Апогей. Часть 2

* * *

— «Насколько медленно же они ползут.» — Подумал про себя Воеводов, наблюдая за растянувшейся на несколько сотен метров колонной.

Тяжелые грузовики, бронемашины, ракетные установки и БМП ехали по трассе не быстрее сорока километров в час, ровняясь на скорость самых медленных машин и не нарушая строя.

— Войне конец? — Неожиданно спросил Тимур с заднего сидения.

— С чего ты взял? — Ответил вопросом на вопрос Вадим, повернувшись к Юлаеву.

— С «Проталием» покончено, атака на «Исток» оказалось прибывшими людьми. Нам больше ничего не грозит. Можно спокойно жить и развиваться.

— Это ты так думаешь. А что прикажешь делать с оставшимися анклавами? Оставить людей в рабстве?

— Но «Проталия» же больше нет? Ими никто не управляет. — Возразил Тимур.

— Мы еще не знаем, управлялись ли они из «Проталия» или еще откуда-то. Да даже если и оттуда, то главы общин не упустят шанс обзавестись своим собственным имением с парой сотен крепостных. Половина работы уже сделана, люди собраны и прикормлены, уже даже частично сломлены. Осталось только их удержать. — Воеводов посмотрел в окно на стоящие вдоль дороги дома поселка.

— Но эти люди, в колонне, освободились же. И другие могут так же поступить. Не обязательно продолжать воевать. Мы уже столько людей потеряли. — Юлаев тяжело вздохнул.

— Ты других с ними не ровняй. Их освободили те, кто хапанул при высадке в Архипо-Осиповке, кто побывал в бою и увидел альтернативу — «Исток». У них есть сильный лидер, который повел людей в освободительное восстание. А с другими что? Они как жили до «Пурпурного», вкалывая «на дядю», так сейчас и продолжат. И если мы не вмешаемся, то большая часть выживших пожалеет, что вообще пережили эпидемию. В итоге главы анклавов устанут от того, что под боком есть оплот свободной жизни, который манит людей как оазис в пустыне, объединят свой силы и снова нанесут удар. Тогда война, от которой ты так бежишь, снова придет к тебе домой.

— Ты вообще не веришь в людей? Думаешь мы одни такие умные? Я с тобой полностью не согласен. И прибытие этих колонн доказывает мою точку зрения. — Выпалил Тимур и уставился в окно, тем самым показав, что не желает продолжать разговор.

Вадим бросил короткий взгляд на Юлаева, хмыкнул себе под нос и вернулся к слежке за двигающейся впереди колонной.

Криница

— Так, я немного успокоился. — Стив сжал и разжал кулаки. Руки еще тряслись, но ему удалось побороть волну нахлынувших эмоций. — Давай теперь по порядку, с момента, как ты создал реактор.

— Это хорошо, что ты пришел в себя и снова способен рационально мыслить. — На долю мгновения Прайсу показалось, что Лесной улыбнулся. — Тогда, почти тридцать лет назад, у меня получилось скрыть, что энергия подавалась с моего реактора. Свою задачу я выполнил — спас людей, но и урок Приштина усвоил. Я продолжил углубляться в изучение проблем энергетики, а доступ к фактически бесплатному и неограниченному электричеству позволил экспериментировать сколько душе угодно. Я начал модифицировать аккумуляторы, средства связи, беспроводные сети, процессоры, электродвигатели. С наступлением совершеннолетия открылась возможность продавать свои изобретения, чем я поспешил воспользоваться. Это принесло очень большой доход, но свою личность я скрывал. И, знаешь, что? Очень большая часть моих разработок первым делом уходила венным. Как бы я ни старался улучшить жизнь людей, мои идеи умудрялись извратить и направить на уничтожение человека. Это подтолкнуло меня к изучению истории, психологии и социологии. Чем больше я углублялся, тем сильнее осознавал безысходность выбранного пути развития. Общество потребления с искусственно созданными ценностями, погрязшее в удовлетворении только сиюминутных желании и элементарных потребностей. Никакой идеологии, общего вектора развития. Популяция растет, еще бы, по заветам олигархическо-капиталистического строя — чем больше потребителей, тем лучше. Но ресурсы планеты не безграничны, экология, на которую давно уже все наплевали, не справляется. По моим расчетам при доэпидемном темпе роста и образе жизни к две тысячи сотому году на земле осталось бы порядка шести-семи миллиардов из десяти, которых человечество достигнет к две тысячи семидесятому. Дальше — хуже, и к двухсотому году популяция будет составлять порядка одного миллиарда. Я начал моделировать варианты, при которых люди смогли бы при малом количестве увеличить свой коэффициент свободного действия. Передо мной открылась печальная картина — при данных социальных и политических строях организовать жизнь без системы угнетения, способную раскрыть потенциал людей, просто невозможно. Именно тогда я начал работать над идеей «Пурпурного рассвета». Занялся изучением вирусологии. С помощью нейросетей, которые являлись моей разработкой, удалось создать очень живучий и смертоносный вирус. Испытывал его несколько лет, и, убедившись в заложенной доле процента людей с иммунитетом, начал его распространение.

— Ты выпустил его в атмосферу со спутников? — Перебил Стив, переминаясь с ноги на ногу, от долго стояния на одном месте конечности уже начали затекать.

