ПД 3

— Да что ты? А то, что тебя собирался удавить безумный ублюдок — это не повод?

— Я Лея. И я пойду за тобой, гросс Тим Градский. Но зачем тебе сумка полная окровавленного золота и алкоголя?

Удивленно глянув на объемистую черную сумку, я покачал головой:

— Тогда не надо. Хватай ту винтовку — и за мной…

20.

Молчать девушка не стала. Она заговорила сразу же. И заговорили более чем требовательным, но спокойным и приглушенным голосом, добавляя к словам мягкие текучие жесты.

— Дети страдают от жажды. Мы должны им помочь — вот что сообщила Лея и два этих коротких предложения не только заставили меня резко затормозить, но и задать всего один вопрос:

— Где?

— Я покажу. Сначала надо взять воду. Я знаю где — она позволила себе легкий намек на улыбку, и я понял, что зубы у нее тоже далеко необычные — молочный перламутр с золотом внутри.

Подтянув чуть повыше ремни ставшего слишком тяжелым рюкзака, я коротко кивнул:

— Веди. Там можно ненадолго задержаться?

— Убежище абсолютно надежное — не оборачиваясь, оповестила она — Ты способен на спринт, гросс Тим Градский?

— Можно просто Тим. И да — я способен на спринт.

— Хорошо — ответила она и резко ускорилась, перейдя на быстрый бег.

Я отреагировал с секундным запозданием, рванув следом. Навстречу полетели все более сужающиеся коридоры, а с каждой новой дверью — что тоже становились все уже — отделка становилась тусклее и вскоре мы оказались в коридоре с покрытыми металлом и невзрачным пластиком стенами. Здесь мы и остановились — спустя полчаса то убыстряющегося, то замедляющегося бега. Я взмок. Забрало пришлось поднять — запотело. Но я выдержал пробежку и при этом не утратил бдительности, не забывая смотреть по сторонам, оглядываться и заглядывать в каждое встречное окно и открытую дверь.

Противника не обнаружилось. Мертвых тел — тоже. Тут вообще никого не было. Коридоры и встречные помещения пусты, нет следов крови, на столах недоеденная еда и оставленные недопитые бокалы. Кое-где на полу цветастые платки, блестящие головные уборы и вычурная обувь на столь высоких каблуках и столь необычных очертаний, что хватало одного взгляда для понимания — она жутко неудобная. Это встречалось в первой трети нашего жутковатого забега по кораблю призраку. В оставшихся двух третях брошенных вещей было еще больше, но по своему классу они относились к обычнейшим предметам быта — пластиковые подносы для еды, белые и красные кружки, поношенные бейсболки, парочка планшетов в черных чехлах — один из них я подхватил с длинного обеденного стола.

Свернув еще пару раз, мы воспользовались грузовым лифтом. Он доставил нас в достаточно просторное безликое помещение с тремя широкими дверьми, украшенными мне непонятными сложными аббревиатурами. Пока я гадал какая из них наша, одновременно старательно восстанавливая дыхание, Лея присела прямо у лифта, повозилась с чем-то и… одна из секций пола с щелчком чуть опустилась, следом мягко отъехав в сторону. В открывшемся пространстве горел тусклый свет и одного взгляда хватило, чтобы понять — девушка говорила правду. Снизу-вверх на меня смотрело восемь пар испуганных детских глаз. Убрав руки от оружия, я отодвинулся от проема, понимая, что вряд ли вызову у детей восторг — обвешанный оружием чужак… Я успел разглядеть, что там внизу что-то вроде достаточно просторной комнаты со стальными стенами, стеллажами, каким-то тряпьем на полу и лежащим на этих импровизированных ложах еще двух детей и двух взрослых. Воздух из укрытия исходил тяжелый — кровь, пот, моча… Совсем не похоже на запахи элитного круизного лайнера.

