А того ли я люблю?

И снова одинокая слезинка скатилась по щеке мальчонки. То ли он действительно был так расстроен по поводу животного, то ли переживал за то, что может получить от мамы... Только вот я, воровато оглянувшись по сторонам, кивнула и нагнулась еще ниже, чтобы наши глаза оказались друг напротив друга.

- Ладно. Только быстро, хорошо? Давай показывай, где там твой мохнатый друг.

Лицо мальчонки тут же просветлело и озарилось щербатой улыбкой, заставляя веснушки, усыпавшие весь вздернутый носик, мгновенно заплясать. Казалось, ребенок и не думал, что я соглашусь на его просьбу, а потому, был крайне удивлен и счастлив моим положительным ответом.

Протянув свою руку, обхватила маленькую ладошку ребенка, который сразу же повел меня куда-то во дворы через каменную арку. Шел он чуть впереди, иногда спускаясь на легкий бег, будто боялся куда-то опоздать. Оно и понятно, раз мама ругаться будет, а значит, что надо поторопиться. Хотя я и сама желала разделаться с этим делом как можно быстрее, потому что дома меня ждал Остр с зельем.

Только вот чем дальше мы уходили, тем меньше людей попадалось мне на пути. Одежды прохожих уже не пестрились яркими красками, не сверкали дорогими украшениями, лица их все меньше выказывали ту богатую беззаботность, которой были наделены более обеспеченные жители столицы. Казалось, центральные улицы были лишь фасадом той столичной роскоши, которую так хотели показать новоприбывшим. Но стоило только оказаться во дворах, как вместо богатенького люда, на встречу стали попадаться уставшие от длительного трудового дня рабочие, простые и измотанные. Вот и сейчас, я цеплялась взглядом за стариков, хмуро бредших в свои домишки, на молодых людей, скромно укутавшихся в простые накидки, и детей, беззаботно играющих с подтаявшим снегом возле обветшалых крылечек. Какой же сильный контраст имела жизнь в одном из главных городов империи. Насколько же сильно отличалась жизнь людей, живших по ту сторону дорогих магазинов и аккуратно вылощенных, парадных улиц.

- Она там! - мальчишка вдруг резко остановился, указав свободной рукой в сторону кованых ворот, ведущих к какому-то промышленному зданию.

Свет в окнах уже не горел, однако легкий дымок, валивший из огромной трубы на крыше, ясно давал понять, что здание не заброшено. Только вот никакой собачки я так и не увидела. Оглядевшись, заметила, насколько пустынной был этот проулок, и лишь свист ветра и мое собственное, тяжелое дыхание - звучали в округе. А еще я услышала топот шагов, спешно удаляющихся в сторону, откуда мы только что пришли. Оглянувшись, с изумлением заметила, как мальчонка, приведший в это место, мчался со всех ног, оставляя меня совершенно одну, озадаченную и обескураженную.

- Не поняла... - пробормотала я, все еще в попытках рассмотреть попавшее в беду животное.

Только вот подозрения, закравшиеся неожиданно в мою голову, заставили не на шутку съежиться. Желание как можно скорее убраться отсюда, отдавалось тревожным набатом в ушах, ясно давая понять, что тут дело не чистое. Благо, ушли мы не слишком далеко и, если я тоже перейду на бег, то меньше чем через минуту, снова потону в оглушающих звуках живой улицы.

Однако, не успела я сделать и шага, как дорогу мне преградил некто высокий. Черная накидка с меховушкой, прочно скрывала лицо незнакомца, который, в одно краткое мгновение, внезапно навис надо мной. Странно, что я даже не услышала элементарно хлюпающих звуков, проминающегося под мощными ногами снега. Глупо, что я так легко попалась, наплевав на предупреждения Остра. Страшно от того, что же может произойти дальше...

Попыталась было обойти странного типа, только вот стоило ему сделать один короткий пас рукой, как ног мои подкосились. Слабость, неожиданно обрушавшаяся на меня, заставила в один миг потерять равновесие. И пришлось приложить немалые усилия, чтобы удержаться на непослушных ногах.

