восточную легенду, выражать любые актуальные для России политические проблемы. За эмирами, богдыханами или иными восточными властителями читатель легко угадывал правителей России, а за теми проблемам и, которые легко и просто решали восточные владыки, отрубая головы или лишая голоса неугодных птичек, и вовсе нетрудно было догадаться, как это делается в России.

Сказки, легенды можно рассматривать как своеобразное обличие фельетона, королем которого Дорошевич был признан в России повсеместно. Даже «Сатирикон», журнал, возглавляемый королем смеха Аркадием Аверченко, который, казалось бы, должен был ревниво относиться к всероссийской славе Власа Дорошевича (у «Сатирикона» были свои авторы), и тот поместил на своей обложке к юбилею фельетониста дружеский шарж на него, мастерски нарисованный одним из ведущих художников журнала «Ре-Ми», а издательство «Сатирикона» в 1912 году выпустило большой сборник его юмористических рассказов «На смех». Тем самым сатириконцы и признавали первенство Дорошевича в его жанре, и демонстрировали свое к нему уважение.

Собственно, что такое фельетон в российском его понимании? Это небольшое литературно-публистическое произведение, актуальное по своей теме, иронически-сатирическое по форме. Фельетон завоевывал популярность в России во второй половине XIX века. А. В. Амфитеатров, сам блестящий фельетонист, отмечал, что «фельетон сделался если не фундаментом периодической печати, то авангардом ее движения и залогом успеха вновь возникающих ее органов»[2].

Каждая газета, стремящаяся расширить свое влияние и увеличить тираж (а значит — и прибыль), заботилась о том, чтобы среди ее сотрудников были талантливые фельетонисты. Вот почему «Новое время» привлекло к сотрудничеству В. В. Розанова и М. О. Меньшикова, а Ф. М. Достоевский исполнял роль фельетониста в своем «Дневнике писателя», и В. М. Дорошевича рады были видеть на своих страницах многие газеты, а создав в 1899 году либеральную газету «Россия», А. Амфитеатров и В. Дорошевич за считаные месяцы превратили ее благодаря своим фельетонам в одну из наиболее читаемых.

В своих фельетонах (а тематика их невероятно разнообразна: от судебных дел до театральных премьер, от проблем школы — до критики политических партий и государственной системы, от осуждения бандитских нравов прессы и до разоблачения коррупции во всех сферах общества…) Дорошевич проявлял обширнейшую эрудицию, и глубокое знание затрагиваемых им проблем, и уважительное отношение к читателю, и резко-критическое отношение к либералам, которые были готовы идти на сделку с самодержавием и ради материальных выгод и сохранения популярности (этой характерной проблеме эпохи он посвятил сатирическую повесть «Вихрь»)…

Многие читатели узнавали фельетоны Дорошевича, даже не ища имени автора. Фирменным его знаком была короткая строка. Казалось бы — чего проще: пиши короткими строчками — и все. Но попробуй написать так, чтобы строчка бросалась в глаза своей мыслью, яркостью, остроумием. А. С. Суворин, как вспоминал Амфитеатров, пытался, подражая Дорошевичу, писать короткой строкой, но на третьем фельетоне выдохся: выглядели эти писания скучно и невыразительно.

Легкость, образность, живость пера Дорошевича снискали ему поклонников во всех кругах российского общества.

И когда в 1902 году по приглашению И. Д. Сытина Дорошевич становится фактическим редактором газеты «Русское слово», ее популярность взлетает невероятно.

Дорошевич привлек самых ярких писателей и журналистов в свою газету. В этом, кстати, проявлялось и одно из замечательных его качеств как писателя и человека: он не боялся конкуренции и привечал все талантливое. Он полагал, что талантливых людей не следует ограничивать определенными рамками: пусть каждый пишет о том, что ему интересно, и так, как позволяет ему талант. Об этом впоследствии упомянет Тэффи в своих воспоминаниях.

При Дорошевиче газета засверкала, вспоминал В. Гиляровский: «В. М. Дорошевич, с титулом «короля фельетонистов» и прекрасный редактор, развернулся вовсю. Увеличил до невероятных размеров гонорары сотрудникам, ввел строжайшую дисциплину в редакции и положительно неслыханные в Москве порядки…»

Благодаря остроте содержания и разнообразию материалов газета приобрела столь громадный успех, что ее тираж вырос до миллиона экземпляров, такого еще в России не бывало. Сам редактор своими фельетонами, рассказами, очерками, театральными рецензиями показывал пример сотрудникам, как надо работать, и заражал своей энергией.