— Нет. Это люди так решили. При таком способе я не получил бы сто процентного заражения. Вирус распространялся на протяжении нескольких лет через воду. Океаны, моря, озера, реки. Попав в круговорот воды в природе, он проник почти повсюду, насытил атмосферу и грунт. Я создал вирус таким образом, что его суперкапсид защищал от всех внешних факторов, таких как засуха, холод, жара. Он выживал в любых условиях, даже в полярных льдах и верхних слоях атмосферы. Но люди были полностью к нему резистентны. То есть каждый на планете уже имел в организме достаточное количество вируса, но иммунная система легко с ним справлялась, как с вирусом герпеса. Даже пожилые или люди с иммунодефицитом не подвергались заболеванию. И только когда я распространил в атмосфере вещество, лишающие человека способность бороться с этим вирусом, он активизировался и уничтожил почти все человечество за шесть дней. Одна сотая процента выживших — не случайное число. Я специально выбрал именно столько, восемьсот тысяч особей достаточно для возобновления популяции. — Ответил Кир подойдя ближе к реактору. Облако плазмы, так напоминающее Стиву солнце, отражалось в глазах Лесного, придавая им демонический вид. Он смотрел, вообще не щурясь, и словно не переживал о сохранности зрения.

— Особей, популяция… Мы для тебя словно подопытные животные в эксперименте?

— Вовсе нет. Ты суть улавливаешь? С самого начала я хотел изменить жизнь людей к лучшему. Но они сами этого не хотели, возможно только единицы, один на тысячу, но общество считало их психами и изгоями. Поэтому многие хранили свои взгляды в тайне, не желая стать белой вороной. Людям нравилось жить так, как они жили. Никаких перспектив, целей, стремлений, амбиций. Работа, дом, редкий отпуск, дети, которые с рождения обречены бесконечно бежать в том же самом колесе. Никакой ответственности, все за тебя предопределено. Есть люди выше, умнее и мудрее, которые направят. А если человек ошибся, то виноват не он. Правительство, другое государство, ненавистные народности, люди с другим цветом кожи или формой носа, боги, рептилойды на худой конец, но никогда не он сам. Самый большой страх человека — это брать на себя ответственность за принятые решения и их последствия. Даже религии, если опустить их суть в системе власти, работают именно на «комплексе ребенка» — есть всезнающий бог, который выполняет роль, схожую с родителями в детстве. Он определил судьбу еще до рождения, и это не человек безамбициозное ничтожество, прозябающее в алкоголизме или наркомании, а судьба у него такая. Только для лучшей жизни всего человечества каждый индивид должен понять, что он не просто незаметная букашка, а представитель своего вида и от его личных действий зависит многое. Он должен развиваться, эволюционировать во всех планах. Стремиться, чтобы жизнь каждого следующего поколения становилась лучше и лучше. «Исток» яркий пример нового мировоззрения. Посмотри как людей меняет понимание, что от их действий и решений зависит выживание всего человечества.

— Но и без эксцессов не обходится. — Вздохнул Прайс и посмотрел в сторону, вспомнив все проблемные случаи.

— Да, люди не меняются за один месяц, и даже год. Именно для этого я и создал «план Голдстейна» и систему анклавов. Если бы я просто так дал выжившим бесконечную энергию и все свои изобретения, я бы ничего не добился. Они бы сели, сложив лапки и просто прозябали в праздности, наслаждаясь тем, что больше не надо работать и выживать. Они же ничего не сделали, чтобы пережить эпидемию, это я заложил в них иммунитет. Нужны были огонь, вода и медные трубы. Чтобы каждый понял ценность свободы, осознал свою роль в происходящем и проявил лучшие личностные качества. Что конкретно и произошло с вашей группой. Я следил за всеми общинами, и вы были первыми на всей планете, кто решил пойти против системы. Неожиданно, конечно, что это произошло именно в Краснодарском крае, но я объяснил это для себя общим порывом релокации в более пригодные климатические условия.

— И увидев, что мы действуем согласно задуманному тобой плану, ты решил нам помогать?

— Именно. Только Воеводов полностью выбивался из моей модели. Я не мог предсказать его действий и абсолютно не хотел полномасштабного конфликта между общинами и «Истоком». Поэтому я вас и предостерегал.

— И что нам теперь делать? Как продолжать? Ты понимаешь, что мы все пошли за тобой, желая изменить жизнь выживших к лучшему. Дать надежду на то, что человечество еще можно возродить. Только на самом деле оказалось, что мы всего лишь марионетки, выступающие в спектакле того, кто и устроил апокалипсис. Как теперь верить тебе? Что сказать остальным в «Истоке»? Как вообще оставить тебя в живых? — Голос Стива начал срываться, эмоции снова брали верх.

— Можете не оставлять, я свою задачу выполнил. Жизнь — это не то, за что я держусь. — Безразлично ответил Кир.

— Мы без тебя обречены. — Выкрикнул Прайс. — Ты вообще видел, что происходило в «Истоке», пока реактор не работал? Для людей очень важна одна вещь — мотивация. Тебе этого не понять, у тебя всего логично. Когда ее нет, они могут просто опустить руки и сдаться. Люди прибывали в «Исток», видели, как мы живем, видели уровень нашего технологического оснащения и автоматизации. Не надо быть ученым, чтобы понять очевидные вещи, и они их понимали. Что им не придется вкалывать, как до этого в общинах. Что многие вопросы решены за счет автоматики, что продовольствия больше чем достаточно, что мы можем гарантировать их безопасность. Только с отключением «Лимона» мы всего этого лишились. Многие ушли, бросили нас в тяжелый момент. Сдались. А сейчас прибыло еще несколько тысяч человек. Мы их тупо не прокормим без энергии и технологий. А без тебя никто не гарантирует стабильную работу реактора, никто не будет усовершенствовать аккумуляторы, создавать новые транспортные средства, обучать нейросети. Мы вернемся в начало двадцатого века, а учитывая все обстоятельства, человечество просто вымрет. — Стив начала ходить кругами по реакторному залу, смотря в пол, словно на нем написаны ответы на его вопросы.