Глупая! Глупая-глупая-глупая! - верещал голос в моей голове.

Только вот то, что случилось дальше, я уже не понимала. Тьма, накрывшая меня волной ужаса и отчаяния, заставляла тонуть, захлебываться в собственной никчемности и осознании того, что я снова всех подвела. Последние мысли, которые посетили меня, были отданы переживаниям за то, что же будет с моими близкими. Джаспер, Нитта, Леон, Сэй и Остр... Насколько же сильно они разочаруются во мне? Этот случай, лишь в очередной раз доказал, что я - сама себе проблема, сама себе беда, не достойная таких друзей как они...

Запах горячей выпечки дразняще щекотал нос, заставляя меня беспокойно зашевелиться. Ощущение, будто кто-то готовил совсем рядом, прямо над моей головой, тем самым пытаясь вывести из прочных оков крепкого сна. Хотя казалось, что все это - лишь часть моего спутанного сознания, сбившего реальность и призрачные сновидения, мешая их в одном котле и заставляя меня теряться в происходящем. Но, я была готова поклясться, что сладкий аромат действительно витал в воздухе, окуная меня в далекие воспоминания о детстве.

Глаза я открыла не сразу, все еще отчаянно надеясь, что сплю в своей кровати, находившейся в доме Остра и вот-вот в комнату вбежит Нитта, пытаясь разбудить меня к завтраку.

Яркий свет ударил в глаза сразу же, стоило мне распахнуть намертво слипшиеся веки и первое, на что упал мой взгляд - голубой потолок, имитированный под летнее небо с ватой пушистых облаков. Увиденное, заставило меня тут же вскочить словно ужаленную и начать оглядываться по сторонам. Будто зверек, до конца не понимавший, каким образом он оказался в хитрой ловушке, я озиралась вокруг, не в силах поверить в то, где же на самом деле оказалась.

Мне было тринадцать, когда я чудом уговорила мать привести одного знакомого художника и выполнить заказ, который заключал в себя роспись потолка и стен. Мне было пятнадцать, когда видавшая виды мебель, сменилась на более темные тона, оставив бело-розовые столики и стульчики далеко в прошлом. Настенное зеркало во весь рост, в золотистой оправе, мне подарила бабушка, так редко бывавшая у нас в гостях. И с того момента, когда я была в этом доме последний раз, казалось, ничего совершенно не поменялась. Будто я не уезжала в академию, будто все еще находилась на летних каникулах, прячась от суеты постоянных гостей и упреков собственной матери. Это была моя комната. Это было мое, с детства полюбившееся убежище. Моя крепость, защищавшая от всего мира.

Но, если все это не сон, то каким образом я оказалась в своем доме? Как я могла проснуться в своей кровати, если еще не так давно шагала по улицам столицы? Столица...

Не выдержав, я откинула с себя тяжелое одеяло, тут же метнувшись к огромному платяному шкафу, что порядком запылился. Распахнула дверцу, с замиранием сердца оглядев весь гардероб. Одежда была точно моя и даже платья, что так хотелось взять с собой в академию, висели ровным рядом на резных вешалках.

Спустя пару минут, когда я смогла отойти от первоначального шока и полного непонимания, решила выйти наружу. Пришлось постараться, чтобы застегнуть дрожащими пальцами все пуговицы на выбранной мною блузе и кое-как заправить ее в длинную юбку, наспех выдернутую из шкафа. Медленно, словно я ступала по раскаленным углям, спустилась по высокой лестнице, ведущей на первый этаж.

Картины, портреты и старые, доставшиеся от предков гобелены, все так же по-прежнему висели на стенах. Мамины родственники, мешаясь с родней ее нового мужа, взирали высокомерно, с явным выражением собственного превосходства над любым смотрящим на них. Но сейчас я лишь скользила по малознакомым лицам пустым взглядом, даже не пытаясь вспомнить хоть одно имя, так ловко ускользающее из памяти.

