...Или будет?

Глава 1. Новый дом

Анна

Пожилой мужчина, сидящий с книгой за соседним столиком, сразу привлекал внимание своей благообразностью. Он удивительным образом напоминал сразу нескольких преподавателей, а в руках держал «Справочник по истории Аларана с пояснениями». Такой же справочник, только без пояснений, служил нам с детьми учебным пособием; магическая книга лишь выглядела небольшой, страницы же в ней никак не заканчивались, а мы с сыновьями так и застряли во втором периоде расцвета Аларанской империи.

Когда благообразный мужчина поднял на меня глаза, я непроизвольно улыбнулась, не заботясь о том, как это могло выглядеть со стороны. На руке сияла брачная метка, и по опыту я уже знала, что местные относятся ко мне, как к диковине: смотреть смотрят, но трогать и заговаривать решаются только в присутствии Алекса, словно у меня на лбу написано, что я его собственность. А там ничего не написано, всё место хайратник занимает. К счастью, когда женщины видели метку на его руке, то тоже сразу же теряли интерес, так что она служила в плюс.

Благородный господин поднялся и подошёл ко мне представиться.

— Благо вашему роду, зайтана. Позвольте узнать, из какого вы мира?

Удивлённая таким началом, я какое-то время лишь хлопала глазами, собираясь с мыслями, чтобы ответить.

— Благо вашему роду, зайтан. Неужели это так заметно?

— Вы обладаете двумя любопытными особенностями. Во-первых, вы начисто лишены магии, а во-вторых, имеете совершенно нехарактерные для нашего мира ямочки на щеках. Сама по себе каждая из этих особенностей достаточно уникальна, а в сочетании они позволяют предположить, что вы — гостья из другого мира.

— Вы верно предположили, зайтан.

— Лей Ириатормикос, рад знакомству.

— Лея Иртовильдарен, взаимно. Никак не привыкну к таким сложным фамилиям, каждый раз боюсь ошибиться, представляясь.

— Это единственное, что кажется вам непривычным?

— Вы знаете, непривычным кажется абсолютно всё, но в нашем мире есть много разных государств с разительно отличающимися друг от друга культурами и природой. Часто путешествовать у меня, к сожалению, не получалось, но я читала о разных странах и поэтому мне как-то легче воспринимать Аларан.

— Позволите ли вы угостить вас горячим напитком и не смутит ли вас моя навязчивость?

— Нет, не смутит, напротив. Даже интересно было бы с вами побеседовать, но я здесь с мужем и детьми. Думаю, они скоро спустятся.

— Тогда не будем терять времени! Итак, прекрасная лея, из какого вы мира?

— Если честно, то я не знаю, как он называется. Мы зовём его Земля. Есть ещё название Терра, это на одном из древних языков, по сути, то же самое.

— Это название ни о чём мне не говорит, к сожалению. Не могли бы вы описать его?

— Конечно, почему нет?

Рассказывать о своём мире умному и любознательному собеседнику оказалось очень интересно. Особенно его удивила культурная и лингвистическая разница, которая существует между некоторыми странами. Рассказала ему о разных странах и нескольких особенно необычных традициях.

Я также задавала вопросы об Аларане и с удовольствием слушала развёрнутые и обстоятельные ответы. Когда Алекс и дети спустились, чтобы идти тренироваться, я настолько увлеклась беседой, что не смогла от неё оторваться, пообещав присоединиться к ним позже, но совершенно потеряла счёт времени.

Пожилой профессор оказался интереснейшим собеседником и даже пригласил меня на свои публичные лекции, которые планировал давать в столице в начале следующего года. Естественно, я приняла это лестное предложение. После обсуждения некоторых культурных и исторических аспектов, я наконец осмелилась задать вопрос, который волновал меня больше других.

— Профессор, вы могли бы рассказать мне о брачной метке? Что она означает? Почему у неё меняются цвета?

— Лея Анна, как это может быть вам неизвестно, если вы сами — обладательница такой метки? — искренне изумился он.

— Я дала согласие на обряд, не понимая его сути. Наш мир не имеет магии, вы уже знаете, поэтому я даже предположить не могла…

— То есть вас обманом втянули в прохождение Обряда Единения? — шокировано спросил он.

— Нет, просто я очень доверяла человеку, который его проводил, и не представляла последствий. А дальше события завертелись, и сейчас я бы хотела узнать об метке из непредвзятого источника.

— Конечно, лея Анна. Обряд Единения — это древний ритуал, который соединяет две любящие души. Невозможно заставить его пройти, любое сомнение одного из пары может привести к тому, что ритуал не завершится. В древности Обряд считался простейшим способом для влюблённых проверить силу и искренность своих чувств. Он даёт супругам связь, гарантию верности, является обещанием лояльности. Однако в последние столетия мало кто решается на такое, ведь разорвать этот союз невозможно.

— Но можно же снять метку? — удивлённо спросила я, припоминая, что Алекс что-то говорил о том, что он за этим и пришёл.

Правда, потом он так этого и не сделал. Передумал.

— Метка погаснет сама после смерти одного из супругов. К сожалению, мне неизвестны другие способы снятия метки, и я бы выдвинул предположение, что их не существует, — ответил мой собеседник, сочувственно глядя мне в лицо. — Об этом вы тоже не знали?

— Нет. А что означают цвета? — глухо спросила я.

— Рисунок состоит из двух частей: контур и внутренний узор. Цвет контура — это отношение к вам вашего супруга, а центральная часть — ваши к нему чувства. Чем белее цвет и интенсивнее сияние, тем сильнее любовь. Судя по вашей метке, могу с уверенностью сказать, что мужа вы любите глубоко и искренне.

