Этот большой мир — 1. "День космонавтики"

Ночь. Стрелки позаимствованного в родительской комнате будильника показывают четверть первого, зверюга уютно свернулась возле стула, на котором я сижу, и беззвучно посапывает — собаки, как и люди, подвержены стрессу от внезапной и кардинальной перемены обстановки. А мне не спится, то ли перебил всю охотку, придавив ухо после ужина, то ли — и это, пожалуй, самое вероятное — мысли одолевают.Всякие. Например: а дальше-то что делать? Ну, хорошо, собаку я как-нибудь легализую, план уже созрел, в новой жизни худо-бедно, освоюсь благо, родителей раньше, чем через неделю, ждать не приходится. Со школой тоже всё более-менее понятно: смена квартиры ожидаемо сопровождалась и сменой школы, и хотя я настаивал на том, чтобы доучиться до конца года на прежнем месте, родители и слушать об этом не захотели. В тот раз помнится, я спорил с ними до хрипоты, и крайне огорчился, что не сумел настоять на своём, а сейчас меня это только радовало. Кататься ежедневно на метро от «Университета» до станции «Водный стадион» и обратно, да ещё там трястись остановок шесть на автобусе — удовольствие сильно ниже среднего, хотя в четырнадцать лет не кажется чем-то из ряда вон.

Куда важнее то, что, судя по записям в дневнике, первый урок четвёртой четверти состоялся для меня не первого апреля, а только с понедельника следующей учебной недели, то есть я успел проучиться всего-то пять дней. Что стало причиной задержки — то ли я простудился на каникулах, то ли родители, занятые хлопотами с переездом, не успели вовремя оформить бумаги на новом месте учёбы — сейчас значения не имеет. Я и собственной памятью неплохо помнил, как осваивался в новом коллективе — это заняло немало времени, и по-настоящему своим я почувствовал себя только в начале следующего учебного года, уже в девятом классе. К тому же, предстоят переводные экзамены на которых ко мне, как к новичку, отнеслись весьма снисходительно. И это тоже важно — до экзаменов меньше полутора месяцев, и готовиться к ним придётся всерьёз. Как и в большинстве московских школ, на новом месте девятые классы будут образованы из урезанных слитых восьмых, а те, кто не сумеет вытянуть по итогу экзаменов и годовых оценок нужного балла, отправятся продолжать образование в ПТУ и техникумах. А значит, придётся поднажать, особенно, по русскому устному и геометрии, поскольку все эти правила, склонения и доказательства теорем давным-давно вылетели у меня из головы…

Ладно, будем разбираться с трудностями по мере их поступления. Например — в котором часу надо вставать? Память упорно подсказывала, что уроки в школе начинаются в половину девятого и идти тут быстрым шагом никак не больше десяти минут, но мне же ещё с собакой гулять! Так что я поставил будильник на половину седьмого, и тут сообразил, что стоит поинтересоваться, какие уроки предстоят завтра. Так… где тут у нас дневник? Ага, химия, труд, история, русский — и по всем предметам, кроме труда, имеются домашние задания, аккуратно записанные на соответствующих строчках дневника. Открыть учебники, пролистать для успокоения совести? Глаза уже слипались, и я махнул на учёбу рукой: ничего, как-нибудь выкручусь. И вообще, как-то всё получается странно. Как-то не по законам жанра, что ли? Вот кто я такой? Ясно же: попаданец, потенциальный прогрессор, и уж во всяком случае, носитель послезнания, ценнейшей опережающей информации. И логично представить, что все мои мысли будут именно об этом: как использовать всё это богатство на благо человечества, страны, да хоть себя, любимого!

Но — ничего подобного не происходит, и я забиваю голову отнюдь не построением грандиозных планов, а какой-то повседневной ерундой. Вон, даже телевизор вечером не стал включать, а ведь логично было бы хотя бы послушать новости… Впрочем, с этим я, пожалуй, опоздал — советское телевещание не знает круглосуточных новостных каналов, а информационная программа «Время» идёт, если я не ошибаюсь, с двадцати одного до двадцати одного — тридцати, после чего следует ежевечерний художественный фильм, который я тоже успел пропустить. Ну хорошо, бог с ним, с телевизором — можно послушать радио, в гостиной стоит большой, красивый приёмник с длинной антенной; можно, в конце концов,просмотреть газеты… или нельзя? Интересно, я ходил сегодня утром к почтовому ящику, или не подумал об этом (обычно, газеты по утрам забирает отец, и домой они попадают только вечером, когда он возвращается с работы), и ящик и стоит, набитый битком? Ну, хорошо, можно полистать и вчерашние, в моём положении тоже польза…

Ладно, хватит уже самоиронии, как, впрочем, и жалости к самому себе — так, и правда, недалеко до когнитивного расстройства. Или какой-нибудь ещё гадости, про которую редко пишут авторы попаданческих романов. Попала собака в колесо — пищи, а беги, а все прочие вопросы и сомнения мы с негодованием отметём. Как неорганизованные.

Это умозаключение и стало последним на сегодня — едва прикоснувшись к подушке, я провалился в чёрную, без сновидений, пустоту.