85 дней Славянска

6. СЛАВЯНСКИЙ ГАРНИЗОН

12 апреля в 9 часов утра бойцы Крымской роты во главе со Стрелковым сосредоточились вокруг здания УВД Славянска. В районе городского отдела милиции был почти весь пришедший из России отряд: часть людей находилась во внешнем оцеплении, часть — напротив здания на прикрытии, а остальные осуществляли штурм здания.

При штурме был использован наш стандартный „грозненский“ приём — выдёргивание решётки, — вспоминает Стрелков. — Правда, в Чечне мы чаще всего для этих целей использовали БТР или БРДМ, и операция занимала считанные секунды — но там и решётки были посолиднее».

Выдернув с помощью «буханки» (УАЗ на военном сленге) решётку окна, бойцы проникли в здание УВД.

Захват городского отделения милиции Славянска ополченцами, 12 апреля 2014 года

Несколько ополченцев зашли со двора. Оттуда Стрелков лично выкуривал украинских милиционеров, которые заперлись в оружейной комнате. Вентиляционные отверстия выходили на внутренний двор и не были защищены, чем Стрелков и воспользовался, забросив шашки сначала в одно помещение, где находились шкафы с оружием, а потом — во второе, где хранились вещественные доказательства.

Сотрудники милиции выскочили в дежурную часть отдела и открыли неприцельный автоматный огонь через стекло — видимо, чтобы спугнуть штурмующих (милиционеры думали, что у нападающих холостые патроны). В ответ Стрелков открыл огонь из АК поверх голов милиционеров. Поняв, что намерения ополченцев серьёзны и они стреляют боевыми, сотрудники МВД сразу сдались. После краткого собеседования их распустили по домам.

Никого убивать ополченцы не хотели и первые дни стремились избежать кровопролития. Тогда думали, что всё будет, как в Крыму (где никто из украинских военных и милиционеров не погиб), поэтому не хотели без необходимости проливать кровь будущих сограждан. Хотя психологически были к этому уже полностью готовы.

Через два часа ополченцы заняли здания СБУ и городской администрации. К обеду власть в Славянске была в руках ополчения. Здание СБУ, называемое в народе «избушкой», на улице Карла Маркса (историческое название — Центральная), дом 32, стало главным штабом и командным пунктом № 1 Славянского гарнизона (позже сделали ещё два запасных КП).

С этого дня Славянск стал, с одной стороны, центром притяжения вооружённого антиукраинского сопротивления, с другой — плацдармом, откуда начала распространяться народная власть по территории Донецкой области, впоследствии — Донецкой Народной Республики. Каждый день к командирам приходили новые люди и вступали в ополчение. Когда численность гарнизона увеличилась, командование направляло сформированные отряды с оружием в соседние населённые пункты.

В результате занятия городского отдела милиции, «избушки» и других зданий в Славянске Крымская рота получила около сотни АКСУ15, охотничьи винтовки, ружья, карабины. Также ополченцы разжились примерно сотней короткостволов, в основном пистолетами Макарова. Тяжёлого вооружения, пулемётов и противотанковых средств в Славянске изначально не было — всё добывалось позже в бою или доставлялось из других городов.

Славянские баррикады

В первый день под ружьё в Славянске встало около ста человек. Таким образом, Славянский гарнизон уже насчитывал сто пятьдесят бойцов. Получив подкрепление и боезапас, у стрелковцев появилась возможность расширения своей зоны ответственности. На вторые сутки в соседний Краматорск (южнее Славянска) был отправлен отряд из двадцати восьми бойцов во главе с Вадимом Иловченко, позывной Терец. На следующий день отряд взял под контроль ключевые здания в Краматорске, а Терец стал первым военным комендантом города. Он пробыл на этом посту до 3 июня, уехав в Крым из-за осложнений со здоровьем. После Иловченко комендантом Краматорска стал местный житель, капитан-артиллерист Геннадий Ким.

В последующие недели, по мере возможности, Стрелков периодически усиливал краматорский гарнизон людьми и оружием. Краматорск был вторым крупным городом после Славянска, ведущим успешные боевые действия против украинцев. На момент выхода из Славянска и Краматорска, гарнизон последнего насчитывал до пятисот бойцов.

Сразу после занятия Славянска к городу вплотную подошли подразделения Нацгвардии, «Правого сектора» и ВСУ. Поэтому ближайшие пригороды Славянска, в том числе Семёновка, были заняты только в первой половине мая, когда украинцев удалось оттеснить подальше от города.

Красный Лиман — город в двадцати километрах к северо-востоку от Славянска — перешёл под полный контроль ополчения только 30 апреля, хотя попытка установить здесь народную власть была предпринята ещё 12 числа. В тот день ополченцы взяли под контроль здания милиции и прокуратуры, но позже, по договорённости с местными властями, здания освободили. Мэр Красного Лимана сообщил, что местная власть идёт навстречу народу, дабы избежать кровопролития. Были организованы совместные патрули ополчения с милицией для поддержания порядка на улицах города. Однако с началом активных действий в Славянске стало понятно, что для координации военных действий контроль над Красным Лиманом должен принадлежать русским, и 30 апреля ополченцы заняли ключевые административные здания города.

