История (СИ, полностью)

— Хороший мой, хороший — причитал я пытаясь уклонится от его шершавого языка — нашел, наше… Что это! — Я разглядел на голове Зверя косую рану, уже слегка подсохшую, начинающуюся на голове, идущую через всю морду и рассекающую верхнюю губу. Мое сердце пропустило такт. Это не след зубов или когтей! Это след удара, например, обсидианового ножа!

— Стой Зверь! Стой!!! Сидеть, я сказал!

Неохотно, но он все же подчинился. Я стал лихорадочно ощупывать дрожащего от возбуждения Зверя… и нашел еще два подсохших пореза! Я оглянулся на остальных, застывших в потрясенном молчании. Лица у всех были бледными и вытянутыми. Все все поняли. Пришла беда!

— Ребята — я еле проглотил комок в горле — Бегите! Бегите словно ветер! Мы с Яриком доволокем Ежа сами…

И они побежали…

Хатак был не в духе. Вот уже прошло четыре дня как все ушли на битву. В лагере стало много тише. Лишь неугомонная малышня активно шебуршилась под присмотром Амазонки и Теплого Камушка, женщины постарше были заняты более важными делами. Весна! Время, когда особо не рассидишься. А Хатак сидел, и настроение было у него, прямо сказать — говно. Что-то томило его с самого утра, тянуло каким-то неопределенным чувством. Недавно он послал Падавана с собаками "прошвырнуться по окрестностям". Он так и сказал ему — пробегись мол, и неопределенно покрутил рукой в воздухе, не зная, как сформулировать задачу. Падаван пристально посмотрел на своего наставника и промолвив — понял — ушел. Ну хоть, что-то…

За стол под навесом, за которым сидел хмурый старик села Великая Видящая и накрыв его мозолистую ладонь своими сухенькими ладошками. Заглянула в его глаза и участливо спросила.

— Что тревожит тебя, мой Зайка?

— Не знаю, мой Ручеек — он поднес ее ладошки к лицу и поцеловал их — Не знаю!

— Я горжусь тобой, мой мужчина. Зная, что для тебя эта битва, ты все же остался. Так смог бы не каждый.

Хатак печально улыбнулся.

— Так надо для племени. Другого варианта не было.

— Нет, ты не совсем прав. Если бы настоял, Горький Камень взял бы тебя. Он придумал бы что-нибудь. Я это точно знаю. И ты это знаешь, но ты сделал как лучше, а не как хочется, это дорогого стоит.

Хатак тяжело вздохнул.

— Да, наверное, ты права. Но я смирился, или даже примирился с этим, и хотя я сердцем там, с ними, но головой я весь здесь и сейчас. Я никак не могу понять, что мне неймется с самого утра. Скажи нашим, что бы не обижались, что я рычу на них. Это не они такие, это я не в духе.

— Они знают — або улыбнулась — все нормально.

— Эх, — Хатак чуть повеселел — хорошо жить среди тех, кто тебя понимает.

— Ну вот — удовлетворенно произнесла або — скоро мы тебя хорошенько покормим, и ты совсем подобреешь!

Но после того как вернулся Падаван, уже ближе к вечеру, беспокойство старого охотника только усилилось.

— Я ничего не нашел уважаемый Хатак — прихлебывая взвар отчитывался парень — ни следов, ни запаха, ничего, но Зверь встревожен.

А черный волк и вправду был неспокоен. Он маялся. Время от времени срывался в бег, суматошно пробегая по Лагерю, тревожно нюхал воздух. Иногда тихо порыкивал, так как он это делает при угрозе. Иногда выскакивал через отверстия в заборе, специально проделанные в нем для собак в нескольких, укромных местах, чтобы не стоять на калитке за швейцара вздумай пробежаться тем по окрестностям. Волнения вожака передавалось и остальной стае. Пробежавшись Зверь ненадолго успокаивался, а потом все начиналось заново…

Совсем уже к вечеру, Хатак собрал "большой консилиум, из соплеменников за столом под навесом. Спросил всех, кто, что чувствует, если вообще кто-то что-нибудь чувствует. Никто, ничего путного не сказал. Даже Видящие. Если и было какое волнение у кого, так это только от того, что Хатаку не сиделось спокойно. Падаван долго играл в гляделки со Зверем. Потом тем же самым занималась Белая Волчица. Та вообще прижалась лбом к башке волка и так замерла на долго. Зверь, во время процедуры, только иногда, виновато и очень тихо поскуливал, словно просил прощения за то, что не может ясно передать своей богине, что же так беспокоит его. Он ведь рожден что бы защищать свою стаю. Он чувствует угрозу, а откуда, какая, кто, и сам определить не может.

