Марлен Дитрих

Экскурсия в Советский Союз

К середине шестидесятых годов в СССР Марлен Дитрих была известна только по фильмам «Свидетель обвинения» и «Нюрнбергский процесс». На закате хрущевской оттепели актрису пригласили посетить Советский Союз. Она хорошо знала и очень любила русскую литературу, давно хотела съездить на родину Льва Толстого и Антона Чехова. Марлен также хотелось посмотреть, как и чем живут советские люди.

Марлен Дитрих побывала в Ленинграде и Москве. В Ленинграде для нее провели экскурсии по Петергофу и Эрмитажу. В Москве планировался единственный концерт, на котором Дитрих собиралась петь свои самые известные песни.

Этот визит не предусматривал общения с простыми советскими гражданами. Во время всей поездки актрису опекали хорошо одетые люди из соответствующих органов. Восторженную публику, которой в стране просто не было, как и не было фильмов с ее участием, заменяли чиновники из министерства культуры и правительственных учреждений.

Как и все иностранцы, Дитрих все принимала за чистую монету. Когда ей продемонстрировали группу ткачих-ударниц: комсомолок, отличниц и ленинградских студентов в очках и с очень серьезными лицами, Дитрих была в полном восторге. Она не ожидала, что скромно одетые люди так счастливы в своей стране «победившего социализма», отгородившейся железным занавесом от прогнившего империализма.

Московский концерт Дитрих решили устроить в Зеленом театре. Попасть туда с улицы было невозможно. На скамьях сидела тщательно подобранная массовка. Первые ряды занимали советские чиновники.

Марлен Дитрих пела в самом красивом своем платье с лебяжьим пухом, потрясая воображение неискушенных советских женщин, привыкших к скромности и сдержанности. Дитрих отказалась от услуг переводчика. Она была уверена, что ее музыка и эмоции будут понятны зрителям.

Марлен пела свои знаменитые шлягеры. Когда актриса выступала перед зарубежными зрителями, которые знали и любили ее фильмы, ее неизменно встречали долгими овациями. Песни Дитрих, как и большинство ее фильмов, прошли мимо советских зрителей. Советский слушатель большого восторга от них не испытывал. После каждой песни зал отзывался вежливыми аплодисментами, а иногда деликатно помалкивал. Это молчание привыкшая к бурной реакции европейцев и особенно американцев (свист одобрения, выкрики, бурные овации, спонтанные танцы молодежи перед сценой и в проходах) актриса истолковала превратно. Она решила, что зрители настолько поражены ее искусством, настолько не верят в свое счастье видеть живую Марлен, что не могут отойти от шока и потому молчат.

Марлен выбирала одного зрителя, затем другого, чтобы петь свои проникновенные баллады конкретному человеку. Но все, к кому она обращалась, смущенно отводили взор. Привычной сценической игры не получалось. Но Дитрих снова все поняла по-своему.

В Центральном доме литераторов Дитрих спросили, известны ли ей современные советские авторы. Актриса назвала своим любимым произведением рассказ Константина Паустовского «Телеграмма». Зрители начали аплодировать и кто-то выкрикнул, что Паустовский находится в зале. Паустовский поднялся на сцену, хотя ему, больному, почти ослепшему, это стоило больших трудов. Писатель поцеловал Марлен Дитрих руку, а она опустилась перед ним на колени. Писатель растерялся.

Но все же выступления Марлен Дитрих в Москве и Ленинграде в 1964 году стали заметным культурным событием.

Позже Дитрих рассказала журналистам о своем отношении к русским, признаваясь в том, что она любит их давно, любит музыку, поэзию, писателей, художников. Но больше всего – душу. Она отмечала, что у русских «нет ровности чувств», для них характерны крайности, «они или трагичны, или счастливы». Актриса не раз говорила о том, что у нее русская душа.