Игорь Стрелков бойцов из Славянска в Красный Лиман не направлял — там уже действовало местное ополчение, состоящее, правда, в основном из казаков. Формально они подчинялись Славянскому гарнизону, но координация была затруднительной. В начале июня традиционная казачья неуправляемость и их легкомысленное отношение к защите рубежей обороны приведёт к тому, что город будет захвачен украинцами.

Во второй половине апреля Крымская рота расширилась до батальона, который был разделён на несколько рот и отдельных мобильных подразделений. Первую (учебную) роту возглавил Балу, который также занял пост комиссара Славянска, ответственного за взаимодействие с гражданскими властями. Комендантскую роту возглавил Седой, а новобранцев встречал Чечен, который отсеивал непригодных к службе людей и распределял ополченцев в подразделения. Один из ближайших соратников Стрелкова (воевали вместе в Приднестровье) Евгений Скрипник, уроженец Шахтёрска с позывным Прапор, — стал заместителем командующего по вооружению, а в июне был отправлен командовать батальоном под Ямполем. Сергей Здрилюк с позывным Абвер стал заместителем командующего по контрразведывательной деятельности. Ромашка же возглавил первую ударную боевую группу, в которую вошли Медведь, Моторола, Кедр и другие бойцы.

Никакой мобилизации и принуждения местных жителей к военной службе в Славянске не было. Под ружьё люди вставали исключительно добровольно. На передовую могли принудительно отправлять только злостных нарушителей, но не воевать, а на тяжёлые физические работы: строить укрепления, копать окопы. Также никого из горожан не принуждали к оказанию материальной поддержки ополчению, но с самого начала множество жителей Славянска стремилось сделать свой вклад в оборону города. Никаких реквизиций и изъятий ценностей у населения не производилось. Если для возведения укреплений было необходимо использовать строительную технику (трактора, экскаваторы, плитовозы), то её получали по согласию владельцев, Стрелков лично выдавал им расписки в получении с обязательством вернуть после использования. Продукты питания, обмундирование и снаряжение, ГСМ — практически всё либо жертвовалось славянцами, либо приобреталось на средства, которые передавали люди из России.

Украинская пропаганда часто использует в отношении ополченцев (помимо известных эпитетов «сепаратисты», «террористы») термин «наёмники», подразумевая, что это нанятые российскими властями боевики. Помимо того, что это просто неправда, сам термин некорректен: военное наёмничество подразумевает подписанные контракты и оплату труда. Но прибывшие из России добровольцы и местные бойцы почти не получали никаких средств. Только единожды, в июне, командование сделало выплаты бойцам (хотя далеко не всем) в размере пятидесяти и ста долларов. При этом многие принципиально отказались брать деньги, мотивируя отказ тем, что они воюют исключительно за идею.

Конечно, в ополчении были не только идейные люди. Как уже говорилось выше, в ряды защитников Донбасса записывались и легкомысленные авантюристы, и криминальные элементы. При наборе бойцов в Славянске Стрелков сталкивался с теми же трудностями, что и в Крыму, причём трудности возникали не только с простыми людьми, а даже с бывшими военными.

Бойцы славянского гарнизона

Сначала пришло из Союза афганцев двадцать четыре человека, — рассказывает Стрелков. — Среди них шесть офицеров. Сказали, что готовы нести службу, но не на передовой, а на баррикадах рядом с домом. Я ответил: нет, спасибо, мне нужны те, кто будет служить, как в армии, а не кто хочет быть поближе к дому. Мне нужны люди, которые будут выполнять приказы. На следующий день в итоге пришло три человека, в том числе один офицер. Остальные решили, что им так воевать не очень удобно».

После первых боестолкновений и обстрелов города до людей начала доходить серьёзность ситуации, и местные жители стали нести службу на совесть. А некоторых, наоборот, как ветром сдуло. Оказалось, что к реальной войне были готовы немногие. Но тот, кто оказался готов, сражался достойно, в проявлении героизма и храбрости не уступая русским, чьи подвиги мы видели в фильмах о Великой Отечественной войне.

В любом случае, в начале обороны Славянска всё приходилось делать «с колёс», и при наборе людей выбирали из тех, кто был в наличии. Поэтому зачастую даже на некоторые высокие военные и административные должности попадали люди, не соответствующие моральным нормам и необходимой компетенции.

Нельзя сказать, что не было в Славянске и людей, враждебно настроенных к народной власти и ополчению. Не бывает общества на сто процентов идеологически монолитного. Были здесь и те, кто симпатизировал Майдану и новым киевским властям, попадались даже украинские националисты, жаждавшие прихода своих собратьев и зачистки «сепаров». Такие люди являлись агентурой противника внутри Славянска, корректировали огонь украинской артиллерии, передавали врагу информацию о ситуации в городе, огневых точках и т. д. Но таких людей, конечно, было абсолютное меньшинство, единицы относительно всего населения Славянска. Некоторые попадались, были заключены под стражу или по законам военного времени расстреляны.

Было среди местных жителей немало обывателей, про которых обычно говорят «ни нашим ни вашим», — таковые есть в любом городе и обществе. Конечно, их совершенно не устраивала перспектива обрушения их уютного мирка, превращения города в Брестскую крепость, которую взяли в блокаду и стали засыпать артиллерийскими снарядами. Так, в середине июня была предпринята попытка митинга возле бывшего здания СБУ, главного штаба Славянского гарнизона. Несколько женщин и мужчин стали шуметь и требовать ухода ополчения, чтобы из-за них город перестали обстреливать.