Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева. Книга пятая. Кирдык вашей Америке!

– И молодой Буш становится героем Америки, не так ли? – усмехнулся Рокфеллер.

– Да, вице-президент хочет на этом построить свою предвыборную кампанию, – кивнул Дудиков.

– Неплохо задумано, но такой козырь Бушу-старшему мы давать не будем. Свалить Рейгана мы сможем и так, но вот кого на его место поставить – будем решать мы, а не Буш. Как вице-президент, он, конечно, займёт кресло президента США, но на какой срок и с какими последствиями – это мы посмотрим. Слишком резво Буш начал свою игру, слишком резво. Надо эту лошадку немного попридержать. Так что всё сделаем следующим образом…

Москва, год 1978, 20 января, площадь Дзержинского, д. 2

Председатель КГБ СССР Филипп Бобков и руководитель отдела КГБ «Омега» подполковник Виктор Шардин уже обсудили все подробности предстоящей операции, однако оставались ещё несколько важных вопросов.

– Ты понимаешь, что попаданцы – это наше секретное оружие. И то, что мы Токугаву задействуем в Китае и Вьетнаме, а Филькенштейна – в Израиле, серьёзно повышает наши риски. И их риски, конечно же, тоже, – повторил Бобков, глядя в упор на своего подчинённого.

– Так точно, товарищ генерал, я понимаю, – Шардин выдержал тяжёлый взгляд своего шефа. – Но тут, как говорится, без вариантов – Токугава сможет переломить ход событий на востоке, тем более, он – японец, то есть, азиат, а азиаты мыслят не так, как мы, славяне или европейцы. И я уверен, как раз то, что он – попаданец и японец, тут как два в одном – именно это даст нам шанс решить китайский вопрос. В том, другом будущем СССР не смог договориться с Китаем и в результате с китайцами договорились американцы. И несмотря на то, что мы сейчас с США как бы дружим, но дружба дружбой, а на наш каравай рот не разевай. Нельзя отдавать штатовцам Китай, это наш регион, наша стратегическая ответственность. Даже если такой ценой мы сможем решить эту проблему… я имею в виду, конечно, не смерть Токугавы, нет. Хотя, если, положа руку на сердце, Париж стоит мессы. Токугава понимает, что может быть после Уткина следующим. Но мы с ним говорили, он для себя всё решил.

– То есть это он решил, а мы тут, значит, погулять вышли, – сварливо заметил председатель КГБ. – Не надо допускать даже малейшую возможность гибели еще одного нашего гостя из будущего. Надо выполнить задание и вернутся живым. Такие жертвы нам не нужны!

– Товарищ генерал, я понимаю вас, но тут как в бою – всё может быть, – Шардин виновато развёл руками. – Мы всё перепроверили, подстраховали Токугаву на всех уровнях, но случайности могут быть всегда. Токугава сам сказал, что готов погибнуть, если нужно будет для дела, для Родины. Всё, что он смог нам сообщить – он сообщил, все методики и обучающие программы он нам передал, и вот сейчас в прямом контакте и взаимодействии с нашими дипломатами, а также военными советниками он сможет принести гораздо больше пользы. А если он тут будет в Москве сидеть, то не сможет ощущать реальную обстановку. И тогда возможны ошибки…

Бобков ещё раз посмотрел на подполковника, потом тяжело вздохнул и хлопнул рукой по своему столу.

– Ладно, подполковник, уговорил. Токугаву охранять негласно, как генерального секретаря… Нет, не так, как Кулакова, а намного плотнее и серьёзнее. Всю обслугу в посольстве и дипмиссиях поменять – только мастеров рукопашного боя и стрельбы туда. Никаких просто кухарок или просто сантехников. Только бойцы высокого класса. Опять же, все армейские части, которые у нас там есть, держать в полной боевой готовности. Подготовить на случае неудачи воздушный коридор – лучшие экипажи вертолётов, которые смогут перебросить Токугаву и наших дипломатов на аэродром. А там чтобы дежурили лучшие летуны. И вообще, надо усилить охрану посольства. Я помню, как в апреле 1976 года китайские так называемые «левые» экстремисты устроили взрыв у входных ворот нашего посольства в Пекине. Впрочем, это уже не твоя зона ответственности…

Бобков что-то себе пометил в рабочем блокноте и задал ещё один вопрос.

– А что у на по операции «Оркестр»? Громов готов к вылету в Азербайджан?

Москва, год 1978, 21 января, Старая площадь, 4

В огромном кабинете Генерального секретаря ЦК КП(О) Григория Васильевича Романова проходило очередное совещание, на котором присутствовали министр иностранных дел СССР Николай Егорычев, глава КГБ СССР Филипп Бобков и министр обороны СССР Сергей Ахромеев.