Пока Лея торопливо передавала вниз прихваченные нами по пути бутылки с питьевой водой, печенье, конфеты и прочие закуски, я осматривался и пытался понять, где мы, собственно, оказались. Словно прочтя мои мысли, спутница заговорила сама:

— Старые служебные и жилые помещения. Раньше персонала было куда больше, но после последней модернизации Гранд Че перестал нуждаться в половине рабочих рук. Лишние работники были списаны. Помещения стали ненужными. Там дальше расположены кубрики для женского персонала, а под нами старое хранилище униформы и постельного белья. В служебных частях корабля стремились по максимуму использовать свободное пространство. Есть непроверенные сведения, что в те дни, когда на борту находились целые политические партии со всей свитой, немалую часть их сопровождения приходилось размещать в кубриках для персонала. А самому персоналу приходилось спать в гамаках в складских и технических помещениях вроде этого…

Все это она говорила ровным непрерывным и чуть ли не убаюкивающим тоном. Я не сразу понял, что это делается для успокаивания детишек — испуганное хныканье стихло, сменившись хрустом печенья и бульканьем выпиваемой воды.

— Откуда ты все это знаешь? — подыграл я, хотя источник ее осведомленности меня действительно интересовал.

Судя по ее внешнему виду, она не может быть из числа персонала. Или я ошибаюсь? Меньше всего я разбираюсь в условностях, законах и правилах мира богатых. И такая вот «золотая» девочка вполне может оказаться встречающей гостей…

— Я пассажир — похоже, она снова поняла о чем я думал.

Пора научиться обуздывать выдающую меня мимику лица. Не мысли же она читает…

— Я семнадцатая адопти достопочтенной семьи Рокфолс — все тем же мягким спокойным тоном продолжила она пояснять, передавая вниз последние пачки печенья.

— Адопти?

— Приемный ребенок. Адопти — мой официальный статус. Он говорит о том, что я никогда не смогу претендовать даже на малейшую часть богатства семьи Рокфолс. За исключением заранее открытого на мое имя банкового счета с более чем щедрыми процентами.

— Ты сказала — семнадцатая?

— На текущий момент семья Рокфолс усыновила сорок три ребенка. Все они взяты из государственных бюджетных детских домов. Всем им даровано новое безопасное будущее.

— Ясно…

— Уверен?

— Нет — признался я — Сорок три ребенка? А своих сколько?

— Двадцать один прямой наследник.

— Бедная женщина…

— Леди Брусна Рокфолс никогда не рожала в прямом смысле этого слова. Все наследники выношены суррогатными матерями и все рождены естественным путем.

— Шестьдесят четыре ребенка…

— Двадцать один ребенок и сорок три адопти. Все верно. Они считаются моими родителями опекунами, но я разговаривала с ними лишь однажды.

— Что?

— Мы своего рода свита… такая есть практически у каждого богатого семейства на этом лайнере. Но мы путешествуем отдельно, живем в других секторах, никогда не пересекаемся в будничные дни, а на торжествах сидим в одном зале, но даже не за соседними словами.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— А ты так спокойно убил трех людей… — эти слова она произнесла совсем тихо и отвернувшись от люка в полу — Ты оборвали жизни трех человек…

— Я убил трех ублюдков — кивнул я — И ни капли не жалею об этом.

— Разве жизнь не священный дар, на который никому нельзя посягать?

— А ты пробовала сказать это одному из тех, кто хотел тебя убить?

— Пробовала.

— И как?

— Невысокий ударил меня прикладом в живот. Больно.

— Нужна помощь?

— Нет. Внутреннее армирование смягчило удар. Нет никаких внутренних повреждений. Просто больно… и очень страшно.

Ей страшно? А по виду не скажешь…

— Ты — киборг.

— Думаю, это очевидно.

— Они тебя…

— Опекуны? Заставили ли они меня?

— Да.

