...Или будет?

— Ты должен был сразу об этом сказать! — возмутилась я до глубины души.

— И остаться за бортом этой истории? Ни за что! Опять же, насолить Ксендре я рад и бесплатно, а за деньги готов делать это без сна и обеда.

— И чем вызвана такая неприязнь?

— Когда она выяснила, что я под неё копаю, то попыталась соблазнить, а когда получила отказ, то неплохо подмочила мне репутацию и подпортила несколько дел. Остановилась только тогда, когда я пообещал отдать Алексу копии всех документов, что у меня есть на неё.

— И что было дальше?

— Документы всё равно отдал. Но он лишь плечами пожал и сказал, что у всех свои недостатки.

— То есть если она прикончит меня, то он просто пожмёт плечами и скажет, что у всех свои недостатки?

— Скорее всего. Поэтому я рекомендую превентивные меры. И даже могу свести тебя с подходящими людьми. Сам я обычно не занимаюсь такими вещами, но для Ксендры сделал бы исключение. Вот только не могу. Алекс мне такого не простит.

— В смысле? Ты же не намекаешь на заказное убийство?

— В смысле либо ты, либо она, Аня. Мне больше нравишься ты. Мы можем отвлечь её и поводить за нос, но в конечном итоге из вас двоих останется только одна. Опять же, Алекса утешишь, когда он будет горевать. Уверен, что нечто подобное она уже планирует в отношении тебя.

Удивительно, что глаза Тарна могли так меняться. Сейчас они стали стальными. Он не шутил. И я впервые в полной мере осознала, насколько сильно мужчины Мундара отличаются от наших. Алекс пытался мне это объяснить, Анен пытался это показать, но только с Тарном я действительно в полной мере осознала разницу.

— Но она же дала клятву!

— Скорее всего, твоё убийство уже заказано и оплачено. И несложно поклясться в том, что она больше не причинит тебе вреда.

— Но она узнала обо мне только вчера…

— Не верю. Наверняка у неё есть информаторы в доме Алекса. Возможно, и в доме Эртаниса тоже.

— Ты говоришь о ней, как о главе преступного синдиката. Мне в это не верится. Зачем ей тогда Алекс?

— После того, как он женится на Ксендре, за его жизнь я не дам ни эрга. Его роль — умереть и оставить ей большое наследство, — хмыкнул Тарнис.

— И он об этом не знает?

— А он в это не верит! Впрочем, как и Эртанис, иначе вряд ли стал бы вести с Алексом дела. Иметь в перспективе Ксендру в качестве делового партнёра? Такого не пожелаешь и врагу, а он себе не враг. Кроме того, метка очень долго защищала Алекса от глупых поступков, вот мы и расслабились. Как видишь, никакого конфликта интересов. Защищая тебя, я защищаю и его. Кстати, стандартная цена моих услуг — десять тысяч эргов в месяц. А тысяча — это едва ли покрытие базовых расходов. Так что считай, что я сделал скидку для друга.

— И какой у тебя план дальнейших действий?

— Сейчас идём к артефактору, уберём следилки с ваших лбов, покажем твои побрякушки и оценим их, затем я займусь сбором информации. Пару дней поживёте у меня, затем подберём вам безопасное место, исходя из твоих финансовых возможностей, — ответил Тарн, делая глоток крепкого травяного отвара.

Приятный запах витал в кабинете, а я окончательно успокоилась и откинулась на спинку кресла.

— Я бы хотела избавиться от метки, — с ненавистью посмотрела я на причину всех своих бед.

— Насколько мне известно, это невозможно, но я займусь поиском информации по этому вопросу. И ещё, скажи мне откровенно и честно: Алекс тебе нужен?

— Что?

— Ты его любишь? Хочешь с ним быть? — спросил Тарн.

— Быть с ним не хочу и не смогу. Я доверилась ему дважды, результат тебе известен. Третьего раза не будет. Почему ты спрашиваешь?

— Мне нужно знать, насколько жёстко я могу действовать.

— Максимально жёстко, — мстительно улыбнулась я. — Но он всё ещё остаётся отцом моих сыновей. Их общению я препятствовать не буду. Меня заботит только безопасность.

— Вопрос с Ксендрой решаем радикально? — деловито осведомился он.

— Нет, никаких заказных убийств. Возможно, мне стоит с ней встретиться и как-то обсудить ситуацию.

— Что же, поразительно. Наверное, у вас потрясающе безопасный мир, — он с улыбкой наклонил голову набок.

— Почему ты так решил? — удивилась я.

— Потому что ты, мало того что дожила до своих лет, так ещё и детей вырастила. С такой наивностью и верой в хорошее. При этом большую часть жизни мужика у тебя не было. Забавно.

— Если верить в хорошее в людях, то рядом с тобой они становятся лучше, — закинула я ногу на ногу и насупилась.

— Хорошо, как скажешь. Можем даже начать взывать к Ксендриной совести. Ты взываешь, а я обеспечиваю огневую поддержку.

— Тарнис, перестань. Мне и так тяжело. Но убийцей я становиться не хочу.

— Хорошо, но имей в виду, что моё предложение в силе. Может, через пару кинтен перехочешь, и я тебя в этом полностью поддержу.

Я лишь демонстративно закатила глаза к потолку. Как ни странно, после того как я выговорилась, полегчало. Или просто рядом с Тарнисом становилось как-то спокойнее, он выглядел как человек, который знает, что делать, а значит, я больше не буду бродить в потёмках. Всё будет хорошо. И Алекса я забуду. Рано или поздно.

Тарнис галантно придержал мне дверь на выходе из кабинета. Мальчишек в приёмной не было, но из соседней комнате доносились азартные вскрики.

— Думаю, мы можем пока оставить их тут. Контора хорошо защищена, а рядом с Айсом им ничего не грозит, он хороший маг, — задумчиво проговорил Тарнис.

— Но он же совсем мальчишка!

— Да, но дар у него проснулся очень рано, в самом начале войны. С тех пор я натаскивал его по мере сил, а затем забрал к себе после окончания боевых действий. Он сирота, три года рос в нашем полку, за право его усыновить вышла настоящая драка. Но я победил, — гордо сообщил Тарнис.

— Поздравляю. Нужно им сообщить, что мы уходим?

— Что же, пожалуй, — он распахнул дверь и сделал грозное лицо. — Айс, мы уходим по делам, ненадолго. За юных леев отвечаешь го-ло-вой. Это понятно?

Из-за двери раздалось что-то невнятно-утвердительное, и мы направились к выходу.

Тарнис снова галантно открыл дверь, и я обернулась, чтобы его отблагодарить, но вместо того, чтобы вежливо ответить на дежурную улыбку, он запнулся, впился в меня своими невозможными стальными глазами, а затем невежливо схватил за плечи.

Я в ужасе уставилась на своего защитника.

Что он творит?