Широка страна моя родная

Прибрежные воды полуострова Камчатка, 20 год, 06 месяц, 04 день, четверг, 15:00

Ох, и везёт мне на дату 8 июля!

Всего мы нашли в архипелаге, вытянувшемся с севера на юг на две сотни миль, шесть островов. Самый маленький, Привоз, примерно 4 на 6 километров, самый большой, Березань, 25 на 35. На нём-то мы и залили водой все свободные ёмкости, а в трюмах теперь болтались подвешенные копчёные антилопьи ноги. Ради этого пришлось на несколько дней задержаться на острове.

Попутное тёплое течение осталось за кормой. Его восточная граница не заходила за архипелаг, и дальше нам предстояло нудно топать через океан без его помощи.

«Анадырь» мог бы легко уйти вперёд, но Дежнёв дисциплинированно тянулся в паре кабельтовых севернее, время от времени связываясь с нами по радио. По ночами, когда яхту можно было различить лишь по ходовым огням, рулевые частенько трепались друг с другом, используя «ходи-болтайки». Откуда я об этом знаю? Да сам не раз стоял ночные вахты за штурвалом.

Погода была преимущественно хорошей. В смысле — ветер дул. Лишь пару раз попадали в зону штиля и запускали двигатели. Ну, не считая ставших уже привычными зарядок аккумуляторов дважды в сутки. Ветрячок бы какой-нибудь на корме присобачить для этого, чтобы солярку не жечь! Ну, не додумался я до этого при проектировании судна, не додумался!

Запас топлива на «Анадыре» поменьше будет, поэтому локатор Дежнёв не включал, чтобы пореже дизель заводить. Вот мы и шли по ночам вместе по принципу «зрячий незрячего ведёт». Но океан был пуст, эхолот показывал глубины далеко за километр. Лишь время от времени рыбьи стаи отражались на экране «вторым дном».

Свободное время коротали настольными играми: шахматы, шашки, нарды. Если кое-кто — не будем показывать пальцем — с собственной супругой в каюте не запирался… Даже чемпионат по шахматам устроили. По весьма сложной для нашего коллектива системе: первый тур — каждый участник сыграл по партии со всеми остальными. После этого жеребьёвкой разбили участников по парам, и пошла игра «до победы» в этих парах. Победитель выходил в следующий тур. В финале, вполне ожидаемо, сошлись Иван Андреевич и Семён Маркович, показавшие в первом туре отличные результаты. Чемпионом стал Райзман, одолевши Деда в серии из пяти партий с преимуществом всего в одну победу.

Каждый день Володя Воронцов, наш штурман, при помощи секстанта производил вычисления местоположения и задавал курс судам, корректируя накопившиеся за сутки отклонения. Вчера, потыкав клавиши на калькуляторе, он удовлетворённо кивнул:

— Если ничего исключительного не произойдёт, завтра будем в точке с заданными координатами.

А когда начали рассеиваться предрассветные сумерки, моя «уоки-токи», торчащая из кармана разгрузки, прохрипела голосом Леонида Чернецкого, вахтенного с «Анадыря»:

— Кажись, земля впереди…

— С чего ты взял?

— Облако какое-то странное. Больше на столб дыма походит…

С первыми лучами солнца стало окончательно ясно, что над утренней дымкой скособочившейся шляпой поднимается столб дыма, сносимый ветром на северо-восток. А локатор на границе своей чувствительности высветил полоску, какую даёт ещё неблизкий берег. И тут я, как идиот, ликующе гаркнул во всю свою лужёную глотку:

— Земля!!!

Спустя две минуты весь экипаж был в сборе, пытаясь, кто в бинокль, а кто невооружённым взглядом, рассмотреть эту долгожданную землю. И я восторженно тыкал пальцем в засветку на экране локатора, доказывая, что мне не почудилось.

Сам же берег обнаружился визуально лишь часа через два. Сначала чуть заметной полоской на горизонте. Потом на этой полоске стал заметен прыщик, из которого и поднимался дым, замеченный Лёней.

К полудню мы приблизились к гористому берегу на три мили, и ни у кого, кто был в курсе цели нашего плавания, уже не оставалось сомнений в том, что мы достигли восточного континента. А прыщик, возвышающийся над стеной гор и извергающий в небо клубы дыма, оказался самым настоящим вулканом.

