Уральский самоцвет

Хорошо у мамы дома!

Шереметьевский аэропорт Москвы. Сюда, после утомительных, изнуряющих турниров, длительных зарубежных вояжей прибывают советские шахматные герои. С этой последней точки советской земли при многих полетах они начинают свой путь, сюда возвращаются, истосковавшись по вскормившей их земле, с жаждой поскорее увидеть родных, близких. Разные бывают возвращения — чаще всего «со щитом», но бывает, что встречающие отводят в сторону глаза в смущении, стараясь скрыть застывший в них укоряющий вопрос: «Как же это вы?»

Встречая победителя «битвы под Стокгольмом» Анатолия Карпова, репортеры были полны широких планов — газеты заказали им обширные статьи о новом шахматном короле; работники телевидения и радио сообщали, что интервью в аэропорту это только начало — будут потом еще длительные специальные передачи об итогах юношеского первенства мира. Клубы планировали многочисленные чествования Анатолия Карпова. Спорили: в какой клуб он пойдет сначала. Каждый хотел принять шахматного героя первым.

В горячке и суматохе приготовлений к радостному моменту встречи как-то не обратили внимания на небольшого ростом, скромного по виду человека с приятным, часто улыбающимся лицом и его соседку — женщину энергичную, с характером явно волевым. А им-то и суждено было сыграть решающую роль в дальнейших событиях, именно они скажут свое решающее слово, которое разрушит мгновенно все планы и репортеров, и организаторов.

Едва улыбающийся чемпион мира сошел с самолетного трапа, он сразу очутился в объятиях женщины, на гордом лице которой заблистали слезы радости. Нине Григорьевне, а это была мать нашего героя, пришлось взять себе многочисленные букеты цветов, которыми буквально засыпали ее любимого Толика. Ликовал и Евгений Степанович Карпов. Разве не была это и его минута торжества? Не зря прошли первые шахматные уроки, которые он дал четырехлетнему сыну четырнадцать лет назад.

— Толя, не отдавай никому послезавтрашний вечер, — поспешил пригласить нового шахматного короля работник шахматного клуба ЦСКА. — Мы хотим организовать торжество по случаю твоей победы.

— Нет, нет! — решительно запротестовал Евгений Степанович. — Толя сразу же поедет в Тулу. Ему нужно отдыхать.

И все сразу поняли — это было самое правильное решение. Вид Анатолия был крайне утомленный: труднейший турнир, напряжение высшего уровня, перенесенная простуда. А что до поздравлений — долго ждали побед на юношеских первенствах мира, можно еще подождать — успеем нарадоваться, поздравить.

Еще одно обстоятельство сыграло важную роль в этом решении. Многие шахматные руководители знали характер главного инженера тульского завода «Штамп» Евгения Степановича Карпова. Их не могли обмануть ни его добрая внешность, ни сговорчивость и покладистость.

Они были наслышаны о Карпове-старшем. Талантливый инженер с большим опытом; рассказывали: в Златоусте он знал на память более полутора тысяч деталей — любую мог назвать. А в решениях вопросов производства тверд и даже порой крут. А тут вопрос был явно «производственный», всем было понятно: спорить бесполезно и совсем ни к чему.

С серебряным кубком чемпиона мира карповская семья отправилась домой в Тулу. Если торжествовали при встрече москвичи, то можно себе только вообразить, что делалось в Туле. Город оружейников — ныне город-герой — и ранее переживал немало шахматных радостей, но вот шахматные чемпионы мира в Туле не жили. Тулу посещали обладатели шахматных тронов: навестил однажды Эммануил Ласкер, давал сеансы Михаил Ботвинник, бывали в гостях и на турнирах в Туле другие советские чемпионы, но это же свой, тульский король! Мы знаем, что он студент Московского университета, но ведь он четыре года жил в нашем городе, здесь его семья, квартира, сюда он приезжает сразу же после утомительных турниров на поправку и переподготовку. Что вы ни говорите, Анатолий Карпов — подлинный туляк!

Поглядите, как удачно вписался новый серебряный кубок в коллекцию Толиных трофеев в шкафу в тульской квартире родителей. Правда, это пока еще обычный шкаф, для призов и кубков будет отведено специальное место, но уже сейчас Нина Григорьевна, правда тайком от сына (очень он этого не любит), показывает гостям довольно содержательную «копилку» почетных трофеев, памятных подарков, ценных реликвий. Вот здесь медали, среди них одна и за отличную учебу в школе; а в этом большом фотоальбоме — специально собрано все, что связано с жизнью, учебой и шахматными успехами Толика. В «архиве моего сына» вы найдете фотографию десятилетнего мальчика у Красного знамени всероссийского пионерского лагеря «Орленок», а рядом документ, врученный ученику 7-го класса школы № 3 города Златоуста. В нем сообщается: Анатолию Карпову присвоено звание «почетного ученика» и его имя занесено в памятную книгу почета школы.

Шепотом, только бы не услышал сын, расскажет вам счастливая мать об успехах Толи на технической и математической олимпиадах в Туле, сообщит, что имя его занесено в книгу Почета Центрального Комитета Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи. И вам станет понятной радость любящей матери; какая из матерей может сдержать себя, начав рассказывать о многогранных талантах юного сына.

