Добрым словом и револьвером

Глава 3

Интерлюдия . Где-то в подвалах Кремлевского дворца

Боль в скованных руках становится нестерпимой. И еще этот яркий электрический свет, бьющий прямо в глаза:

— Господин Аргунов, еще раз повторяю: перечислите всех участвовавших в подготовке и проведении покушения на государя сегодня утром.

— Я еще раз отвечаю вам, господин следователь: я считаю этот вопрос оскорбительным. Если бы у меня не были скованы руки, я бы отвесил вам пощечину, как сделал в подобной ситуации покойный Нечаев… А пока — вот вам!

Ага! Удачно попал! Плевком в самую харю!!! А-а-а!!!

Удар обрушивается из темноты. Он оглушает и ослепляет болью. Когда сознание проясняется, тело террориста надежно привязано широкими ремнями к стулу. К стулу? Это какая-то внушительная конструкция, больше напоминающая трон — зафиксированы не только руки на подлокотниках и ноги к опорам, но даже тело притянуто к спинке несколькими ремнями и голова зажата в подголовнике. Рядом стоит импозантный молодой мужчина в элегантном черном мундире конногвардейца.

— Как вы посмели меня ударить? И эти ваши негодяи-опричники — тоже били меня ногами? Я буду жаловаться!!!

— И кому, дорогой господин Аргунов, вы собираетесь жаловаться? — с иронией спросил господин в черном мундире. — Напишите петицию во всемирную лигу защиты сексуальных меньшинств?

— Мерзавцы!.. Палачи!.. Сатрапы!.. — террорист попытался вырваться, но ремни держали крепко.

— Послушайте, господин Аргунов, дорогой наш Мишель, вы ведь еще так молоды. Вы все равно скажете нам все. Но если нам придется прибегнуть к экстраординарным методам допроса, это очень сильно скажется на вашем здоровье. А ведь приговор будет отнюдь не мягок. В лучшем случае — каторга. В худшем — бессрочная каторга. Но даже во втором случае у вас останется надежда лет через пятнадцать-двадцать выйти на свободу, честным трудом доказав, что вы…

«Говори, говори… — подумал несостоявшийся цареубийца. — А какие слова-то знает господин опричник! «Экстраординарный» — надо же!..»

— Я не боюсь вас, господин палач. Мне не страшно умереть за свободу своего народа! У нас есть примеры. Нечаев, Желябов, Перовская, Кибальчич!

— М-да? Вы бы, милейший, еще бы декабристов вспомнили… Ну, что ж… Приступим, как говорит государь, к третьей степени устрашения… Вы знаете, дорогой Мишель, на чем вы сидите? Впрочем, откуда вам знать… Эту штуку изобрел близкий друг Его Величества — светлейший граф Рукавишников. Очень умный человек — за короткое время придумал столько новинок, что мы, порой, даже и не знаем, как их применить. И вот этот… гм… стул — довольно простая вещь, однако настолько эффективная, что после знакомства с ним сто процентов подозреваемых дают правдивые показания. Здесь используется электрический ток. Никаких ран, никаких брызг крови. При этом дознавателю не нужны помощники, именуемые в просторечии палачами, а, значит, полностью устранен человеческий фактор — допрос уже не сорвется из-за чрезмерного усердия помощника. Степень физического воздействия на допрашиваемого варьируется в широких пределах — от легкой щекотки до разряда, останавливающего сердце, и управляется вот этим изящным реостатом. Извольте попробовать, господин Аргунов…

По телу террориста прошел слабый электрический ток. Его скрючило, кишечник непроизвольно опорожнился, изо рта брызнула слюна.

— Ну как, проняло? — участливо спросил следователь. — А ведь это самый низкий уровень воздействия! Граф Рукавишников назвал свое изобретение «Машина правды» — и он не ошибся! Ну, что вы, милейший, глаза пучите? Мне вот тоже крайне неприятно с вами рядом стоять — мало того, что вы крайне мерзкий человечишко, так от вас теперь говном несет, и если бы я заранее не побеспокоился о респираторе… Тоже, кстати, подарок графа Александра Михайловича… Он как будто заранее знал о непроизвольной дефекации подозреваемых — вот ведь умище у Его Сиятельства! Поэтому под вашей задницей — большая дыра в сидении, а под ней — ведро. Но запах, запах… Из-под респиратора мой голос не так разборчив, но я постараюсь, дорогой Мишель, говорить громче. Вот так… Хорошо слышно? Продолжим? Итак, повторю свой первый вопрос: перечислите всех участвовавших в подготовке и проведении покушения на государя!

— Будьте вы прокляты! Ненавижу!!!