Откуда Дед вынул свою карту, я даже предположить не могу. Но он разложил её на столе кают-компании, куда, кроме нас с ним, Наташи и Осинцева, забились ещё и Дежнёв, перешедший ради такого случая с «Анадыря», Воронцов и Райзман.

— Мы вот здесь! — ткнул Иван Андреевич пальцем в кусок побережья рядом с красной звёздочкой, которыми обычно обозначают вулканы. — Недалеко от вулкана Острая Сопка. А попасть нам надо сюда.

Все молча разглядывали карту континента, вытянувшегося с севера на юг. Оказалось, что он не так уж и мал, но отметки городов, большей частью, располагались по восточному побережью. Лишь четыре из них были отмечены в центральной части материка, а один на западном побережье. Мы же находились близ огромной дугообразной горной системы, закрывающей внутренние районы от юго-западных ветров. Судя по раскраске, это были самые высокие горы континента. Молодые, с вулканами.

Дымящей на востоке Острой Сопкой царство Гефеста не ограничивалось. По крайней мере, севернее, там, где Барьерные горы поворачивали к востоку, на побережье глубоко врезающегося в сушу залива Тихая Лагуна стояла отметка «вулкан Грозный», а на южной оконечности полуострова Камчатка (!!!) имелись надписи «вулкан Крайний» и «мыс Огненный».

Другая горная система, Становые горы, протянулась фактически через весь континент вдоль восточного побережья, расширяясь в своей северной части в Широкое нагорье. Ещё один достаточно мощный (опять же, если судить по условным обозначениям карты) хребет с названием Подошва занимал практически весь крайний юго-восточный полуостров, далеко выдающийся в океан. Человек, придумавший названия для географических объектов этой части материка явно обладал чувством юмора: полуостров Нога, хребет Подошва, мыс Носок… И, самое главное, всё в тему! Полуостров действительно походил на ногу ниже щиколотки. Самые высокие горы располагались по подошве этой ступни, а Носок упирался в море.

Подошва, Барьерные и Становые горы охватывали почти замкнутым кольцом огромную территорию с названием пустыня Пески. В общем-то, логично: какие могут быть дожди, если любые облака и тучи ни с одной стороны не могут перевалить через высокие горы?

Севернее Тихой Лагуны, где, если не считать отметок «возвышенность», «плато», «увалы», горы начинались лишь близ восточного побережья, синими ниточками рек была изрезана вся поверхность. А далеко на севере, куда текла самая длинная река с говорящим названием Таёжная, вдоль её нижнего течения пестрели голубые штрихи, обозначавшие болота.

В верховьях нескольких рек легко читались искусственные водохранилища. Преимущественно неподалёку от городов, большинство которых было соединено железной дорогой. Не говоря уже о серых нитках дорог автомобильных.

Мы обменивались удивлёнными восклицаниями, рассматривая карту, но особое впечатление она произвела на Осинцева и Дежнёва, поскольку остальные либо в той или иной мере знали о существовании этого материка, заселённого выходцами из СССР, либо, как Наташа, догадывались.

— Блин, когда же это успели всё построить? — не выдержал капитан «Анадыря».

— С 1947 года было время… — засмеялся Дед.

— Так ведь Орден утверждает, что заселение началось только в 1973!

— Мало ли, какой бред несёт Орден! — парировал старик. — Они переход открыли в 1973 году, а мы — на 26 лет раньше…

— Не понял. «Мы» — это СССР, что ли? Почему же никто об этом не знал?

— А ты многое знал из секретных наработок советской промышленности? А уж о том, что у Союза есть своя территория вне Старой Земли, и вовсе единицы людей были осведомлены. У нас, не говоря уже о загранице, от которой это было секретом из секретов! Благодаря чему и удалось спокойно её заселить, построить города, дороги, заводы, электростанции. Орден, вон, до сих пор не знает о существовании всего этого.

— Ты, Семён, хотел большой тайны? Вот и получи её! — смеясь, вклинился в разговор я.

— Хотел-то хотел! — сокрушённо поскрёб макушку Дежнёв. — Да только опять у меня облом случился: хотел совершить какие-нибудь эпохальные географические открытия, а тут всё уже известно, исследовано и даже закартографировано…

— А тебе, значит, мало открытого тобой целого архипелага и звания человека, впервые пересёкшего океан? Корона новоземельского Колумба, значит, тебе маловата? — засмеялся я, и следом за мной грохнули все присутствующие в кают-компании.