Хорошо дома у мамы! Можно вдоволь выспаться, никто тебя не будит, ничто не тревожит. Ночью не терзают кошмары, в которых подсчет очков хитро и загадочно перепутывается с анализом отложенной позиции. Тебе не нужно рано вставать и спешить на доигрывание. Мама бережно охраняет сон обожаемого сына, знает, как он любит поспать. Потом вкусный завтрак — мама наготовила всего столько, что и вместе с Семеном Абрамовичем, если бы он был рядом, невозможно было бы все съесть. Потом прогулка по знакомым местам города. Тенистый белоусовский парк — гордость туляков, чистейшие пруды. Это, конечно, не уральский Тургояк, но пруды живописные. Пройдешься по ставшему теперь широким проспекту Ленина, спустишься вниз к тульскому Кремлю. Стадион внутри, старинный собор, живописный садик у самых стен Кремля. И совсем рядом Дворец пионеров — сколько вечеров провел здесь Толя, сражаясь с тульскими шахматистами — кандидатами в мастера.

На обратном пути, особенно в жаркие дни, Толя иногда проходил через прохладное, тенистое кладбище — это совсем рядом от дома. Задрав голову кверху, пытался разглядеть херувимчиков наверху у самой колокольни. Тульские старожилы говорили ему, будто есть такое предание: заиграют однажды херувимы на трубочках, и тогда восстанут все мертвые.

И конечно же, нельзя было пройти по Туле, не повстречав восторженных поклонников. Все понимают, что Толе нужно отдохнуть, остаться одному, но разве удержишься от того, чтобы не высказать слово похвалы и восхищения, не пожелать дальнейших успехов. Тульские газеты почти каждый день что-то сообщают о славном туляке: подробности стокгольмской битвы, отзывы зарубежных газет, о дальнейших планах Анатолия Карпова; вот почему даже на прогулке туляки не упускают возможности задать вопросы: «Толя, а ты читал?». Или: «Значит, в Ленинград собираетесь?»

Пришла пора обедать. Какие вкусные обеды готовит мама! Отличные пельмени и квас с хреном. Хотя семья давно уже уехала с Урала, сибирские пельмени — почетное блюдо в доме Карповых. Толик так их любит! А скоро папа придет с работы — туляки знают, что приехал сын, специально стараются, чтобы Карпов-старший имел час-другой свободного времени. Евгений Степанович ненасытен в расспросах. Все ему, конечно, интересно: как там было в Стокгольме? Как себя чувствует Семен Абрамович? Все ему расскажи и, конечно, покажи партию — все мелочи хочет видеть, каждый ход просит прокомментировать. Уткнутся отец с сыном в шахматную доску, Нина Григорьевна вспоминает: вот так же было четырнадцать лет назад в златоустовском доме, такие же были первые матчи вечерами «Карпов против Карпова».

Хорошо у мамы дома, но отдых кончается, пора браться за учебу. Как-то будет на новом месте с новыми товарищами-студентами, с новыми профессорами? Ведь Толя проделал очень серьезную жизненную «длинную рокировку». С механико-математического факультета Московского университета перевелся на экономический факультет Ленинградского. Что скрывать, нашлись строгие критики, упрекали Карпова — ради шахмат пожертвовал любимой когда-то математикой, иные утверждали, будто просто не смог совмещать участие в турнирах с учебой. Зря они, критики! Разве экономическая наука наших дней легче математики? Потом со способностями Карпова, его систематичностью, любовью к порядку он сумел бы справиться и с любыми задачами.

Толе давно нравился Ленинград, теперь он становился все более близким городом.

Но конечно же, не это было решающим. Тренер-друг — вот что было главным. Желание быть всегда рядом, вместе работать.

Семен Абрамович Фурман — общение между ними к тому моменту стало таким тесным, творческая дружба столь неразрывной, что дальше жить в разных городах было просто невозможно. Посоветовавшись с родителями и доброжелательно относившимися к нему шахматными руководителями, Толя принял очень нужное жизненное решение.

И сразу же понял — решение было верным. Находиться всегда рядом с таким преданным тренером, иметь возможность в любой момент позвонить ему по телефону и сообщить: нашел интереснейшую новую идею в варианте Смыслова в испанской партии. А затем приехать к нему домой, часок-другой посидеть за разбором сложнейшей позиции. Именно это и было главной причиной переезда в Ленинград — шахматами теперь можно заниматься с большей результативностью.

Впереди ведь немало турниров. Семен Абрамович сказал: нужно постараться в ближайшие год-два завоевать звание гроссмейстера. Непросто это сделать, нужно много работать. Конечно, попытаюсь добиться этого на международном турнире в Каракасе. Не Удастся — будем искать другие возможности. Но до Каракаса еще нужно сперва сыграть в матче Венгрия — СССР, затем на командном первенстве Вооруженных Сил в Ленинграде. А потом — первенство РСФСР в Куйбышеве. Очень важный турнир, ведь в этом году российский чемпионат будет в то же время полуфиналом всесоюзного первенства. В общем, турниров много, но главные среди них — чемпионаты России и Советского Союза, а также турнир в Каракасе и связанные с ним надежды на получение звания гроссмейстера.