– Итак, товарищи, в принципе самые важные вопросы внешней политики нашего государства мы вынесем на Пленум. Но сейчас в, так сказать, узком военно-дипломатическом кругу надо доработать вопросы, если можно так выразиться, деликатные. В первую очередь по Китаю. Как вы помните – а если не помните, то я напоминаю – ещё 21 июня 1971 г. Соединенные Штаты приняли решение об отмене эмбарго на торговлю с Китаем, в результате которого товарооборот китайцев с капиталистическими державами уже в 1976 году превысил объем её торговли со странами соцлагеря более чем в три раза. При этом доля СССР составляла всего три и две десятых процента, тогда как, например, Японии – больше двадцати восьми процентов! Не говоря про Европу и США. И если раньше мы не заполняли эту пропасть, то сейчас нам есть что предложить китайским товарищам.

– А они нам товарищи? – упрямо мотнул головой, как будто боднув воздух, генерал Ахромеев.

– Да, Серёжа, они нам товарищи. Брежнев этого не хотел понимать, и в результате китайцы стали товарищами американцам. И пока Рейгану не до Китая, надо на этом поле переиграть американцев. Дружба, конечно, дружбой, но табачок врозь. Китайская народная республика – это социалистическое государство, даже, я бы сказал, коммунистическое. И хотя там до сих пор эдакий военный коммунизм, нельзя Китай отдавать капиталистам. Наши попаданцы рассказали нам, что потом произошло – китайцы смогли соединить и коммунистические идеи, и свой фанатизм, и капиталистический подход. И стали лидерами в мировом масштабе. Поэтому, товарищ Бобков, действуем согласно утверждённому плану, о котором на Политбюро я доложу только в общих чертах.

– Так точно, Григорий Васильевич, уже все задействованы, – коротко по-военному ответил глава КГБ СССР. – Надо только в кратчайшие сроки усилить охрану нашего посольства в Пекине, заменить почти весь обслуживающий персонал нашими сотрудниками и подготовить на случай непредвиденных обстоятельств пути отхода.

Романов обернулся к министру иностранных дел Николаю Егорычеву.

– У тебя, Коля, когда всё будет готово?

Егорычев зашелестел бумагами.

– В целом, думаю, недели хватит, но тут такое дело – резкая смена всего персонала насторожит китайскую разведку, надо бы постепенно. Постараемся это сделать незаметно, но такое большое количество людей, сами понимаете…

Бобков махнул рукой.

– Не надо бояться, если всё получится, то потом уже будет неважно, кто там в посольстве и как. Как раз наоборот, если план сработает, то обратно все твои дипломаты и уборщицы вернутся, а мои бойцы будут нужны уже во Вьетнаме и Камбодже. Если с Китаем восстановим отношения, то тогда уже вьетнамцев придётся сдерживать, чтобы дров не наломали.

Романов улыбнулся.

– Думаю, они не наломают, если мы не дадим им технику и советников, то китайцы им наваляют. В общем, в любом случае демонстрацию силы, как и предполагалось, мы нашим узкоглазым товарищам с обеих сторон устроим. Иначе не поймут. Восток, пока не дашь по морде – не будут уважать.

Глава КГБ рассмеялся.

– Вот потому и надо к ним послать Токугаву – он же японец, прекрасно понимает стиль мышления и китайцев, и вьетнамцев. Как говорится, одной крови. Ну и его уникальные способности как раз будут в полной мере нам нужны…

Ахромеев перебил Бобкова.

– Одни способности даже нашего пришельца картину не изменят. Перевербовав того же Дэн Сяопина, вы не сможете сразу остальных китайских руководителей построить. Если Алексею Николаевичу Косыгину предложат встретиться с Хуа Гофэном и все пройдёт по нашему плану, то, допустим, Дэн Сяопина мы сможем переиграть и склонить на нашу сторону. А как быть с министром обороны Китая Е Цзяньином? Кстати, его ближайшим сторонником! А Ху Яобан, который заменит Хуа Гофэна на посту председателя ЦК КПК? А другие?

Романов успокаивающе поднял руку.

– Серёжа, не кипятись. Вот для того, чтобы убедить китайских товарищей, нам и нужны будут наши вооружённые силы. И тогда уже китайское руководство не захочет принять решение о денонсации Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР от 14 февраля 1950 года, о чем ты сам мне докладывал, опираясь на свои агентурные данные. Кстати, Пекин сам недавно предложил провести переговоры по урегулированию неразрешенных вопросов между Китаем и Советским Союзом и улучшению отношений обеих сторон. Так что всё закручивается в нашу пользу. Войска наши готовы?

Ахромеев коротко кивнул.

– Так точно, проведем советско-вьетнамские учения, пригласим китайцев, чтобы обосрались, когда посмотрят, что мы можем. Ну и вьетнамцам намекнём, чтобы не дёргались. Так что здесь у нас всё готово.

Романов удовлетворённо кивнул.

– Вот и хорошо. С Китаем пока что разобрались, но вот что там с Америкой? Филипп Денисович, что там за проблемы у Рейгана?