Николай I Освободитель. Книга 3

Петров немного удивленно покосился на меня, но смолчал. Уже привык к моим странным порой высказываниям.

Комната отдыха — такая себе кают-компания — место где собирался будущий преподавательский состав пока еще не функционирующего института. Поскольку, не смотря на идущий ремонт и отсутствие студентов заведение уже формально работало — во всяком случае научная деятельность не прекращалась ни на день — немалая часть работников института каждый день ходили сюда на работу.

— Господа! — В небольшом, обставленном довольно уютно, помещении сидело трое мужчин и негромко о чем-то общались, перемежая слова веселым смехом. О чем они говорили я не понял, только услышал конец фразы «и он смеялся целых пол часа не мог остановиться». Причем разговор шел на немецком, который, видимо, был общим для собравшихся. — Его императорское высочество.

Троица, услышав слова ректора подскочила на ноги и обернулась в нашу сторону. Тут была пара наших иностранных «молодых дарований» и русский немец Павел Шиллинг. Каждый из них в меру своих возможностей изобразил положенный по такому случаю поклон.

— Добрый день, — я тоже в ответ кивнул. — Как вы тут, обживаетесь?

— Да, Ваше высочество, — первым ответил Ом. — Мы очень благодарны вам за полученную возможность. Признаться, когда я получил предложение поработать в самой продвинутой электротехнической лаборатории в мире, то был настроен крайне скептически. Россия в Европе совершенно не известна в качестве двигателя научного прогресса. Однако все оказалось именно так. Исследования господина Петрова ушли вперед на годы по сравнению с тем, что изучают и преподают в Баварии.

Пока шел дежурный обмен комплиментами, ректор успел выловить пробегающего мимо служку и отправить его за самоваром. Тот через несколько минут принес пузатого, и еще минут через пятнадцать мы уже могли наслаждаться ароматным напитком. С шоколадом моей фабрики, что особенно приятно.

Кондитерский проект был одним из немногих направлений, к которому я вообще практически не прикасался, обеспечивая лишь своим существованием административный зонтик, закрывающий от чиновничьего произвола и иногда подкидывая новые идеи. Все остальное кондитеры, превратившиеся за пятнадцать лет в матерых промышленников, к счастью, делали сами, лишь присылая мне в установленные сроки положенные дивиденды. Красота.

За пятнадцать лет сладкая империя выросла до более чем солидных масштабов. Кроме пяти кондитерских фабрик, обеспечивающих продукцией все крупные города империи и поставляющие шоколад на экспорт, была организована сеть магазинчиков, занимающихся розницей. Более того, на волне попытки осваивать трансатлантические маршруты мы приняли решение наладить самостоятельные поставки заокеанского сырья дабы не завесить от посредников.

От такой организации бизнеса можно только мечтать, к сожалению большинство направлений требовало постоянного пригляда и въедливого руководства.

— А что вы такое интересное рассказывали, когда мы с Василием Владимировичем вошли? — Буквально за двадцать минут беседы видя, что великий князь позволяет разговаривать с собой достаточно свободно, ученые освоились и немного расслабились. Во всяком случае перестали напоминать механических болванчиков, кивающий и произносящих протокольные фразы.

— О! — Немного смутившись ответил Фарадей, — Мы обсуждали с коллегами разные странные эффекты, с которыми сталкивались во время нашей научной деятельности. Иногда результаты исследований бывают более чем необычными и сильно отличающимися от предполагаемой цели.

— Очень интересно, — я кивнул, предлагая продолжать. Какой-то подозрительный зуд в районе мозжечка, намекам мне, что тут я случайно ухватил что-то важное. Я еще не понял что, однако натренированное годами шестое чувство прямо выло о том что нужно продолжать расспросы.

— Да, так вот, — обрадованный интересом самого главного начальника, Фарадей воодушевленно продолжил, — это я рассказывал коллегам о моем друге и учителе мистере Деви. Он как-то случайно исследуя свойства газов и их воздействие на человеческий организм, обнаружил один, вдыхание которого вызывало неконтролируемый смех. Мистер Деви рассказывал, что смеялся целых полчаса, не мог остановиться. Как много нового и необычного можно обнаружить в природе!

«Вот оно!» — Мысль молнией стрельнула в мозгу, — «веселящий газ. Окись азота… Или нет, окись азота — это то что для ускорения машин применяют, а веселящий газ — это закись азота, знать бы чем первое от другого отличается».

О возможных способах наркоза или хотя бы глубокой анестезии я думал давно. О том, что где-то в середине 19 века в этих целях начали применять эфир, я помнил. А вот что это за зверь такой — эфир — нет. Более того, при осторожных расспросах местных специалистов, оказалось, что эфиры — это целый класс веществ, в который их входит сотни видов. Так что заход с простой стороны вышел неудачным, пришлось идею наркоза отложить в долгий ящик, тем более, что и других забот было выше крыши. Я только приказал своему отделу, мониторящему журналы в поисках потенциально интересных новинок, отслеживать новости по этой теме. Впрочем, за прошедшие пять лет, ничего дельного по этому вопросу они мне так и не накопали. Ну а про веселящий газ как про возможный анестетик, я признаться, совершенно забыл, тем более что в наших краях он вроде как не сильно был в будущем распространен. Только в фильмах видел, как закись азота используют американские дантисты, у нас же все больше игла и ледокаин в ходу были.

