Марлен Дитрих

Испытание одиночеством

К одиночеству в конце концов привыкаешь, но примириться с ним трудно. Когда все закончено, женщина не должна оставаться в одиночестве (если, конечно, она нормальная). Марлен Дитрих

Реакцией Марлен Дитрих на провал фильма «Прекрасный жиголо – бедный жиголо» и жесткую критику стало уединение в своей парижской квартире на avenue Montaigne, которую она никогда больше не покидала. Впереди были тринадцать лет жизни в добровольном заточении, двенадцать из которых она была прикована к постели. Последние годы своей жизни Дитрих поддерживала связь с внешним миром только с помощью телефона. После сложного перелома ноги в 1979 году Дитрих больше не могла нормально ходить. Она не хотела, чтобы видели, как она хромает, опираясь на палку, страдает от боли. Никто не должен был видеть, что ноги Дитрих, от которых был в восторге весь мир, ей отказали. Последние пять лет она и вовсе не вставала с постели.

Горькое разочарование, протест, отказ с этим смириться отчетливо звучат в ее фразе: «Это ли не издевательство! Ноги, которые способствовали моему восхождению к славе, стали причиной моего низвержения в нищету!» Стилем ее жизни стало затворничество.

В первое время Марлен даже к телефону не подходила и почти не читала писем. Выбраться из тяжелой депрессии не помогали ни лекарства, ни алкоголь. Она оказалась совершенно одинокой. С дочерью и внуками общалась исключительно по телефону. Надо признать, они интересовались, как ей живется, словно им это и так не было понятно. Что могла ответить гордая и независимая женщина, которая очень боялась стать обузой для своих родных? Марлен твердо решила выкарабкиваться из этого омута одиночества самостоятельно и отвечала, что у нее все замечательно.

Немногие друзья, которые посещали ее в эти годы, прежде всего Норма Боске, рассказывали, что добровольное затворничество изменило и саму Дитрих, и ее жилье. Марлен перестала за собой следить, что было совершенно на нее не похоже. У нее больше не было мотивов: ни зрителя, ни слушателя, ни кино, которое она боготворила, ни одного мужчины, ради которого стоило жить. Она стала раздражительной, очень грустной и курила без меры.

Всегда блестевшая чистотой и порядком квартира приобрела неряшливый вид. Вещи валялись по комнатам в беспорядке. Все покрылось слоем пыли. Если кто-то пытался наводить порядок, Марлен останавливала его вялым движением руки с зажатой в тонких пальцах сигаретой.

Печаль горька в детстве, сладка в юности, трагична в старости. Марлен Дитрих

Марлен не допускала в свою жизнь посторонних. Широкой публике было неизвестно, что происходило за окнами парижской квартиры на avenue Montaigne, 12. Когда после кончины голливудской звезды в ее квартиру проникли репортеры, их взоры уткнулись в инвалидное кресло.

Стороннему глазу обывателя может показаться, что ее жизнь нельзя было назвать нищенской. Но сама Марлен Дитрих так не считала. Ведь ей приходилось жить взаперти в трехкомнатной квартире на avenue Montaigne, которую оплачивал муниципалитет Парижа. Вряд ли кто-то будет возражать, что эта женщина заслуживала большего.