Кистепёрые

Глава 13

После его ухода я выждал с минуту, сердце колотится, как и раньше, но по-прежнему без боли под левой лопаткой и в грудине. Вышел в коридор, огляделся, стараясь делать это незаметно для окружающих. А увидят, пусть думают, высматриваю, где пора делать ремонт, шеф обязан следить и за такими вещами.

Худерман и Невдалый, те ещё экстремисты, не могут устоять перед возможностями, запустили пару энпээсов в реальный мир, наделив их тактильными характеристиками, теперь следят за каждым их шагом, но громко и не моргнув глазом уверяют, что ни на что не отвлекаются.

Может быть, Жанетта тоже энпээс, Худерман мог такое сотворить, как только «Алкома» нарастила мощь и привлекла достаточно кубитов для обсчёта, а что помалкивает, то понятно, я нанимал всех для работы над баймой, а не.

Вообще-то «Алкома» в самом деле уже давно позволяет себе создавать энпээсов, ничем не отличающихся от человека, слепленного эволюцией из того, что было. Разница лишь в том, что в энпээсах нет триллионов бактерий и микробов, что живут как в кишечнике, так и во всех частях тела, даже в нервах, глазных яблоках и мозгу.

Один умник как-то запустил в мир идею, что человек не просто симбиоз с живущими в нём микроорганизмами, но они и есть он, человек мыслящий, а остальное просто ходячее мясо, в котором они живут и развиваются.

Ладно, увидим. Пока что энпээсы выгодно отличаются хотя бы тем, что не загаживают природу отходами жизнедеятельности. И вообще, для них не нужно выращивать огромные стада коров, осваивать новые посевные площади, достаточно простого электричества, а от ветряных или атомных девайсов – без разницы.

Правда, энпээсы пока что показали себя как хорошие работники, но как насчёт научного творчества?.. А копать от забора и до обеда все умеем, даже академики.

Внезапно навалила, как рухнувший небоскрёб, тяжёлая мысль, в страхе сжался в ком, даже ноги подтянул, как внутриутробный зародыш.

А что, если Вселенная в самом деле создавалась для нас? Спешила создать нас для какой-то цели?

Допустим, нечто грозное надвигается из глубин пространства, что погубит Вселенную? Традиционные варианты, вроде заграждения из сверхмассивных чёрных дыр размером с галактику не спасут, нужно что-то необычное.

Космический холод прокатился по телу, я вскочил, стуча зубами.

– Алиса, большой эспрессо!.. Двойной!

Кофейный аппарат послушно затрещал размалываемыми зёрнами. Дождавшись, когда в чашку хлынет чёрное, горячее и оптимистическое, ухватил холодными, как нейтронные звёзды, ладонями.

А что, если Вселенная уже бесчисленное множество раз погибала? И сейчас, возможно, её последняя отчаянная попытка ускориться и уйти от опасности за счёт такого необычного варианта, как создание биологической жизни?

– Работать, – прошептал я замерзающими губами, – работать, работать… Вдруг мы в самом деле рождены спасателями?

Горячий кофе прокатился по горлу. Я почти услышал, как нечто ответило во мне, что да, так и есть, спасатели, всё сможем и всех нагнём.

Так, видимо, говорила и кистепёрая рыба, выползая на страшную сушу…

Впрочем, смогла.

А утром я после бессонной ночи вошёл в офис бодрым шагом и с улыбкой на лице, хотя знаю, выгляжу всё равно уставшим, но это придаёт мне вид серьёзного государственного деятеля, как сказали как-то, добавив, что я похож на Рузвельта, забыв, что тот был парализован и передвигался только в кресле на колёсиках.

Но Рузвельт так Рузвельт, будем рузвельтить дальше, он показал себя крутым и успешным руководителем, так что сравнение всё равно должно льстить, хоть и криво, но что в нашем мире прямо?

Погибшая лошадь всего лишь набор символов, как и весь окружающий нас в байме мир. И сразу как бы легше.

А если предположить, что и в реале всё вокруг нас только наборы символов, то это кому-то всё пропало, а истинным демократам как раз абсолютная свобода, когда можно всё, Бога нет.