— Закись азота, — озвучил я свои мысли, чем немало удивил Фарадея. Он явно не ожидал от брата императора таких познаний на стыке химии и биологии.

— Да, ваше высочество, именно так. Откуда вы знаете? Вы что знакомы с работами мистера Деви?

— Работа у меня такая, знать все, — не без некоторого показного самодовольства. — Вы же не думаете, что я просто так приглашаю ученых из других стран к нам, не будучи уверенным в их потенциале.

Немного мелкой лести, никогда не будет лишней, тем более что мне она ничего не стоит. Все по Карнеги.

— Не думал, что ваше высочество столь глубоко погружено в жизнь научного сообщества, — удивленно вскинул брови Ом.

— Кстати, Майкл, вы поддерживаете со своим другом связь? Не знаете, как у него дела? — Мысль переманить первооткрывателя, интересующего меня соединения созрела в голове буквально мгновенно. Наверное, можно было насадить производство «веселящего газа» и собственными силами, но зачем изобретать велосипед, если все уже придумано. — Как вы думаете, его может заинтересовать переезд в Россию.

— Мы состоим в переписке, — кивнул англичанин. — Однако насчет переезда… Не могу ответить. Когда я решился сменить Туманный Альбион на эти северные края, большинство моих знакомых, в том числе и мистер Деви, были изрядно удивлены.

В голосе Фарадея промелькнули нотки сомнения. Видимо не смотря на отличную зарплату и доступ к самым передовым разработкам, он все равно еще не был уверен в правильности своего решения.

— Попробуйте написать вашему другу, что в его услугах заинтересован брат императора. Я ни на чем не настаиваю — просто предложите. Возможно он согласится.

— Хорошо, ваше величество, — кивнул Фарадей. — Я напишу ему насчет вашего предложения.

После убийства Воронцова сеть агентов, выстраиваемая на островах и завязанная на моего бывшего воспитателя, понесла серьезные потери. То, что убийство это не было случайным, в этом никто даже не сомневался. Но когда стали просто пропадать люди, прямо или косвенно работающие на меня, стало очевидно, что мы имеем дело не просто с местью за сравнительно честный — а самое главное в рамках уголовного кодекса — отъем денег, а целенаправленным противодействием. В таких условиях я посчитал правильным на время свернуть всякую активность на островах, дабы не лишиться тех людей, который еще оставались «в строю». Естественно, ни о каком прощении тут речь не шла, просто временно пришлось сменить вектор приложения усилий. Вместо действия через высшее английское общество, силы были брошены на налаживание контактов с многочисленной ирландской общиной. Как говорится, враг моего врага — мой друг. Тут это правило работало на все сто.

Вообще отношения Российской и Британской империй за последний год так и не сдвинулись с точки максимального охлаждения. Ситуация вокруг островов в Ионическом и Карибском морях, передачу которых России Великобритания не признавала, не перерастала в открытый вооруженный конфликт только по одной причине. Этой причиной была Франция и Наполеон в качестве ее императора. Лишившись всех союзников на континенте, англичане просто не могли позволить себе окончательно толкнуть Россию в объятия французов. Это при том что потепление отношений между двумя сильнейшими на континенте государствами было мгновенно замечено во всех соседних странах. И замечено, надо признать, с серьезной долей тревоги. Немецкие государства — Австрия и Пруссия — не могли не подозревать возможность того, что в один прекрасный день их территории просто поделят между собой два императора, и на этом для них все закончится. Забавный, однако, выверт истории, обычно в таком положении оказывалась Польша.

Что же касается Гемфри Деви, то он в итоге ехать в Россию отказался. Возможно Фарадей не смог найти подходящие слова, а может не счел нужным. Скорее всего Деви и в Англии было достаточно хорошо, чтобы не думать о возможном переезде, к этому времени он уже был достаточно известным и уважаемым исследователем и преподавателем. Не голодным, во всех смыслах этого слова.

В любом случае изобретать веселящий газ нам пришлось самостоятельно, благо это оказалось не так чтобы очень сложно сделать. Сразу после того посещения института я отправился к Севергину, который сам уже, на самом деле, изысканиями почти не занимался, но курировал все химическое направление моей деятельности.

Внедрение закиси азота в медицине же в итоге изрядно затянулось. Как это обычно бывает, по очереди вылезали десятки проблем, которые нужно было как-то решать. Сначала лабораторное получение соединения и предварительные исследования дабы убедиться, что это оно. Длительные клинические испытания, непонимание и недоверие врачей. Обучение хирургов работе с новым веществом. Проблемы массового производства газа, его хранения и транспортировки. Постоянные неполадки газового клапана, дающие утечку закиси азота и так далее. Непосредственно в практической хирургии анестезия начала применяться только в начале двадцатых годов пройдя сложный и тернистый путь.

Переоценить же значимость открытия воистину невозможно. Сколько жизней было потеряно на хирургическом столе от болевого шока за все предыдущие века, посчитать сложно. Если раньше верхом достижений в этой области был алкоголь и деревянная киянка, которой специально обученный человек мог достаточно аккуратно приложить пациента, временно отправив в небытие, а чаще обходились и вовсе без этого просто фиксируя человека чтобы тот не дергался, то теперь все изменилось. Можно было проводить сложные операции. Можно было делать это не торопясь, вдумчиво, не пытаясь отрезать все как можно быстрее, пока пациент не загнулся от боли. Да и просто, любой кому хоть раз в жизни сверлили зубы, понимает, насколько анестезия важна.