— Если собрать во едино все, что я смогла понять — промолвила Белая Волчица после сеанса медитации со Зверем — можно выразить на человеческий язык, как — плохо, плохо, плохо…

— М-м, поддерживаю — кивнул головой Падаван.

— Плохо — пробурчал Хатак — В смысле — мало. Мало, что понятно.

— Ну, дед Хатак — Волчица непроизвольно улыбнулась — Мы с Падаваном все же не колдуны из твоих сказок. И Зверь на человеческом языке не говорит, как у тебя все звери. Все что я поняла — она огладила Зверя по голове — только одно, ему плохо. Отчего, почему… — девушка пожала плечами.

Хатак надолго задумался, Он хмурил брови, дергал себя за бороду… Никто не нарушал его тяжелых мыслей.

— Делай что должно! — решительно произнесла або Светлый Ручей.

Хатак поднял на нее глаза и через паузу решительно стукнул кулаком по столу.

— Да! Ты права, свет очей моих! Делай что должно, случится чему суждено! Именно для этого меня и попросил остаться мой друг. Делать что должно! Я лучше перебздю, мать вашу за ногу… Начинайте стаскивать продукты в башню. Детей, туда же, уже сейчас! Самое ценное из вещей. Оружие. Все какое есть. И без суеты чтобы, аккуратно…

Все разом зашевелились, задвигались. Наконец-то появилась хоть какая-то ясность и перспектива в этом непонятном тревожном зависании. Что ж, команда отдана, а что и как делать и так все знают, не зря тренировались…

— Уж лучше я прослыву бздливой старой развалиной… — пробормотал Хатак себе под нос — чем…

Чем он там прослывет он не закончил. Да и не все ли равно. Ему главное племя уберечь, даже если и от собственной придуманной угрозы…

Уже практически в полной темноте народ закончил "эвакуацию", лишь только собаки под предводительством Зверя шныряли среди строений то и дело подбегая к башне задирали головы, глядя на белеющие вверху лица и виляли хвостами, мол бдим, все нормально. Хатак так и не понял, что же его тревожило, но, когда все укрылись за надежными стенами на душе стало намного легче. Выковырнуть их из такой твердыни практически нереально. Это если будут люди. Предложил ему взять такое укрепление штурмом, когда он увидел бы его в первый раз, он вообще не сообразил бы с какого боку за это взяться. Вряд ли найдется умник, который раскусит такой орешек с ходу. Ну, а если угроза, тревожащая его, исходит от зверя… Пф! Тут и вовсе говорить не о чем!

Все уже давно угомонились с комфортом расположившись в нутри башни, а он долго не ложился спать, бессмысленно пялясь в темноту. Он и днем-то видит, мягко говоря, плохо, а уж ночью… Эх, старость, старость. А ведь когда-то… Но не будем о грустном.

Хатак задрал голову и уставился на мириады звезд сияющие в бархатисто-черном небе. Притупленной остроты зрения все же хватало разглядеть светящиеся точки, по крайней мере самые яркие из них.

"А ведь вы не глаза предков, взирающие на нас, — подумал старик — нет. Я знаю кто вы. Вы — Солнца! Такие же как наше, и не такие. Разные. Я знаю! Глаза предков — это красиво, да! Но бесчисленные Солнца вокруг которых вращаются земли, такие же, как и эта — это… грандиозно! Возможно, где-то там, неизвестно где, стоит такой же старик, как и я и смотрит на звезды."

— Эй, — тихо промолвил Хатак — как ты там, старый? Хороша ли была твоя охота? Благополучна ли твоя любимая женщина? Жив ли твой сын?