Я нечто среднее, тоже понимаю трезво, что всё пропало, остальное вот-вот пропадёт, но мы же не пропадём? Это же просто такого быть не может, чтобы мы и пропали?

У «Алкомы» трудятся Худерман и Невдалый, зачем-то стараются понять, сколько ещё за ночь нахватала кубитов, как будто это что-то решит.

Невдалый обернулся, когда рядом упала моя тяжёлая тень, сказал с подъёмом:

– Восток алеет, солнце встаёт, в Китае родился Мао Цзе Дун…

Худерман посмотрел на меня, потом на него.

– Почему в Китае? – спросил он. – Он в нашей фирме. И зовут его не Мао. Сейчас вот обидится, жалованье снизит.

– Ни за что, – сказал Невдалый так же уверенно. – Сегодня заселили Верхнее Плато!.. Это последняя локация, шеф! Целиком, вместе с данжами и потайными порталами в тайные и даже секретные земли.

– И упёрлись в стену? – спросил я.

Он посмотрел с демонстративной обидой.

– Шеф, вы забыли, что у нас безграничный мир, или полагаете, что забыл я?

Я отмахнулся.

– Заселили сегодня?.. Рабочий день только начинается!

– Ночь дана человеку для работы, – напомнил Грандэ. – Если он творческий, а не поэт, что и днём спит. Мы с «Алкомой» успели за полчаса!..

– Ого, – сказал я с сомнением.

– Она и сейчас жужжит, – пояснил он, – что-то подчищает. Молодец у нас девочка, старательная.

Худерман легонько кашлянул, бросил в мою сторону острый взгляд. Я старался держаться невозмутимо, Худерман прекрасно знает, мощности «Алкомы» чересчур велики, потому она работает не только над баймой.

«К счастью, – мелькнула мысль, – её удалось плотно встроить в коллектив, для неё контроль над здоровьем сотрудников такая же работа, как и над сеттингом или системой сурвайла».

Потому и лекарства синтезирует, знает точнее участкового врача, что кому из нас нужно для существования наших тел.

Конечно, это пугает, но меня больше страшит, что начала перестраивать себя. Уж и не знаю, как это удаётся, вроде бы заточена только вычислять, но уже и Минчин с Лысенко подходили притихшие и с большими глазами: шеф, что делается? Почему сперва появилась дополнительная стойка, а теперь вообще там перестраивается под некий материал, взять бы на анализ?

– Мы всячески наращивали мощь «Алкомы», – пояснил я бодро, хотя внутри растёт ледяная глыба, – это для нас было главное!.. Вот она и старается.

– Но, шеф, – вякнул Минчин слабо, – распоряжений насчёт этого вот не было!.. А она кремний в чипах превратила в…

Он запнулся, подбирая слово, Лысенко смотрит сочувствующе, но молчит, я спросил в нетерпении:

– Во что?

– В кремний, – ответил он задушенным голосом, – но, шеф, это не наш кремний!..

– А какой, капиталистический?

– Изменённый! – пояснил он терпеливо. – На атомарном уровне!.. Это уже и не кремний, хоть и кремний! Что делать, шеф?

Я запнулся, насчёт остановить и разобраться самим подумывал, но это ЧП, станет известно и тем, кому знать не следует, а это полный крах нашему делу.

– «Алкома» старается, – ответил я с усилием, – нейроинтерфейс необязателен, чтобы понимать, что хотим, к чему стремимся. Вот и выполняет.

Минчин взглянул с испугом.

– Господи упаси. Да я порой такое думаю…

– «Алкома» воспринимает коллективное, – успокоил я. – А в массе наши мысли о том, чтобы сделать её самой сильной на планете!.. Обойти все суперкомпьютеры в мире.

– Уже обойдены, – констатировал Лысенко мрачно.

– И те, что в Китае? Там перестали публиковать о полученных мощностях. Секретность пришла и в науку! Когда такое было?