— Но цвет меняется…

— Да, метка не отражает вашего текущего настроения. Если вы разозлитесь на мужа, метка от этого не потемнеет. Как правило, требуются кинтены на то, чтобы цвет поменялся. Скорее метка отражает ваше среднее отношение на отрезке длительностью не меньше месяца.

— А что значит цвет контура моей метки? То, как относится ко мне муж? — упавшим голосом спросила я.

Профессор посмотрел на меня с такой смесью жалости и неловкости, что мне стало стыдно, но отступить я не могла. Уже понятно, что Алекс правды мне не скажет, а желание докопаться до сути было сильнее, чем стеснение.

— Я бы сказал, что он к вам равнодушен, — с сочувствующим вздохом ответил пожилой собеседник.

— Понятно. Спасибо за вашу честность. Могу ли я задать ещё один вопрос? Последний.

— Конечно, я отвечу, если смогу, — кивнул он.

— Что означают поцелуи? В нашей культуре им не придают такого значения, как здесь.

— Поцелуй — это очень интимная и, я бы сказал, сакральная практика. Это и признание в любви, и обещание защиты и помощи, и декларация намерений. В некоторых сёлах до сих пор для того, чтобы жениться, достаточно публично поцеловать девушку в губы, а для того, чтобы признать своим ребёнка, можно поцеловать его при свидетелях. Поцелуй — это физическое выражение любви и заботы.

Я вцепилась в край стола до такой степени, что помяла светлую узорчатую скатерть.

— Спасибо. Эта информация бесценна. Я очень благодарна вам за разговор, но сейчас мне нужно уйти. Простите.

— Это вы меня простите, что так расстроил вас, прекрасная лея, — сочувствующим взглядом проводил меня профессор.

До своей комнаты я шла быстрым шагом, стараясь держать себя в руках. Больше всего хотелось разрыдаться, но неимоверным усилием воли я сдержалась. Сначала нужно подумать.

Закрыв все двери, в том числе ту, что вела в соседние покои, где поселился муж, я заметалась по комнате. Мне всегда лучше думалось на ходу, и сегодняшний день — не исключение. Итак, метку можно было снять только смертью, когда Алекс сказал, что он за «этим и пришёл», то он имел в виду это? Или есть какой-то ещё способ, о котором не знает профессор?

И тут я вспомнила эпизод на кухне утром после нашей первой ночи. То, как странно он взял меня за горло и как я испугалась такого простого жеста. В тот момент он хотел меня убить? И передумал? Или отложил? Решил просто поразвлекаться со мною, пока не сможет открыть обратный портал, чтобы с трупом в квартире не сидеть? И если передумал, то когда? До или после того, как я рассказала про детей?

Дальнейшее поведение Алекса стало более понятным. Он хотел меня убить, но вместо этого решил использовать как постельную игрушку. И надо сказать, что я сама сделала всё, чтобы ему угодить: прыгнула в койку и едва ли не выпрашивала ласку. А он? Равнодушие, вот как охарактеризовал профессор его ко мне отношение по метке.

Сомнения в равнодушии мужа взметнулись, разгоняя мысли, вырывая из памяти картинки близости и заботы.

Но… Алекс же сам говорил, что не любит меня и не может предложить большего. А я надеялась… на что? Заслужить любовь? Или что он всё вспомнит? Но вот прошло уже столько времени, а ничего из этого так и не случилось.

Возможно, всё его отношение к себе я придумала! Видела то, что хотела видеть своим зашоренным влюблённым взглядом, искала знаки внимания и заботу там, где была простая вежливость. Да, он был ласков со мной, но я для него лишь любовница, после стольких лет воздержания его интересовал только секс. И потом, разве не естественно вести себя с любовницей мило и вежливо, если она старается угодить?

Но ведь могло что-то измениться? Раньше контур был почти чёрным, это я точно помню, возможно, судить пока слишком рано.

Да, цвет его метки поменялся. Каким он был, когда Алекс только вернулся?

Я закрыла глаза, вспоминая его появление. Вот он оттаскивает от меня Марка, вот делает странный жест рукой. На руке — чёрный узор в более светлом контуре.

Стоп!

А что за жест? И не от него ли у Марка случилась полиорганная недостаточность? Алекс же целитель, а любой врач — это ещё и очень, очень умелый убийца, вопрос только в этике.

Внутри всё похолодело.

Алекс действительно собирался меня убить. По-настоящему. И это не пустая угроза — он на такое действительно способен.

К моменту, когда муж попытался зайти в мои покои, я так и не пришла ни к какому выводу. Времени не хватило, чтобы собраться с мыслями, поэтому когда я открыла ему, то действовала на эмоциях, они звенели внутри, требуя выхода.

Слова сами слетели с губ.

— Алекс, ответь мне, пожалуйста, на вопрос. Когда ты пришёл в мой мир, то сказал, что планируешь снять брачную метку. Как ты хотел это сделать?

Он замер передо мной, глядя сверху вниз. Его поза и выражение лица почти мгновенно изменились, он скрестил руки на груди, и я сразу поняла, что он не ответит. Не скажет правду.

— Это уже неважно.

Вполне ожидаемый ответ, упавший между нами невидимой глыбой.

— Мне сказали, что метку можно снять только убив одного из супругов. Или есть другой способ? — не унималась я.

До невозможности хотелось поверить, что другой способ существует.

— Я уже сказал тебе, что это больше не имеет значения, — резко ответил муж, раздражаясь.

— Хорошо. Тогда поцелуй меня! — вскинула я подбородок, пытаясь найти на его лице отголоски тех эмоций, что испытывала к нему я.