Клан Дятлов 10. Финал

Внимание! Вы имеете возможность получить звание: маг-кузнец.

Необходимое условие: звание гранд-мастера мага или гранд-мастера кузнеца.

Игрок Добрыня выполнил главное условие, готовы ли вы претендовать на звание: маг-кузнец?

Да. Нет.

Сообщение было несколько неожиданным, и застывший огр перечитал его дважды, после чего, очнувшись, поспешно выбрал утвердительный ответ, переживая как бы сообщение безвозвратно не исчезло.

Внимание! Игрок Добрыня претендует на звание: маг-кузнец. Так как это звание может носить только одно существо в волшебном мире, вы бросили вызов его нынешнему владельцу.

- Чего?!

Поздравляем! Ваш вызов принят.

Начало поединка через 3... 2... 1...

— Э, э, что за фигня?

Ответа не было, только пространство на миг потемнело, а затем взорвалось ослепительным светом, обжигая глаза заморгавшего кузнеца. Пару мгновений те привыкали к изменившемуся освещению, а затем на кузнеца навалилась испепеляющая жара. Если бы не долгие месяцы, проведенные у кузнечного горна и зашкаливающие резисты полученные от огненной стихии на двухсотом уровне, лежать бы ему сейчас горсткой пепла на каменном полу. Да и сейчас его бесподобная броня переставала справляться с защитой, медленно, но неуклонно нагреваясь от палящей в десяти метрах от него огненной сферы. Над сферой висел кусок раскаленного, плавящегося металла, тягучие капли которого вытягивались в нити, и проходя сквозь пылающую сферу, стекали вниз, туда, откуда только что сюда и перенесся кузнец. Добрыня отгородился от нее рукой и тут же потемнело, когда темная фигура встала между ним и сферой огня. Много ума, чтобы понять, что его занесло на вершину башни было не нужно, а вот кто ему противостоит, было не понять: бьющий противнику в спину свет, не давал разглядеть мелких деталей. Впрочем, судя по тому, что фигура спиной легко перекрыла большую часть двухметровой сферы, местный хозяин был не на много меньше своего визави, да и ударивший в грудь Добрыни толстенный столб ослепительной молнии, явно показывал, что приставленной к кузнецу звание маг, было дано не для красного словца. Слава верховному духу кузнецов, когда-то помогшему выковать этот адамантовый доспех, тот резал девяносто пять процентов любого магического урона, и того, что прошло хватило лишь на то, чтобы взбодрить кузнеца-огра, несколько потерявшего во время переноса на вершину башни ориентацию в пространстве. Молния исправила ситуацию, прояснив сознание и напитав тело энергией, буквально швырнув его на встречу врагу. Тот встретил Добрыню ударом лоб в лоб. На миг в забрале глухого шлема сверкнули оскаленные клыки противника, злые черные глазки неизвестного существа, а затем от страшного удара глаза Добрыни съехались к переносице, а разум, мгновение назад взбодренный ударом молнии, вновь помутился, будто ему по голове врезали телеграфным столбом. А ведь на противнике не было шлема, на нем вообще никакой брони не было, лишь кожаный кузнечный фартук на голое тело, да короткие сапоги на волосатых ногах. Молот в руках тоже был и его горящее оранжевым пламенем навершие метнулось в мою сторону, врезаясь прямо в лицо...

Я вскрикнул и резко сел на зашуршавшей соломе, дрожащими руками ощупывая нос и щёки, а затем, облегченно выдохнув опять повалился на колючую подстилку.

— Черт, когда эта хрень уже прекратиться? Каждый раз просыпаюсь более уставшим, чем ложусь... наверное это из-за этой дурацкой соломы, весь чешуся я из-за нее, — пожаловался я сам себе. — Надо, пожалуй, уже сваливать отсюда, засиделся я здесь.

Я глотнул выдохшегося пива и обессилено повалился на солому, устало прикрывая глаза.

Когда я снова оказался в башне, все видеть стал не глазами Добрыни, а оказался в свободном полёте, рассматривая изменившуюся обстановку:

Смятый адамантовый шлем валялся в стороне, как и кираса кузнеца-огра. Текущие сверху нити расплавленного мифрила перестали уходить вниз, разметались раскаленными змеями по всей башне, наполняя и так раскаленное пространство сетью огненных ловушек. Сам рычащий Добрыня, одной рукой отмахиваясь от наседающего противника, второй вытащил огромный кувшин воды, врезал им себя по голове. Глина треснула, и прозрачная жидкость окатила бугрящееся мускулами тело огра живительной прохладой. Её хватило не на долго: вода моментально начала испаряться, заставляя его буквально дымиться, но давая Добрыне лишнюю минуту до того, как нестерпимая жара отправит на перерождение. Тот рванул в атаку, но его противник, уклонившись от убийственного удара, поднырнул под руку и в миг оказавшись на спине огра завел рукоять своего молота огру под подбородок, двумя руками до хруста вдавливая ее в горло Добрыни. Будто свитые из стальных канатов мышцы рук взбухли, выдавливая из огра последние капли жизни. Из скрюченных пальцев мага поползли призрачные змеи, вгрызаясь в плечи и ключицы огра, выгрызая из них куски плоти. Бьющие из ладоней искры, водопадами стекали вниз, оставляя на его коже обгорелые рытвины обнажая шипящие, сочащееся сукровицей мясо. Глаза Добрыни помутились, рот открылся в беззвучном крике, ноги обессилено подогнулись... а нет, подогнулась только одна нога. Вторая с силой ударила об пол, активизируя скрытный механизм, встроенный в кованных сапогах, выстреливший двумя адамантовыми шипами, которые превратили сапог в туфли на шпильках. Добрыня выронил свой молот, перехватил руки противника своими лапами, не давая ему двигаться, а затем невероятно изогнувшись, вломил пяткой в затылок незадачливого мага.

Два кованных шипа пробили кости затылка, прошли сквозь мозг и вышли из глаз противника хищными гранеными остриями.

Резко щелкнул выдвижной механизм, втягивая острия обратно в нутро сапог и швыряя бьющееся в конвульсиях тело на пол. Хрипящий Добрыня схватил кованной перчаткой его за горло, вздергивая того вверх, а второй загреб пук раскаленных стальных нитей, несколько раз оборачивая его вокруг шеи мага, а затем швыряя его вниз, в темнеющую черноту башни.

Майор с остальной командой как раз карабкались вверх по крутым ступеням, идущим по внутренней стороне башни, когда мимо них пролетело массивное тело и не долетев до пола, с хрустом разорванных позвонков, мертвой тушей повисло на раскаленных нитях, неспешно крутясь и покачиваясь из стороны в сторону.

— Черт! Твою мать, — тихо выругался Майор, отпрянув к стене и чуть не свалившись вниз.

— Черт! Твою мать, — тихо выругался я, окончательно просыпаясь, и садясь на соломенной подстилке. Потянулся к подносу, беря с него кружку с компотом, Сиськотрас молодец, на совесть работает, шесть утра, а поляна уже накрыта. Надо будет за него словечко замолвить перед Вандэнбруком, пусть его повысит, если не забуду, конечно. А, вообще, валить отсюда уже надо, надоело, да и спиться тут не долго от безделья.