"Как жаль, что стихии прислали друга Петра так поздно. Ах, если бы он пришел много-много лет назад. Когда он был молод и полон сил! Каких бы дел они наворотили… Скольких ошибок он бы не совершил…"

— Учитель — Падаван неслышной тенью возник из мрака — ляг, отдохни. Я постою. Что бы то ни было, собаки все равно почуют это раньше нас. Они предупредят.

— Да. Пожалуй, ты прав. Пойду прилягу. Устал я что-то. Старость, наверное….

— Что ты, учитель, Падаван хоть как-то хотел поддержать своего наставника — ты еще ого-го! Так, как ты кидаешь сулицы, никто не кидает!

Старый охотник понимающе улыбнулся мудрой улыбкой.

— Ладно, посматривай тут. Если хоть что-то, сразу буди.

Они пришли под утро! Когда ночная темень плавно превращается в предутренние сумерки. Когда самый сон. Они хотели застать всех врасплох. Даже собаки, наконец-то почувствовавшие конкретную угрозу и поднявшие бешенный лай с подвыванием мало помогли бы соплеменникам. Слишком быстро Старые Люди приблизились к Лагерю, слишком быстро, и самое непонятное — незаметно. Что бы спастись женщинам и детям в башне, со сна, не совсем понимая, что происходит, суетясь и спеша, пришлось бы, задерживая врага, умереть и Хатаку и Падавану. И тогда судьба укрывшихся в башне тоже была бы не так однозначна. Но не теперь!

— Что?!! — Хатак, разбуженный собаками, подскочил к парню, стоящему у одной из бойниц.

— Старые Люди! — Падаван пристально всматривался в предрассветную мглу. — Зверь подает голос так только на них!

— Как думаешь, сколько?

— Трудно пока понять, но больше десятка точно.

— Ха, — старый охотник даже с каким-то удовлетворением стукнул кулаком в ладонь. — Чувствовал ведь я! Чувствовал, старая устрица! Меня не обманешь! Приперлись, твари! В постелях взять хотели! Во вам… — Хатак отвесил от локтя неприличный жест куда-то в темноту — Во! Нежданчик вам, в виде башни! Кровью умоетесь утырки нас отсюда выковыривать!!!

Из проема двери ведущий на нижний этаж показались встревоженные и заспанные лица Белой Волчицы, Соле, Вики…

— Дед Хатак, что случилось?! Что за шум? — посыпались вопросы.

— Тиха! — гаркнул Хатак. — Соле, Вика, кто там еще? Доспехи сюда, быстро! Дротики, щиты, луки! И согнувшись, согнувшись, над стенкой не высовываемся…

— Волчица, внуши Зверю, пусть уводит стаю в лес! Здесь делать им нечего. Главное они уже сделали — предупредили… Ничего, мой мальчик, ничего — старый охотник потер мозолистые руки — вишь как! Плохо конечно, что так получилось, лучше они бы не приходили, но видно есть какая-то кривая правда в этом мире! Не пустил меня Петр на битву, тут оставил, и ведь нет способностей, а как знал! И хорошо, что не пустил! Они сами пришли! Там-то от меня и вправду толку было бы не много, а тут… тут я еще сумею проткнуть пару грязных пожирателей падали…

— Их много, учитель!

— Ничто, ничто, мой мальчик! Ты да я, да наши девчонки с луками… Мы многих отправим бродить в туман долины предков, если сунутся. Только надо сделать все правильно. Надеюсь, не забыл наставления вождя как защищать крепости?

— Я помню, учитель!

— Ну, вот и славно, славно…

Зверь, хоть и не охотно, но все же подчинился Волчице, и увел стаю из Лагеря, в сторону Затона. Там, в камышовых дебрях, их можно ловить до морковкиного заговенья, если у кого возникнет такое желание.

Поспешно надевая на себя доспехи, Хатак чутко прислушивался к тому, что происходит в темноте среди построек. Сначала было все тихо, но потом, то тут, то там стали раздаваться неясные шумы, постепенно переходящие в возмущенные восклицания и целые реплики…