- Доченька! Мы не ждали твоего пробуждения раньше полудня! - воскликнула мать, увидев меня на пороге небольшой гостиной. - Кухарка чуть было не спалила пирог, приготовленный специально для тебя, но я вовремя успела прийти ей на помощь. Сейчас прикажу подать чай, но тебе придется подождать пару минут.

Щебетание родительницы, несколько выбило меня из колеи и я даже не сразу нашлась, что ей ответить.

- Что происходит? - тихо спросила я, проигнорировав делано радушное приветствие отчима, что тут же вернулся к своему излюбленному занятию - чтению столичных новостей.

- О чем ты? - изумилась мать. - Ты дома. И я очень хочу, чтобы моя дочь плотно позавтракала. Вечно ты спишь до обеда, а я даже не знаю, когда именно накрывать для тебя стол.

Но, тут я решила гнуть свое до последнего. Уже сам факт того, что я оказалась настолько далеко от своих друзей и проснулась в своем доме, заставил меня насторожиться, с откровенным подозрением взирая на мать.

- Почему я нахожусь здесь? - более твердо спросила я, снова давая понять, что просто так меня не собьешь.

- Как это - почему? - искренне удивилась мать и с простодушным выражением, как само собой разумеющееся, добавила: - Это твой дом и мы решили забрать тебя подальше от твоего нового окружения.

- О чем ты вообще говоришь? - почти пропищала я, стараясь привести свой голос в порядок.

- Дорогой, не оставишь нас на пару минут? - ласково обратилась мать к своему муженьку и, дождавшись, когда он молча покинет комнату, снова повернулась ко мне: - Нам кажется... Что твои новые друзья слишком тлетворно на тебя влияют, понимаешь? Ты совершенно отдалилась от семьи.

Отдалилась от семьи? А не она ли забыла о собственной дочери? Горькая обида, непреодолимым потоком затопила все внутри, вырываясь наружу одним лишь возмущением и чувством несправедливости. Именно мое "тлетворное" окружение, так долго заменяло семью, именно оно заботилось обо мне, именно оно давало то чувство безопасности, которое не смогла дать собственная мать.

- Я хочу обратно, - стальные нотки прорезались в моем голосе. - Вели конюху подать экипаж.

- Нет, - мягко улыбнулась мать, но глаза ее в один краткий миг стали холодны. - Ты не можешь уехать.

- Могу. И сделаю это как можно скорее.

- Дорогая... - взгляд матери беспокойно заметался по сторонам, в судорожных попытках придумать хоть что-то. Но, к моему удивлению, в итоге она лишь покорно вздохнула. - Хорошо. Но не могла бы ты остаться с нами до вечера? Приезжает один мой знакомый и я уже пообещала, что ты будешь дома. Ничего торжественного... Просто скромный ужин.

И вот как мне с ней разговаривать? Она совершенно меня не слышит, настойчиво сгибая свою линию, готовая идти напролом. Я могла лишь в недоумении взирать на нее.

- Да сдался мне ваш ужин! - воскликнула я, напрочь теряя терпение. - Вы силой притащили меня сюда! Насильно заставили потерять сознание, провалиться в сон и оказаться в этом месте! Мама! Это уже не мой дом! Хватит делать вид, что тебе не плевать на меня!

Я вдруг почувствовала неприятную резь в горле от сорванного голоса. Не помню даже, когда мне в последний раз доводилось орать настолько громко. Но мне хотелось кричать и кричать, хотелось быть услышанной, понятой...

- Дорогая, - все также продолжала улыбаться мать, будто мгновением назад не было никакого оглушительного крика, будто все совершенно в порядке и мирная беседа продолжалась без каких-либо казусов. - Я тебя прекрасно понимаю. Но пожалуйста, останься с нами до вечера. А после ужина, я все же попрошу подать экипаж.