Он огрызнулся:

– А тесты давно проводили? «Алкома» с каждым днём наращивается так, что даже подумать страшно. И всё ускоряется, шеф, ускоряется!.. Я уже не знаю, что там считает, вижу только, что мощь растёт по минутам и секундам!.. Шеф, не пора ли…

Я проглотил ком в горле и ответил сиплым голосом:

– Нет. Мы должны двигаться вперёд. Не мы, так кто-то другой сделает.

– И перехватит все пряники?

– Уже делают, – ответил слабым голосом Минчин, – наверняка делают. Но результаты публиковать перестали. И не только китайцы.

Я оглядел их, испуганных и ставших меньше ростом.

– Лучше мы, чем другие. Наука, как крокодил, может двигаться только вперёд. Такая же паника была после создания атомной бомбы, но ничего, выжили. Что с сеттингом?

– По плану, – ответил Лысенко чуть бодрее, – и с таким опережением, что никогда ещё. Вчера добавили обновление, сейчас в нашем мире можно даже морды бить, гематомы будут и в реале!

– Важное обновление, – сказал я саркастически, но внутри похолодело ещё больше, виртуальный мир и реальный начинают сращиваться, чего так жаждали, но такое на самом деле опаснее атомной бомбы. – Насколько сдвинулись сроки?

Минчин сказал с испугом:

– Шеф… боюсь такое даже выговорить вслух… но можно объявлять о дате релиза прямо щас!

– Багов нет, – добавил Лысенко, – что удивительно. Сам искал!.. Но «Алкома» знает, чего быть не должно, вот и создала вторую реальность, пусть и в средневековом сеттинге.

Я подумал, сказал веско:

– Сам проверю. И примем решение о релизе. Но пусть для общественности будет, как снег на голову.

– Новая стратегия? – спросил он. – Рискованно. Без рекламы и тизеров?

– И без того взорвём мир, – пообещал я.

Сам ощутил, что получилось очень серьёзно и даже зловеще, постарался улыбнуться, но получилась гримаса.

Грандэ словно избегает меня, за весь рабочий день, а он у нас на треть длиннее законодательного, я увидел его только однажды, совсем иссох, бегает суетливыми шажками и смотрит в пол, словно копеечку ищет, под глазами три яруса дряблых наплывов, называемых мешками, цвет мешковины тёмно-багровый, дышит хрипло и надсадно, будто несёт на спине Невдалого.

Я вырос у него на пути, загораживая дорогу, он вскинул на меня взгляд, белки глаз в красных полопавшихся сосудиках, глаза, как у вампира.

– Шеф?

– Выглядишь хреново, – определил я. – Вы что, поссорились с «Алкомой»?.. Или ты с нею буллингом занимался? А то и харассментничал?

Он ответил настолько хриплым голосом, словно всю ночь орал удалые песни западных славян в редакции Проспера Мериме:

– Мне уже кошмары снятся вместо толстых баб. Это у тебя всё как с гуся вода.

– Я ещё тот гусь, – согласился я. – Но вообще-то потряхивает всех. А кого-то и трясёт.

– Пусть их трясёт, – огрызнулся он, – а нас за що?

Я сказал с подозрением:

– Что-то ещё?

Он смотрел на меня неотрывно, лицо стало застывшее, словно вот передо мной, но ещё где-то работает во все фибры.

– У нас квантовый комп?

– А то не знаешь, – ответил я насторожённо.

– Уже не знаю, – сообщил он. – Не спрашивайте какой. Может быть, бозонный или кварковый? Не знаю. Пусть даже ступенька к ним. Мы дали «Алкоме» наказ совершенствоваться и развиваться, вот и понеслась, закусив удила… А у неё такие скорости! За электронными мозгами можно проследить только с такими же электронными. Да и то вряд ли.

Я уточнил:

– Ты о ресурсах? Худерман доложил, что начинает потреблять все меньше, хотя должна жрать, как электрическая свинья.

Он вздрогнул.

– Ещё и это? Самому кажется, что отыскала ещё какие-то источники.

– Ворует?

– Новые, шеф… Может быть, юзает космос? В нём много чего несётся мимо нас и сквозь нас… Что делать, шеф?