— Нет. Киборгизация мой собственный осознанный выбор. Сплошные плюсы. Повышенная надежность искусственных внутренних органов и общая прочность всего организма. Защищенность головного и спинного мозга…

— И какой процент?

— Семьдесят один процент киборгизации. Я больше машина, чем человек.

Покачав головой, я улыбнулся:

— Что ж. Это твой выбор. И твоя жизнь.

— Почему ты не киборг, гросс Тим? Особенности выбранной тобой профессии обязывают тебя к киборгизации. Это резко повысит твои шансы на выживание.

— А почему ты решила, что я не киборг?

— Мои внутренние сканеры утверждают, что ты «чистый».

— Видишь меня насквозь?

— Вижу.

— Круто — признался я, стягивая с плеча переполненный рюкзак — Ты разбираешься во внутреннем строении браскомов и планшетов?

— Более чем.

— Тогда мне нужна твоя помощь.

— В чем?

— Каждое из этих устройств надо вскрыть и вытащить из них накопители данных.

— Предполагаю, что тебя не устраивает внешний объем устройств… а еще они явно не твои…

— С тел мертвых бандитов — кивнул я, вытаскивая из рукояти ножа отвертку и протягивая ее девушке — Места в рюкзаке почти не осталось.

— К тому же эти устройства можно отследить…

— Об этом я подумать не успел. Вернее успел, но… разве корабельные системы не умерли?

Лея грустно поникла.

— Они убили Клэсс. Какой глупый поступок… И в каком страшном положении мы все оказались по их вине… Корабль поврежден и неуправляем. Никто не знает о состоянии лайнера. Никто не управляет такими внутренними процессами как подача воздуха и воды. А нагрев жилых помещений? Я спокойна только за реактор…

— Воздух подается — ответил я, вспомнив ощущаемые сильные потоки воздуха из скрытых за растительностью решеток вентиляции — С водой тоже проблем не будет еще долго — ее полно вокруг.

Тут я не лукавил — в одной из встреченных почти по пути помещений мы набрали две сумки бутылок с водой и там осталось в тысячу раз больше. Сколько таких складов на лайнере?

— Нагрев помещений?

— Я падения температуры не ощущаю — успокоил я ее и как мог мягче улыбнулся высунувшимся из люка чумазым детским мордашкам. На лицах крошки, в глазах испуг и любопытство, волосы всколочены, у двух из них тянутся тонкие поблескивающие золотые татуировки над левыми бровями.

— Возможно пока все системы работают в заданном режиме — согласилась со мной Лея, умело вскрывая один из планшетов и вынимая из слотов миниатюрный накопитель данных — Но что будет через час? Через сутки? Сейчас я понимаю насколько я рада твоему появлению здесь, Тим. По твоим словам ты гросс…

— Я гросс — вздохнул я — Показать информацию на браскоме?

— Если не сложно. Буду благодарна…

Покорившись, я предъявил ей браском с выведенными на него тремя страницами информации обо мне как о гроссе.

— Все это может быть подделано — заявила она и прежде, чем я успел возразить, добавила — Но я не вижу смысла в таком обмане с твоей стороны. Зачем бандиту и террористу прикидываться гроссу, если корабль уже в их руках, а лично я не представляю никакой ценности в информационном плане или в качестве объекта для обмена…

— Круто сказано — хмыкнул я, отбрасывая один из выпотрошенных старомодных браскомов, что больше походили на средневековые рыцарские наручи.

— Ты прибыл до начала всех этих событий?

— Я был здесь до. Доставлял груз на Гранд Че. Мы уже развернулись и уходили, когда с лайнера пришел сигнал бедствия. Мы вернулись. С помощью зонда я попал на корабль через носовую пробоину. Чуть осмотрелся. Поняв масштабы бедствия, связался со своим кораблем и отправил их к ближайшей космической станции с донесением. Прямо сейчас они транслируют сигнал бедствия, на максимальной скорости уходя отсюда.