Олигарх

Но «партия мира» была на самом деле чахленькая, малочисленная и совершенно беззубая. А вот если бы удалось подключить к этим полумаргиналам, я реально считал их именно такими, мощь Ротшильдов, то ситуация изменится радикально. Но увы и ах, пока у меня ничего не получалось, а время бежит и бежит.

Когда я зашел в гостиную, то на мгновение потерял дар речи, меня ожидали не только Лайонел со своим дядей Мозесом, но и возможно будущие премьер-министры Великобритании 19-ого века — Уильям Гладсон и Бенджамин Дизраэли. Хотя мне пока еще не удалось вмешаться в ход европейской истории, но череда событий в Америке и на Дальнем Востоке запущенная мною по другому пути, рано или поздно скажется на судьбах Европы и бабка еще на двое сказала по поводу их премьерств через -цать лет.

Начинали они свою политическую карьеру в одной лодке, в партии тори, но уже разошлись как в море корабли. В феврале 1852-ого года Дизраэли в результате партийных интриг получил пост в правительстве и роль лидера тори в нижней палате. Но внесённый им в палату бюджет показал, что в качестве министра финансов он не на своём месте.

После суровой критики Гладстона бюджет был отвергнут громадным большинством, уже в декабре кабинет подал в отставку и именно Гладсон заменил Дизраэли в кресле канцлера казначейства Соединенного Королевства. Сейчас он после падения очередного правительства только-только оставил этот пост, а Дизраэли уже несколько лет признанный лидер протекционистов в нижней палате парламента.

Пройдет еще немного времени, они станут непримиримыми политическими оппонентами и будут яростно критиковать друг друга в парламенте. Но сейчас, увидев в гостиной Ротшильда этих двух таких уже разных политиков, я почувствовал холодок восторга и чувства возможной победы.

Было неудивительно, что удалось достучаться до Гладстона, гуманиста с высокими честными взгляды на жизнь, всю жизнь искавшим верного ответа на вопросы, где истина и где справедливость. А вот на общение с Дизраэли я никак не рассчитывал, хотя если подумать, то и его появление было вполне закономерным.

Конечно он, как и все видные политики острова, исповедовал в своей политической деятельности два главных политических принципов Соединенного Королевства: «Британия превыше всего» и «У нас нет вечных союзников и у нас нет постоянных врагов, вечны и постоянны наши интересы». Сейчас, в 19-ом веке, можно быть кем угодно и вытворять незнамо что, но только в этих железобетонных рамках. У политика с другими принципами сейчас здесь просто нет никаких шансов.

Безродный и безпоместный британский выкрест Дизраэли прошел сложнейший путь к политическому Олимпу. Он конечно блестящий оратор и литератор, но на мой взгляд гадкий, безпринципный и подлый человек. Вся его политическая карьера это сплошное флюгерство, предательства и хождение по головам. Кстати и не только в политике, но и в жизни, чего стоит одна его история отношений с семьей Остинов. За такое в приличном обществе морду бьют, а на острове в парламент избирают.

Появление в гостиной Ротшильда этих столь разных политиков значило только одно: мне удалось убедить Мозеса Монтефиоре, мое предложение принято, в британской власти лед тоже тронулся и два видных парламентских деятеля прибыли на переговоры со мной. Осталась самая малость, на пальцах всё объяснить этим двум видным английским политикам.