— Упорствуете, значит, милейший? А вот мы сейчас эту пипочку на следующее деление переставим и рубильник опустим…

Через две минуты скрюченное существо с безумными глазами и перекошенным ртом, от которого несло мочой и экскрементами, начало скороговоркой выпаливать фамилии. Не только непосредственных участников покушения, но и всех друзей, приятелей и даже случайных знакомых. Только бы этот ироничный мужчина в черном мундире снова не опустил рубильник…

— А вот с этого места поподробней, дорогой Мишель! Как фамилия этого вашего Жоржа и сколько времени он провел за границей?

Через час, когда здоровенные урядники вынесли тело террориста, а следователь торопливо дописывал шестой лист протокола, изредка, для памяти, включая запись допроса на роликовом диктофоне, произведенном на заводе Стальграда, в камеру вошел бритый наголо человек в мундире полковника Преображенского полка.

— Ну, как успехи, поручик?

— Ваше Величество… — молодой следователь КГБ вскочил и встал по стойке «смирно». — Подозреваемый сознался во всем и назвал имена подельников! Доложил поручик Ульянов!

— Ну, не надо так по-строевому, Володя! — усмехнулся император. — Перескажи своими словами, а протокол допроса я потом сам внимательно перечитаю!

— Покушение было подготовлено и проведено довольно грамотно. Подозреваю, что ниточки тянутся к нашим заклятым «друзьям» на Британские острова — ведь еще неделю назад группа непосредственных исполнителей теракта даже и не помышляла о покушении. Наши люди вели их — это были обычные говоруны, в основном из бывших студентов. Их не арестовали только потому, что когда они собирались в кучку, их было легче профилактировать.

— Неужели снова повторяется ситуация с «дядей Вовой»? — император задумчиво погладил бритый череп. — Сидели, шушукались по углам, а потом…

— Не совсем так, Ваше Величество! — решительно сказал Ульянов. — Неделю назад в тесный кружок этих болтунов буквально ворвался некий Жорж — бывший любовник Михаила Аргунова. Скорее всего, это Георгий Петрович Косинский, после добровольной сдачи несколько лет назад группы студентов, готовивших покушение на батюшку Вашего Величества, сбежавший за границу.

— Это не та группа, в которую входил… — император вскинул на следователя глаза.

— Так точно, Ваше Величество! В эту самую группу входил мой брат Александр! — решительно ответил поручик Ульянов, не отводя взгляда.

— Да, помню эту историю, его тогда мой друг Александр Михайлович Рукавишников как-то отговорил «бороться с режимом»! — улыбнулся император. — Ныне Александр Ильич Ульянов — боевой офицер, ветеран Лейб-гвардии Лихославльского полка, командир дивизиона самоходных бронированных орудий «Песец», недавно произведен по моему личному указу в штабс-капитаны. Замечательный человек! Но все-таки жаль, что он предпочел военную карьеру научной!

— Он продолжает исследования в области фармакологии, Ваше Величество! — сказал поручик Ульянов, незаметно, как ему казалось, переводя дух. — Распоряжением генерала Рукавишникова в пункте постоянной дислокации полка построена лаборатория.

— Неплохо! — кивнул император. — Но мы отвлеклись…

— Простите, Ваше Величество! Продолжаю: чем занимался Косинский за границей нам известно — вступил в кружок беглого «князя» Кропоткина. А оный кружок давно и плотно опекают англичане. И сам по себе Косинский вряд ли решился бы вернуться на Родину, истосковавшись по белым березкам. Его явно подготовили и заслали с конкретным заданием. Поскольку среди ликвидированных при покушении террористов он опознан не был, то с большой долей вероятности я предполагаю: сам Косинский, сразу после вывода группы на рубеж атаки, с места теракта скрылся. По всем адресам, где сейчас может находиться этот пидорас, мною час назад посланы оперативные группы.

— Пидорас-провокатор, значит. Подставил этих олухов, а сам в кусты. Так, и каким образом Косинский сумел подвигнуть «мамкиных революционеров» на подвиг?

— Косинский сразу завел разговор о решительных действиях и предложил убить императора. То есть, вас, государь! Причем, по словам Аргунова, у него был вполне четкий план. Неплохая сумма денег на покупку оружия. И даже маршруты и время ваших поездок по Москве имелись. Здесь явно сработала вражеская агентура — нашим доморощенным болтунам такое не под силу!

— Достали альбионцы проклятые! Когда мы их агентуру выкорчуем, Володя?

— Мы работаем, Ваше Величество! — Ульянов, почуяв в словах императора упрек в плохой работе ведомства, снова принял предписанную уставом строевую стойку.

— Работайте, братья, работайте! — поощрил своего «кровавого опричника» император.